– Ты думаешь, они до сей поры проводили подобные ритуалы?..
– Ну уж нет! – хохотнула ведьма, ее смешок прозвучал жутковато. – У нонешних кишка тонка. А вот их предки не гнушались, видать, задабривать кого-то чужой жизнью. Но печать осталась на всех. Достаток у них есть и здоровье, да вот счастья им это не принесло…
– И что дальше?..
– А дальше поохали они, да через месяцок первые потянулись прочь. Дальше больше.
– И всё побросали?
– Не всё. Что продали, что родне оставили.
– Но не все же ушли…
– Не все. Иные решили, что бежать бесполезно. И то правда…
Разговор оборвался. Карада сидела, глядя на небо, прояснившееся к ночи совсем. Звезды были крупные, как летом.
– А дочка-то у Альны в кого? – не вытерпел мастер.
Ведающая укоризненно глянула на него и ответила:
– Поди разберись… Сама в себя… – Потом помолчала и добавила: – Что на роду ей написано, не скажу, рано пока.
Она снова надолго замолчала, и Лодан собрался уж было в дом, так как тоже умаялся с дороги, но Карада заговорила вновь:
– Забирай молодых и уходи! Хоть в Игмалион там, хоть дальше.
Нэдри непонимающе воззрился на нее, все же не привык к общению с ведьмами.
– Страшно тут будет, и не потому, что жернова всплывают, – с кривой усмешкой ответила она на мысли мастера. – Тяжелые времена идут и тяжелые испытания. Каждому надо быть на своем месте.
Мастер молчал, обдумывая слова Карады и собственные ощущения последних лет.
– Ты сам пришел сюда лишь повидаться с родными местами, поскольку ведаешь теперь, что твой путь продолжится вдали от них.
Лодан вздохнул, Карада оказалась, как всегда, права. Он чувствовал, что ему нужно вернуться обратно в столицу, хотя пока не представлял зачем, ведь Марни пошел своим путем. А тут оказывается, что и Арен с супругой должны следовать за ним. Но зачем?..
– На месте разберетесь! – прервала его мысли Карада. – Альне не место в этих краях с тех пор, а то сам не знаешь?..
Нэдри начинал так думать, но наверняка не знал.
– Что же Арен будет делать в городе? Он привык к вольной жизни.
– Не всегда он жил в лесу. Да и путь его ведет дальше, чем ты можешь себе представить. Много с кем ему еще предстоит познакомиться и много что совершить…
Карада встала, давая понять, что разговор на сегодня окончен.
– А ты сама? – вдруг спросил Лодан и смутился.
– Боги дадут, так увидимся еще не раз, – усмехнулась ведьма. – Все. Спать пора. Иди отдыхать!
На следующий день мастер поговорил-таки с Ареном и узнал у того все обстоятельства истории с Кертом. Юноша многое недоговаривал, но Нэдри теперь понимал все недомолвки и только задумчиво кивал. Ученик сделал все, что обещал, и сам вошел в силу, не допустив промашек. Теперь на какое-то время их пути вновь сошлись, но время покажет. Что будет дальше, то и будет.
После обеда Карада сама сообщила молодым, что считает необходимым отправиться им вместе с Лоданом в столицу. На удивление, отпирались супруги недолго, Арен сдался первым. Альну пришлось уговаривать дольше, но ведающая убедила и ее, сославшись на то, что такой рукодельнице и певице более пристало жить в приличном городе, чем в захолустье, да и подрастающей дочери в столице она сможет дать хорошее образование. Нэдри поддакивал, хотя не очень представлял, как это можно устроить. Собираться начали тут же, но без спешки.
Под конец месяца, когда все было обговорено и почти все вещи упакованы, в одну из ночей разыгралась страшная буря. Ураганы зимой не более часты, чем снегопад летом, хотя изредка случалось и такое. Возможно, дело повернуло к весне с ее переменчивой погодой. Лодан представил, сколько деревьев повалила буря в лесу, и решил, что затягивать с отъездом не стоит, привычные пути могут оказаться завалены буреломом, и придется искать обходные.
К утру от урагана не осталось и следа, даже ветер у земли почти стих, только рваные тучи мчались по небу, как клубы дыма от лесного пожара, а солнце проблескивало меж них всплесками огня. На душе было тревожно.
После завтрака Лодан решил вместе с Карадой напоследок прогуляться к морю. Пока они шли через деревню, редкие встречные шарахались от них, стараясь скрыться побыстрее, в глазах людей стоял страх. Это показалось странным – ведьму, конечно, слегка побаивались, но давно привыкли к ее присутствию. Мастера в деревне тоже знали, а если кто и не знал, то не было резона бояться немолодого охотника с холмов, каким он выглядел.
