- Заявляя так, ты доказываешь свое невежество, - ответил Астелян, глядя прямо в глаза капеллана. - Великий крестовый поход - это не событие, это состояние души. Крестовый поход никогда не заканчивается, победа не будет полной, пока хоть один живой чужак угрожает нашим мирам, пока раздоры продолжают зреть в самом сердце Империума.
- И поэтому ты продолжал сражаться на Тарсисе? - Голос, чуть громче шепота, прозвучал из темноты, когда Борей шагнул назад и исчез из поля зрения Астеляна.
- Да, я так и сделал, сплотил тех, кто меня поддержал! - гордо воскликнул Астелян. - Именно тогда я получил аудиенцию у имперского правителя Дэкса. Он слышал о моих победах во имя Императора и был вне себя от радости.
- И поэтому твое эго оказалось польщенным, твой грех гордыни вырос.
Навязчивый шепот Борея, казалось, звучал отовсюду, отражаясь от стен, будто говорила целая толпа обвинителей.
- Я никогда не стремился возвеличивать себя, но признаю, что был рад похвале, - сказал Астелян, который вертел головой, пытаясь поймать взглядом Борея. - Тебе этого не понять, ты не знаешь, каково это, быть оставленным и презираемым прежними союзниками. Я чувствовал себя потерянным, искал способ отыскать свое место, и на Тарсисе я его нашел.
- Но был еще долгий путь от прославленного воина к деспоту.
- Твои оскорбления заслуживают только презрения, они доказывают недостатки твоего характера и вопиющее невежество. - Астелян плюнул, устав от попыток капеллана дезориентировать его и запутать. - Хотя мы выиграли несколько сражений, многое еще предстояло сделать, чтобы добиться перевеса над мятежниками. Пусть я был самым великим воином на Тарсисе, даже я не смог бы в одиночку добиться победы.
- Какая это скромность - признать пределы своих возможностей.
- Если ты будешь слушать, а не отпускать жалкие издевки после каждого моего слова, то, может быть, что-нибудь поймешь, - медленно произнес Астелян, опустил голову на плиту и уставился в потолок. Он вернулся мыслями к собственным первым дням на Тарсисе. - Сам по себе, одними воинскими усилиями я не сумел бы выиграть войну. Но мои навыки, насколько мне известно, до сих пор оберегают Тарсис от ренегатов. Я передал собственное оружие техножрецам имперского правителя, чтобы они изучили его и создали военные заводы по производству превосходной военной техники. У меня было сто лучших солдат, прикомандированных ко мне в столице. Там я обучил их всему, что знал сам. Полгода я постоянно давил на них. Многие не выжили, и поначалу возникли сомнения. Имперский правитель доверял мне безоговорочно, но у его адъютантов мои методы вызывали беспокойство. Их претензии на значимость выглядели возмутительными - кто они такие, чиновники и священники, чтобы спорить по военным вопросам с командиром ордена Темных Ангелов? Я игнорировал их, и протесты умолкли, когда я впервые повел в бой свою элитную армию. Солдаты не стали космодесантниками - пятерка моих боевых братьев стоила шестидесяти таких воинов - но эти люди были лучше оснащены и опаснее любого противника, с которым мятежники сталкивались до сих пор. Мы штурмовали один из опорных пунктов в горах Сезенуан. Войска, лояльные Императору, пятьсот семнадцать дней осаждали эту крепость, а мы взяли ее всего за одну ночь.
- Да, я помню, как выглядели твои так называемые священные отряды, когда мы отвоевали Тарсис. Фанатичные, мужественные, достойные противники.
- Достойные, в самом деле! - согласился Астелян. - В первом священном отряде уцелел пятьдесят один человек, и я послал их в другие полки подготовить по сто бойцов на каждого. Выжившие после этого подготовили еще по сотне. По мере того как священные отряды росли, спрос на болтеры, боеприпасы, броню и другое оружие увеличивался, превышая возможности заводов. Имперский правитель последовал моим рекомендациям и построил еще больше заводов. Почему нельзя использовать для этого сельскохозяйственные угодья, если вражеская рука вцепилась тебе в горло?
На минуту в камере воцарилось молчание, после чего бестелесный голос Борея ответил:
- Возможно, чтобы прокормить тех, кого ты защищал? - предположил капеллан. - Когда мы освободили Тарсис от твоей тирании, он оказался пустошью. Построенные тобой и расползшиеся по планете города-заводы переполнились нищетой и преступностью. Именно это ты нес человечеству?
- Это было средством, не целью, - объяснил Астелян. - Не суди меня, я видел Империум, который вы защищаете. Миры-ульи, засыпанные слоем мертвого пепла, население в переполненных многокилометровых зданиях-шпилях. Люди час за часом работают, будто насекомые, выгребают из своих мертвых миров все ресурсы до последней горсти, чтобы обеспечить другие планеты металлической рудой, деталями машин, химикатами. И конечно, они дают оружие и воинов Императору.
