Астелян сидел, уставившись на светильники за приоткрытой дверью. После долгого пребывания в унылом сумраке свет жег ему глаза. Нужно было всего лишь встать, пройти пять шагов и покинуть камеру, но Астелян исчерпал самого себя. Все равно он сейчас соберет все силы, а потом уйдет и будет свободен.
Капеллан вернулся с кувшином воды и чашей.
- Ты хочешь уйти, да? - спросил он, и Астелян вдруг понял, что руки сами потянулись к двери.
Он отдернул руки и прижал их к себе.
Борей шагнул вперед, налил воды в чашу и поставил кувшин на пол. Взял руку Астеляна, слегка согнул ему пальцы и прижал их к сосуду с водой, потом то же самое повторил с другой рукой. Как только капеллан отнял свои ладони, Астелян уронил чашу, и она с грохотом полетела на пол, разбрызгивая воду. Холод этой воды сразу обострил чувства.
- Попробуй еще раз, - настоятельно попросил Борей, он снова наполнил сосуд и поднес воду ближе. - Тебе удалось сесть, теперь ты сумеешь напиться сам.
Пальцы Астеляна вцепились в чашу, но, пока он не взял ее понадежнее, Борей не разжимал хватку. Чаша качалась в ладонях Астеляна, когда он поднес ее к губам и вылил несколько капель на язык. Наслаждаясь ощущением, он влил в рот еще немного воды, а потом не сумел противостоять искушению и проглотил все до дна. Вода тут же освежила его, отчасти смыв замешательство и боль.
- Я точно могу уйти? - спросил он, и голос его дрогнул.
- Дверь там, все, что тебе нужно сделать, это встать и уйти.
- И в этом нет обмана?
- Я выше обмана, я следую своему священному призванию.
- Ты не закроешь дверь прежде, чем я до нее доберусь?
- Нет, клянусь тебе клятвой космодесантника, что не закрою. На самом деле я вообще ее больше не закрою, пока ты в камере. Можешь уйти, когда захочешь.
Астелян сидя обдумывал слова Борея, его мысли, поначалу медленные, прояснялись и набирали обороты. Приняв решение, он кивнул самому себе и слез на пол. Колени подогнулись, пришлось ухватиться за плиту. Борей отступил в сторону и жестом указал на дверь.
- Очень хорошо, командир, - сказал он тоже с кивком. - Всего несколько шагов, и ты уйдешь из этой камеры.
Выражение лица капеллана оставалось непроницаемым. Собрав все силы, Астелян шагнул вперед, продолжая опираться о каменный стол. Ноги едва держали вес тела, он осторожно убрал руку и встал свободно, покачиваясь из стороны в сторону. Потом сделал второй шаг, шаркая по полу и ощущая, как от нагрузки трещат суставы. Боль пронзила колени, бедра, позвоночник, заставив его стиснуть зубы. Светлый прямоугольник двери то становился расплывчатым, то опять оказывался в фокусе.
- А ты понимаешь, что означает уход? - спросил Борей.
Астелян проигнорировал насмешку и сделал еще один судорожный шаг.
- Ты оставляешь эту камеру, потому что боишься и считаешь свои убеждения ложными.
Астелян обернулся и посмотрел на капеллана.
- Я не понимаю, - сказал он.
- Твоя великая мечта, громадный план, - объяснил Борей. - Я тебе не верю. Думаю, что ты лжец и тиран, тобою всегда двигали только эгоистические желания.
- Неправда, - заспорил Астелян. - Я сделал это ради Императора, ради всего человечества.
- Не убежден. Но ты же уходишь, не так ли? Больше не имеет значения, верю я тебе или нет. К тому же ты, разумеется, умираешь. Даже космодесантнику не вынести всего, что я с тобой сотворил. Даже с твоими совершенными органами и сверхчеловеческой силой тебе это не удастся, и без медицинской помощи ты вскоре умрешь. Ты держался долго, очень долго, у тебя сильное геносемя. Возможно, после твоей смерти его изучат наше апотекарии. Но сам ты умрешь мирно.
- Я живу не для мирной смерти! - Голос Астеляна походил на скрежет.
- А для чего ты живешь?
- Чтобы умереть в бою за Империум Человечества, чтобы служить Императору, - слабо прохрипел Астелян.
- И что - ты добьешься этого, если выйдешь за дверь, а потом ляжешь и скончаешься в каком-нибудь всеми забытом углу? - Насмешка Борея ударила по Астеляну, снова смешав его мысли. - Бежишь от борьбы, командир ордена? Наверное, боишься, что твои убеждения не столь крепки, как ты думал, и твоя ложь становится явной? Впрочем, уходи. Убирайся и умри, сознавая, что не посмел пройти последнее испытание, что отказался от шанса рассказать мне о своей великой мечте и убедить меня в собственной ценности. Уходи, и ты избавишь себя от страданий и боли, но я буду знать, что ты умираешь как еретик, потому что твой уход докажет, что ты слаб. Человек вроде тебя способен только нарушать клятвы, нападать на собственных командиров и развязывать кровавую войну против тех, кому раньше служил. Давай, уходи!
