"Тут что–то не так!" - подумалось мне. По–видимому, та же мысль пришла и в голову следователя.
- Все же у меня нет к вам доверия. Из опыта я знаю, что в подобных случаях так поступают, когда хотят скрыть более тяжкое преступление или направить следствие по ложному пути. - Следователь чеканил слова, словно лупил молотом по камню.
Метелкин еще больше съежился, но выражение его лица практически не изменилось, и на мгновение на нем промелькнула глумливая ухмылка.
- Куда еще больше, гражданин следователь? Я написал в показаниях все, как вы хотели, не пожалел даже сожительницу.
- Ты хочешь сказать, что я тебе диктовал твои показания?! - Лицо следователя налилось кровью. - Что это моя выдумка?
- Помилуй Бог! У вас фантазии на это не хватит. Всю эту чушь придумал я. Вы приказали мне написать повинную и покаяться в содеянном - я все исполнил. Списочек подготовил троцкистского подполья, планируемые террористические акты расписал во всех подробностях - все красиво, чай, не один год служил в одном с вами ведомстве, только занимался другой работой. Вы их сажаете, а я - перевоспитывал. - Метелкин гаденько засмеялся.
- Ты что, тварь, задумал надо мной насмехаться?! - выпучив глаза от такой наглости подследственного, заорал следователь.
- Не надо меня бить, прошу вас! - испуганно сжался на табурете Метелкин. - Но если вам уж так хочется, то не по лицу, пожалуйста. Или вам больше нравится наблюдать, как другие бьют?
Следователь перегнулся через стол, горя желанием отвесить затрещину подследственному, но Метелкин внезапно выпрямился, перехватил руку, тут же схватил другую, напрягся, словно стальная пружина, и встретился со следователем взглядом. На мгновение они оба застыли, и это напоминало дуэль взглядами. Затем следователь, с неожиданной силой выдернув руки, спокойно и молча сел на свое место.
- Ты посмел оказать мне сопротивление?! Шутить надумал?! - внезапно заорал Метелкин, а потом крикнул: - Охрана!
Дверь открылась, и в комнату вошел низенький коренастый тип в синем галифе и фуражке.
- Всыпь этому идиоту, а то он не понимает, куда попал! - заорал Метелкин, затем изумленно взглянул на следователя: - Ты что делаешь на моем месте?!
Вошедший конвоир, в свою очередь, недоуменно посмотрел на улыбающегося следователя, которому дикие выходки подследственного, похоже, понравились.
- Вызывали, товарищ Кайсаров? - Судя по всему, конвоир впервые столкнулся с таким поведением подследственного.
- Ах ты тварь, и форму мою успел на себя напялить?! - вновь заорал Метелкин, вскочив и пытаясь добраться до следователя, но конвоир среагировал мгновенно - он быстро заломил Метелкину руку за спину так, что тот вскрикнул от боли.
- Что ты делаешь, дурак?! Подследственный не я, а тот, за столом! - орал Метелкин, оказавшись в беспомощном положении.
- Сержант, этот шутник глумится над нами, оскорбляет. Проучите его, и пусть он вспомнит, как его зовут!
Конвоир с видимым удовольствием врезал кулаком Метелкину по шее, отпустив его руку, - тот сразу уткнулся носом в пол. Но подняться ему не пришлось, так как конвоир стал месить его сапогами, и тот только охал от боли. Время от времени следователь спрашивал избиваемого:
- Как твоя фамилия?
- Кайсаров я! - орал в отчаянии Метелкин, и избиение продолжалось.
Следователь с улыбочкой наблюдал за этим, раскрыв дело и комментируя подшитые документы.
- Так хорошо начали, Метелкин, написали чистосердечное признание, а теперь вот бузу учинили. Этим вы только усугубляете свое положение.
- Я Кайсаров! Кайсаров! - плакал и причитал Метелкин, когда конвоир прекращал избиение и следователь задавал неизменный вопрос о фамилии.
- Чего вы этим добиваетесь, Метелкин? - Следователь ухмыльнулся. - Придумали бы что–нибудь менее фантастическое.
- Похоже, он совсем сп,ятил, товарищ Кайсаров, - высказал свое мнение упревший от усилий конвоир.
- Сержант, враг хитер и опасен. Он готов прикинуться сумасшедшим, чтобы избежать заслуженного наказания. Это волк в овечьей шкуре! - строго произнес следоватедь.
- Виноват, товарищ следователь! - Конвоир вытянулся.
- На сегодня допрос Метелкина закончен. Отведите его в камеру. Пожалуй, я его направлю на психиатрическую экспертизу, там разберутся, придуривается он или в самом деле сошел с ума.
Жестоко избитый Метелкин еле поднялся на ноги, из носа и ушей текла кровь, взгляд у него был безумный. Его шатало из стороны в сторону, но он упрямо твердил еле слышно, срывающимся голосом:
- Кайсаров… Кайсаров…
Мне стало даже жаль следователя, оказавшегося в теле Метелкина, но я решила, что ему будет полезно пройти через муки тюремных казематов, как все, чьи дела он вел и, как было понятно со слов того же Метелкина, бессовестно фальсифицировал'. Нет, мне уже не было жаль бывшего следователя, но и Метелкин, точнее, черный шаман, никакого сочувствия не вызывал.
