II глава
Придя в себя, Пашка некоторое время тупо пялился на здоровенные деревянные ворота, обитые бронзовыми полосами.
- Дата, кто охраняет дворец?
Девушка фыркнула:
- Три сотни Непобедимых.
- А, это которые туда и сюда, - догадался опер.
- Угу, они самые твари, - амазонка с отвращением сплюнула на дорогу.
- Так, слушай мою команду - держаться всем вместе. За мной, - он открыл портал прямо в воротах.
Они въехали непосредственно перед так называемым дворцом - сооружение из скалистых глыб больше напоминало сарай больших размеров, чем жилище царицы. Перед сараем цепочкой стояла охрана из могучих баб в металлических рогатых шлемах. От неожиданного появления из воздуха группы всадников у многих заклинило челюсти, но некоторые схватились за луки. Чернота не стал миндальничать и изображать из себя мать Терезу - он убил Непобедимых одним ментальным ударом. Шеренга рухнула на песок.
- Взять вход под охрану, - рявкнул Пашка, а сам понесся вокруг дворца.
В течение пяти минут все Непобедимые превратились с трупы.
- Ворота никому не открывать, у меня разговор с вашей царицей Альвхейд предстоит.
Опер мысленно отключил комбинезон и, открыв скрипучую дверку, шагнул внутрь. Узкий коридор, освещаемый факелами, привел его в большой зал с лестницей в правом крыле. Поднявшись, Пашка обнаружил двух служанок, спешащих навстречу. Те тащили вязанки шкур, видимо, для чистки на свежем воздухе. Увидев его, завизжали, округлив глаза.
- А ну, цыть, курицы!
Легкое ментальное касание привело девушек в чувства.
- Проводите меня к царице, да поживей.
Подхватив свои нелепые балахоны, служаночки тут же исполнили приказ грозного господина. Во дворце пахло псиной, влажными шкурами и чадом горевших факелов. Не обращая внимания, Пашка буквально ворвался в помещение - дверь захлопнулась перед служанками.
- Какой мужшина, - томно закатила глазки одна.
- Я бы отдалась ему прямо на лестнице, - вторила другая.
В плохо освещенной большой комнате, в левом углу, на низком топчане, покрытым мягкой рухлядью, лежала плачущая царица. Ее рыдания прервало деликатное покашливание.
- Почто плачешь, красавица? Может, помогу твоему горю?
Альвхейд вскинулась, рядом с ложем стоял статный могучий мужик, в странном зеленоватом одеянии. У девушки перехватило дух:
- Кто ты, чужеземец? Как посмел проникнуть в мои покои? Тебе отрубят голову, - последнюю фразу блондинка произнесла с сожалением.
Незнакомец хмыкнул, а затем представился посланником Единого Творца. Альвхейд из услышанного ничего не поняла, но почувствовала в нем грозную силу. Тем не менее вызывающе задрала носик - царица слыла девушкой не робкого десятка и с твердым характером. Опер с интересом рассматривал симпатичную блондинку, хорошую фигуру которой не могла скрыть бесформенная белая хламида, перетянутая на талии белым пояском. Насыщенные синие глаза, черный разлет бровей, аккуратный носик и красивые губы делали лицо поистине красивым. Чернота поспешил взять себя в руки. Он на работе или что? Над головой появился сияющий нимб, а дальше пошло по накатанной - небольшое ментальное воздействие − и торжественная речь с обещанием все разрулить, помочь ее подданным и сделать Северное царство процветающим государством. Разговор по обоюдному согласию переместился на царское ложе и велся в более интимной обстановке. Альвхейд умирала и возвращалась к жизни от оргазмов несчитанное количество раз. Никогда в жизни она не испытывала такого дикого любовного наслаждения. Посланец Единого воистину настоящий мужчина и не может быть простым смертным."Мне несказанно повезло - случилось чудо", - думала царица, обессилев от любовных ласк.
- Альвхейд, тьфу ты… пока твое имя выговоришь, язык сломаешь! Давай, я тебя буду называть Аля, а ты меня Паша̀, наедине, разумеется. Аля, ты плакала давеча, у тебя что-то случилось?
- Милый, вряд ли мне кто-нибудь поможет. Несчастная я, впрочем, как все царицы. Умирать не хочется молодой, через десять лет погибну на жертвенном алтаре.
Пашка, погладив округлое белое бедро любовницы, спросил:
- Скажи, пожалуйста, почему твои предшественницы, как бы помягче сказать, такие э-э-э глупые оказались? Насколько я понимаю, власть в стране принадлежит Совету Верховных жриц?
- Ты прав, Паша.
- Тогда почему вы, как безропотные овцы, добровольно гибнете на алтаре? Власть нужно брать в свои руки, неужели непонятно?
- А как же жрицы? - растерялась Альвхейд.
- С ними разговор короткий, - и Чернота чиркнул себя по шее большим пальцем.
- Как можно, Паша, нарушать традиции?
Опер с подозрением глянул на Алю: "Странно, неужели у нее нет инстинкта самосохранения? Что-то здесь нечисто".