Море еще не успело улечься после ночного шторма. Тугие валы катились вдоль берега и били в каменную гряду, уходящую в море западнее поселка. Ледяной припой разломало штормом и выбросило крошево далеко на прибрежную гальку. Даже в сильную стужу море замерзало лишь вблизи берегов, пока волнение было слабым.
На берегу тоже оказалось безлюдно, хотя это как раз не удивляло. Деревня испокон веков жила не за счет морского промысла, а выращиванием злаков и овощей за прибрежной грядой холмов.
– Страх, – внезапно произнесла Карада. – Они всегда боялись чужих людей, чужого уклада, считая, что все чуждое может нести только зло. Боялись и ненавидели себя и всех за этот страх.
Лодан изумленно посмотрел на ведающую, но та, казалось, не заметила этого.
– Из страха перед любой силой они готовы преклониться перед ней, чтобы та не причинила им вреда. Но в глубине души будут ненавидеть ее и себя за этот страх. Страх убивает душу надежнее, чем кинжал убивает тело. В душе пораженного страхом нет ни радости, ни сострадания. Такой человек и живет только потому, что боится смерти. И не зря боится, – криво усмехнулась ведьма. – Чаще всего эта смерть уже навсегда. Подобная душа больше ничего не может дать миру.
Кажется, мастер начинал понимать, к чему клонит этот разговор Карада, но перебивать не стал. Последующие слова подтвердили его догадку.
– Потомки не отвечают за дела предков, если они изменят свой путь. У них был шанс и, видимо, не один за прошлые времена. Но они опять испугались, никто не смог пересилить страх и прийти на помощь чужому. Теперь живут в ожидании конца…
Повисло тяжелое молчание.
– А как же дети? – подал голос Лодан.
– Если родители не успели заразить их своим страхом, они смогут выжить, – пожала плечами Карада. – Как они похожи на дорцев, – бросила она.
– Почему?!
– Не все дорцы таковы, но многие привыкли слепо преклоняться перед силой. Поэтому они и противны мне, – засмеялась ведьма.
Ее громкий смех жутковато прозвучал на пустом берегу.
– Ладно. Пора домой! Вам бы надо собираться. Если погода завернула к весне, недалеко и до распутицы.
– А ты? – решился спросить мастер еще раз.
– Что я? Мне тоже надоело тут. Уйду, как тепло станет.
– И хозяйство бросишь?
– Новое наживу. Ведающую с работником везде примут. Хранов я завела лишь ради Альны с дитем. Вот и послужат заодно.
В конце декады сани с Сованом, Альной и Ниссой, запряженные на этот раз всей четверкой хранов, тронулись в путь. Арен и Лодан поспевали за ними на лыжах. Прощаясь, Карада сунула мастеру увесистый узелок со своими сбережениями. Тот хотел отказаться, но ведьма беззаботно заявила, что это не ему, а детям. Нэдри не посмел противоречить, тем более что у Арена с Альной и правда денег почти не было. В этих краях они не очень и требовались, а в столице как раз наоборот.
Со стороны Нарита снег уже осел, и сани едва дошли до какого-то небольшого городка. Сован налегке отправился в обратный путь, а путешественники пошли искать постоялый двор.
Глава 12
Между небом и землей
"На этих скалах не растут цветы. На этих скалах не растет ничего. Я иду между землей и небом, между небом и землей. Сколько лет минуло с тех пор, когда я сделал свой выбор. Тогда он казался мне единственно верным – остаться на родной земле. Но год от года сомнения стали посещать мою душу. Отец и брат Эйранел – оба живы, я знаю, и оба не могут вернуться, не могут ступить на родную землю, взрастившую всех нас.
Я многое постиг, но по-прежнему не знаю, что мне делать в этом мире, если он успел настолько измениться уже на моих глазах. А я?
Много лет я искал проход в закрытые города и нашел его. Мили подземных путей пройдены с тех пор. Десятки тысяч книг и древних манускриптов прошли через мои руки и мое сердце. Теперь я знаю слишком много, чтобы спокойно спать, и слишком мало, чтобы сделать то, что нужно для мира.
Боги или кто-то еще решили отдать судьбу мира в руки тех, кто живет в нем. Но люди даже не подозревают об этом. Я, как и другие, всего лишь звено одной неразрывной цепи. Наступает время, когда каждый должен будет сделать свой выбор раз и навсегда. Я боюсь этого и жду".
Из дневника Мелианора Ин Дари
Мелианор появился из скалы, замыкавшей узкий горный проход, и вдохнул свежий воздух с легким запахом наступающей весны. До настоящей весны было еще далеко, но в солнечные дни на скалах начинал подтаивать снег, принося ни с чем не сравнимый запах возрождения.