- Нет! - Астелян шагнул к Борею, гнев вызвал внезапный прилив сил. - Я прав! Мой путь истинный, это ты заблуждаешься!
- Тогда остается только доказать это, - предложил Борей. - Какую боль можно вытерпеть ради Императора? Такую, как твоя? Вдвое больше? Втрое? Какую боль ты вытерпишь, чтобы остаться верным Императору?
- Всю боль Галактики, если это докажет, что я прав.
- Веришь, что я сумел держать тебя живым целых сто дней?
- Да, да, верю. - Астелян снова свесил голову на грудь.
- На самом деле я занимался тобой только пятнадцать дней, - сообщил капеллан с мрачной улыбкой.
- Пятнадцать? Невозможно.
Сила, которую ощутил Астелян, снова ушла из его тела. Неужели это правда? Он вытерпел всего пятнадцать дней этой муки?
- Я не лгу, зачем мне лгать? - Борей скрестил руки на груди. - Тебя привезли сюда пятнадцать дней назад. Эти мучения и эта боль - работа пятнадцати дней. Ты можешь положить всему конец. Только три шага, и ты уйдешь из камеры и оставишь страдания позади.
Астелян посмотрел на сияние в дверном проеме, оно манило и в то же время издевалось над ним, потом сделал пару шагов, добрался до самой двери и остановился, давая передышку протестующему организму.
- Шаг, всего один шаг, - подстрекал Борей.
Астелян оперся о косяк, обернулся и поглядел на капеллана-дознавателя. Размахнувшись, захлопнул дверь так, что лязг разнесся по всей камере. На мгновение, всего лишь на долю секунды, с лица Борея словно сползла маска, в выражении мелькнуло одобрение, которое быстро исчезло, стертое обычной ничего не значащей манерой держаться.
Потом Астелян выпрямился, целеустремленно прошагал назад к плите, лег на нее и уставился на капеллана. Борей подошел и склонился над пленником.
- Очень хорошо, ты сделал свой выбор, - сказал он. - Но есть и другой способ. Путь, который мы можем пройти без цепей, без боли, без брата Самиила.
- Я слышать больше не хочу о твоих трюках, - отозвался Астелян, отвернувшись в сторону.
- Трюки тут не нужны. Я уберу ножи и крючья, и мы поговорим как космодесантник с космодесантником. - Голос Борея звучал тихо и мягко. - Прошу об одном - открой мне свои разум и сердце. Проверь чувства, определи мотивы. Пусть вековая ненависть, годы изоляции и непонимания не застят твои глаза. Внимательно изучи свои желания, и ты увидишь, насколько они чисты.
- Я отлично знаю, что чисты, - парировал Астелян с вызовом.
- Это до поры. - Борей склонился над плитой. - Мы просто побеседуем, ты меня выслушаешь, я тебя выслушаю, и ты поймешь, что твои аргументы легковесны.
- А я думаю, что нет, - фыркнул Астелян.
- Тогда тебе нечего скрывать, говори свободно, расскажи мне свою историю, открой свои мысли, и мы посмотрим, - настойчиво повторил Борей.
Астелян сел и посмотрел на капеллана в упор, но понять хоть что-то по лицу Борея не получалось.
- Что ты хочешь узнать? - спросил он.
- Расскажи мне о своем родном мире, о Калибане.
- Ты хочешь открытого и правдивого разговора, и все же твой первый вопрос выдает твое невежество, - рассмеялся Астелян, но кашель перешел в удушье и позывы к рвоте.
- Что ты имеешь в виду?
Борей нахмурился в замешательстве. Астелян лег спиной на плиту и выждал, пока восстановится прерванное дыхание.
- Калибан мне не родной мир и никогда им не был, - ответил он. - Я принадлежу к старому легиону, к тем Темным Ангелам, что были до прихода Льва Эль'Джонсона. Я родился на Терре в семье, предки которой освободили древнюю родину человечества от мучительного состояния Эпохи Раздора. Император явил себя, указал нам цель, и наши люди сражались рядом с ним, плечом к плечу. Когда он создавал новый тип воина-сверхчеловека, то выбрал первых испытуемых из моего народа. С помощью этих воинов Император отвоевал Терру, и человечество подошло к порогу золотого века, века Империума. Нет ничего странного в том, что многие из нас стали командирами Великого крестового похода, и я оказался в их числе. Вот почему ты заблуждаешься. Моя родина - Терра.
- Значит, Калибан никогда не заботил тебя? - предположил Борей.
- Это тоже неправда. - Астелян закрыл глаза, чувствуя, как от напряжения по лицу струится пот. - Когда легионы покорили Галактику, вернули человечеству миры, освободили людей от их собственного невежества и от ксеносов, мы обрели примархов. У примархов был несколько иной вид геносемени, схожий с тем, при помощи которого создавали нас, так что судьба каждого воина-предка из любого первого легиона отчасти связана с судьбой примарха. Лев Эль'Джонсон нашелся на Калибане, это стало для нас праздником. Император сказал, что Темные Ангелы обрели новый дом, и мы радовались, потому что успели отдалиться от Терры.
- И что случилось дальше? Как вышло, что ты встал на темный путь предательства? - Голос Борея звучал ровно и не выражал никаких эмоций.