Подвергнув девушку тщательному ментасканированию, обнаружил искусственный блок подчинения сознания и с некоторым трудом убрал его. Постарались жрицы.
- Вот, суки, все, кончилась ваша лафа! Извини, Аля, вы не глупые, а зомбированные.
- Не понимаю, милый…
- Вы подвержены психологическому воздействию, проще сказать, подчинены чужой воле. Аля, прикажи подать обед, а я ненадолго спущусь во двор, там прибраться нужно.
Одевшись, опер сбежал на первый этаж и, пройдя коридором, очутился на свежем воздухе. Амазонки почти закончили уборку территории от трупов, свалив их в одну кучу. Доспехи, оружие и шлемы лежали во дворе. Два шлема, наполненные медными и серебряными монетами, стояли на крыльце. Подбежала Дата:
- Великий Отец, прости, убрались, не дожидаясь твоего приказания.
- Вы все правильно сделали. Деньги поделите между собой, посмотрите доспехи и оружие, может, что-нибудь подойдет. Пока временно послужите в охране дворца.
Жестом опер отогнал девушек от мертвяков, затем сосредоточился, и из его открытой ладони вылетело маленькое солнце. Слепящий белый шар, вонзившись в останки охранниц, шипя, стал увеличиваться в размерах. В воздухе резко запахло сгоревшей плотью, трупы скукоживались, превращались в черные головешки. Кусок плазмы пыхнул нестерпимым жаром и исчез, оставив на земле кучку пепла. Девушки, ухватившись друг за друга, судорожно глотали воздух, некоторых рвало. Пашка лишь пожал плечами:
"Ничего, привыкнут".
- Дата, оставь двух воительниц на воротах, остальные за мной обедать.
Амазонки, не посмев ослушаться, потянулись за ним во дворец. Для них, простых воинов, побывать здесь - великая честь, а сидеть за одним столом с царицей даже в самых смелых мечтах не доводилось. Впрочем нравы тут простые, это не Средневековье, где задрипанный барончикни во что не ставит простой люд. Вопреки опасениям опера царица Альвхейд вела себя безукоризненно - ни единым жестом или чем другим не воспротивилась появлению амазонок за обедом. С искренним радушием пригласила воительниц за стол, попросив не стесняться и отведать яств. Амазонки, вполголоса поблагодарив хозяйку и Светлую мать, принялись уплетать за обе щеки. На серебряных блюдах горками высилось жареное мясо, обсыпанное зеленью, похлебка из зайчатины и рыбные пироги. Из больших жбанов, стоявщих на полу, служанки черпали пиво кувшинчиками и разливали по кубкам. Кушанья понравились Пашке - просто, без кулинарных изысков, но зато вкусно. Только пиво отхлебнул для приличия, затем не выдержал и попросил холодной воды. Эль бабы варить не умели, а о вине не имели понятия, ну да Бог с ними.
- Дата, тех, кто поел, отправляй в охранение. Ну а мы с вами нанесем визит Верховным жрицам.
Вскоре из ворот выехала крытая повозка с царицей, ее сопровождали всего два всадника. Храм Светлой матери находился в двадцати минутах езды и представлял собой небрежно собранную усеченную пирамиду, высотой не более десяти метров. По периметру широкого основания стояли знакомые уже мужикобабы. Спрыгнув с лошади, Пашка помог Альвхейд выбраться из повозки. Царицу и ее сопровождение стража пропустила без звука, лишь ненавидяще покосились на опера. Пройдя полутемным предбанником, очутились в ярко освещенном зале. У дальней стены виднелась здоровенная статуя, в ногах которой на необработанной глыбе покоилась массивная каменная плита - вся в бурых разводах. Вокруг алтаря на коленях стояли жрицы в черных бесформенных хламидах с капюшонами на головах. Подойдя ближе и внимательней рассмотрев статую, Пашка едва не расхохотался, несмотря на зловещий антураж. Статуя представляла собой каменную бабу-идола с большим пузом и раззявленным хищным ртом.
- Да, с ваянием амазонки точно не в ладах.
Обернувшись на вошедших, зашипели рассерженными кобрами. Одна из них с лицом живой мумии заорала:
- Альвхейд, негодная девчонка, как ты посмела привести в храм чужеземца?
Царица побледнела. Пашка примиряюще поднял руки:
- Стоп, дамочки, давайте вопрос о единовластии решим тихо-мирно.
Тихо-мирно не получилось, на опера обрушился ментальный удар со стороны жриц. Обычному человеку можно сразу Шопена заказывать, но не оперу-мечнику, а тем более Павлу Чернову, потомку Создателей древнейшей космической расы. Легко выдержав ментальную атаку, Пашка сорвал с плеча карабин.
"Банг, банг, банг"… - застучали частые выстрелы, после каждого из которых головы Верховных жриц взрывались, расплескивая кровавые мозги. Картечь в упор − жуткая штука. Оставшихся двух "мумий" опер застрелил из пистолета. Несмотря на отсутствие голов у трупов произвел контрольные выстрелы - срабатывало правило, вбитое с курсантских времен обучения на Базе Хранителей.