Когда дверь за конвоиром и следователем закрылась, мнимый следователь перевел взгляд на меня и хищно улыбнулся:
- Тебе что здесь нужно?!
У меня перехватило дыхание. Сомнений не было - теперь это был черный шаман, или астрал, который может мгновенно переходить из тела в тело. Я ощутила реальную опасность, и эти путешествия уже не казались мне увлекательной прогулкой. А черный шаман вышел из–за стола и направился, ко мне. Он все приближался, нарастая надо мной, словно увеличиваясь в размерах, а меня парализовало от страха, я не в силах была что–либо предпринять. Вдруг все вокруг меня закружилось, завертелось, и я оказалась в своей постели.
Утром я, придя на работу, прямиком направилась к шефу. В приемной нудился в ожидании начальник отдела марке- '. тинга с кипой бумаг, и Танюша вопросительно взглянула на меня. Она дирижирует посетителями, регулируя очередность доступа к телу шефа. Отчасти выполняет и обязанности Цер–бера. Хотя нет - для роли стража ада больше подходит его 1 личный водитель Володя, он же телохранитель. Он часами ' молчаливо сидит здесь, как истукан, при необходимости лишь односложно отвечает на вопросы, следя за тем, чтобы лишнего не сказать, например в каком ресторане вчера ; ужинал "хозяин". Для него он хозяин, а для меня - очеред- <' ной шеф.
Для Танюши мое неожиданное появление могло означать лишь одно: шеф сам соизволил мне позвонить без ее участия, ' а это происходило лишь в исключительных случаях. Теперь она ждала от меня волшебных слов вроде "Сезам, откройся!", точнее, "Срочно вызвал!", после чего я нервно прошмыгну вне очереди в пещеру–кабинет.
- Сам? - Я кивнула на дверь кабинета.
- Разговаривает по телефону. - Танюша насторожилась, дне услышав волшебных.слов, и теперь раздумывала, как ей ' поступить. - Михаил Александрович вот дожидается. - Она повела глазами в сторону начальника отдела маркетинга, словно я могла его не заметить. Этот может засесть там на
час и более.
- Слово и дело государево, - важно произнесла я.
У Танюши округлились глаза, она ничего не понимает. Увидев на пульте, что шеф закончил разговор, набирает его по внутреннему:
- Тут к вам Иванна просится. У нее… - Танюша запинается, не зная, как сформулировать.
- Слово и дело государево, - подсказываю я, и она повторяет за мной, бледнеет и ждет ответа.
Вздыхает с облегчением и кивает мне:
- Заходи.
Кабинет у шефа огромный, словно он рассчитывает проводить здесь балы или футбольные матчи. Прохожу "стометровку" до стола и вижу что шеф улыбается, - видно, оценил мою изобретательность. Мужчина он видный, приятной наружности, с поседевшими висками в его сорок пять, любит погрохотать, но отходчив и, как и гром, особой беды не делает. Вот его жена, так та точно молния - испепеляет в одно мгновение. На моей недолгой памяти у нее только водителей поменялось трое. Когда она проходит по офису, даже мухи падают в обморок от страха, а сотрудники трепещут, как осины в известной песне.
- О каком государственном преступлении ты хочешь сообщить, Иванна? - Он с удовольствием демонстрирует свою эрудицию.
Имиджмейкер Эдик постоянно всучивает ему разные книги, чтобы он был "на уровне". Мне как–то попался один такой список книг, меня заинтересовали лишь процентов двадцать из них.
- Не велите казнить, а велите слово молвить, государь! - продолжаю ломать комедию, чего раньше я не допускала в разговорах с шефом. - В Перу я с вами не поеду.
Он ошарашенно смотрит на меня и не сразу находит нужные слова.
- Иванна, последние дни с тобой творится что–то непонятное. Ты себя нормально чувствуешь? У тебя дома все в порядке?
- Как сказать. - Теперь уже я в тупике.
Может, он имеет в виду мое психическое состояние? Разве нормальный человек способен отказаться от подобной поездки?
- Понятно - драма на личном фронте. - Он понимающе качает головой. - У тебя вроде муж журналист–международник, фамилия такая известная… Ты с ним поссорилась?
- Он мне пока не муж, - невежливо отвечаю я. - И мы с ним не поссорились. Но возникла проблема - он пропал в тайге, в Бурятии. Я хочу взять отпуск на две недели за свой счет.
- В наше время, если люди пропадают, их ищут, - важно изрекает шеф, словно рожает бессмертную цитату.
- По крайней мере делают вид, - уточняю я.
- Он пропал в России? У меня там есть очень влиятельные приятели, через них можно будет нажать на кого следует, чтобы поисковики приложили максимум усилий.
- Спасибо, Иван Петрович, пока не надо. Я хочу туда поехать и разобраться на месте.
- Не думаю, что твое присутствие там особенно поможет, а вот звонок "сверху" - действенная помощь.