- Как раз благодаря взаимозависимости Империум сохраняет целостность, - возразил Борей. - Планеты получают друг от друга пищу, машины или защиту.
- И в этом его слабость, потому что это хрупкая конструкция, - заявил Астелян, опять пытаясь приподняться, насколько получится, и сесть. Его наполняла возродившаяся энергия. - Корыстные командиры Империума конкурируют друг с другом, рискуя обороной доменов Императора ради достижения собственных целей. Даже самая защищенная система может пасть, если ее соседи завоеваны, а вода и пища исчезли. Хитросплетения интересов и взаимного страха больше не работают на породивший их великий идеал.
- И это тебя сильно удивило на Тарсисе?
- Нет, я воин, который придерживается правила "сказано - сделано", у меня инстинкты воина, - признался Астелян. - Хотя мы выигрывали битвы, это разрушало Тарсис. Да, заводы разрослись, и мы начали призывать граждан в армию, но это было необходимо для войны. Наша сила возрастала, но и враги наши становились хитрее. Они не искали открытого боя, а ранили нас из тайных убежищ, сеяли страх и неуверенность.
Из цитаделей в пустыне они наносили удары по нашим складам, бомбили наши фабрики и убивали наших людей. Где бы ни находились наши войска, их никогда не хватало, чтобы искоренить всех врагов, и победа уходила из рук, война поневоле заходила в тупик. Мы стремились отыскать и раздавить живую силу мятежников, они же скрывались в городах и атаковали заводы и казармы. Чем сильнее росла армия, тем больше требовалось пушек, складов провианта, рекрутских баз и транспортных колонн. А поскольку все это увеличивалось в размерах, нам требовалось еще больше войск для защиты.
- Твои собственные амбиции стали для тебя целью, твое желание править само себя разжигало.
Астелян проигнорировал заявление капеллана.
- Война затянулась на восемь лет, - продолжил он. - Армейские командиры находились в растерянности, имперский правитель проявлял апатию. Хотя мы убивали тысячи повстанцев каждый год, всегда находились глупые и заблудшие души, чтобы их заменить. Вера в то, за что мы боролись, оказалась утрачена, слава Императора потускнела в горестях сражений и выживания. Победы не было, и война сделалась самоцелью.
- И что же произошло дальше? Твой авторитет был абсолютным, когда мы отрешили тебе от власти.
- Ты сознательно искажаешь события, - проговорил Астелян со вздохом. - Мне надоело убивать людей. Я работал изо всех сил, чтобы пережить те трудные времена.
- Времена, которые ты сам и создал, - вполголоса заметил Борей.
Он находился теперь позади Астеляна, и тот почувствовал дыхание капеллана кожей головы.
- Разве ты не слушал меня? - Астелян рванулся, дав волю растущему раздражению. - Теперь ты должен понять, почему мы оказали сопротивление, когда были атакованы. Целое поколение тарсисцев умерло, чтобы их потомки могли занять свое место в видении Императора, люди не могли бездействовать, когда вы отняли эту возможность.
- Итак, ты взял власть в свои руки, узурпировал полномочия имперского правителя и принес на Тарсис собственную версию просветления, - сказал Борей.
- Нет, не сразу, - ответил Астелян сквозь кашель: горло пересохло.
Он услышал, как шевельнулся капеллан в изголовье плиты, и перед лицом возникла рука Борея и чаша с водой. Астелян не мог дотянуться и взять чашу, поэтому капеллан медленно вылил ее содержимое на пересохшие губы пленника. Глотая освежающую влагу, Астелян наслаждался каждым мгновением, прежде чем продолжить.
- Я давал советы генералам и полковникам, но они часто отвергали мои знания и опыт. Они постоянно не доверяли мне, говорили, что, мол, я требую от армии того, что допустимо ждать только от Космического Десанта. Это были старые аргументы, и, хотя я твердил им про стремление к величию и создание нового мира в горниле битвы, мои страстные просьбы проходили мимо их ушей. Когда один из наших полков попал в засаду и был уничтожен в проходах Зарзокса, правитель Дэкс назначил меня командующим армией лоялистов на Тарсисе. Я поклялся, что мое командование через год принесет победу.
- Смелое заявление… Еще один признак твоего самомнения, наверное? - сказал Борей и поставил чашу на пол, металл при этом скрипнул по камню.
- Достижимая цель при наличии у меня верховной власти и прямого контроля, - ответил Астелян. - Первым делом я казнил тогдашних армейских командиров. Эти представители старой планетарной знати, воспитанные на охотничьих играх, завсегдатаи экстравагантных банкетов, не годились, чтобы вести людей в бой. Я заменил их лучшими лидерами моих священных отрядов, мужчинами, которые были сильными и способными, мужчинами большого ума и железной дисциплины.
Я знал: чтобы выиграть грядущую войну против ренегатов, придется вести тяжелые бои, и выбранные мною люди были полностью лояльны Императору, они командовали без колебаний и подчинялись без вопросов.
- И ты выполнил свою клятву? - спросил Борей из тени.