Только получилось по-другому. Сделала единственный глоток и сдурела. И Чучело сдурело. Кажется, это она прошептала, что капельки ширитти на губах, как капельки крови. Серебро масок едва слышно звенело, сталкиваясь. Легкий звон, словно те сосульки, что падают на пол пещеры зимним утром. И целоваться было безумно приятно. Теплые горячие губы в прорезях холодного серебра. Рата не пыталась остановить подругу. Собственно, и себя саму не могла остановить. Ужасно было. Замечательно ужасно.
Как повалились на постель, Рата толком не помнила. Тело - и руки, и ноги - стали чужими. Разве можно было подозревать, что телу так нравятся простые прикосновения? И оказалось, что прикосновения совсем не простые. И прикасаться можно совершенно иначе. И губы Чучела бывают как угли. И те ожоги безумно прекрасны. И руки ее, знакомые лучше, чем свои, в несчетных заусенцах и мозолях от камней и весел, могут быть нежнее бабочек.
И нестерпимо хотелось ответить большей нежностью.
Куда делись маски и почему временами вместо мягких подушек под спиной или локтями оказывался мех, Рата не помнила. Вообще мало что помнилось. Голова отказалась работать. Зато что-то в теле пылало, так глубоко и так остро, что хотелось вывернуться наизнанку. Рата всю жизнь была твердо уверена, что в такой глубине пылать нечему - там чувств нет. Ой, как тело всю жизнь врало!
Что твердо запомнилось - что умерла два раза. Полностью - до плотной искрящейся темноты. Через неупокоенных сто раз подобное чувствовала. Только сейчас не так получалось - не было тоски, что мертвецов навсегда окутывает. С радостью летела, с восторгом. Глубже, глубже, пока руки горячие обнимают, не отпускают, прижимают к подушкам. Разве с чем-то сравнишь счастье вопить в искрящуюся тьму? И такие диковинные вещи к тому пути ведут, что в здравом уме их делать не будешь, потому как стыднее их и не придумаешь. Только куда тот стыд и весь здравый ум делся? Не головой ту обжигающую тропу узнаешь. Хотя и головой тоже. И Чучело, демон длинноногий, умирать в два раза чаще умеет.
Вот чего не было той ночью, так это зависти. Тянули, топили друг друга безумные островитянки, и восторги непристойные в один узел неизменно связывались.
***
В дверь стучали, уже не в первый раз.
- Вы проснетесь или нет? И вообще, живы? - Жо говорил вполголоса, да еще толстенная дверь приглушала. Но в настойчивости молодому командиру отказать было сложно.
- Его только не хваталось, - простонала Лот-Та.
Она утыкалась лбом в поясницу Рате, но, слава богам, лежала с противоположной от двери стороны. Рата сползла с постели, доплелась до двери - засов поддался легко. Девушка высунула встрепанную голову:
- Мы проснулись. Сейчас оденемся и будем готовы.
- У тебя что с голосом? - озадаченно спросил Жо.
- Простудилась чуть-чуть, - прохрипела Рата. - Сейчас прокашляюсь.
- Нашла время. Давайте, поднимайтесь скорее. Леди Несс велела вас покормить. Я за дверью подожду.
Рата проплелась по щекочущим мехам назад - Лот-Та наблюдала одним глазом. Вид у нее был убитый, а светлые пряди превратились в развороченное птичье гнездо.
- Подъем, - прохрипела Рата. - Как ни крути, у нас война.
- Мне поплевать, - прошептала подруга. - Прости, а?
- За что? Это я во всем виновата.
- Не так. Я - соблазнительница.
- Да? Это я тебя первая обняла.
- А до такого мы целовались. Я начала.
- Это змеища виновата. Она наворожила. А еще это ширитти проклятое.
- Истинно, - Лот-Та поползла с постели.
Рата посмотрела на небольшую и крепкую, почти не тронутую загаром попку подруги и криво улыбнулась:
- Нашли на кого свалить, да? Давай еще скажем, что все потому, что Жо нам внимания не оказал. Очень честно.
Лот-Та замерла, глядя сквозь светлые пряди:
- Я хоть как привракивать буду. Лишь бы сестры были.
- Да куда мы денемся? Без друг друга никак нельзя. Только вот с этим, что делать? - Рата ткнула пальцем в развороченную постель.
- Можно просто забыть. Ширитти и шелк мозг спутали. Опьянение прибыло.
- Забыть? Я забыть не смогу. Я поняла, о чем ты все время болтала. О "секесе". Тьфу, ты болтала, ты и показала, как может быть. Что удивительного? Почему нам стыдно так?
- Стыдно. Разврат здоровый, - печально пробормотала Лот-Та.
- Да не "здоровый", а "великий". Ладно, потом разберемся. Главное, чтобы Жо не догадался. Получится, что я еще и ему тогда наврала.
- Сокроем. Давай одеваться.
Одевались и причесывались поспешно. Старый ремень с петлей для молотка и грубоватыми ножнами ножа на голубом шелке платья выглядел диковато. Рата прикрыла - поправила на подруге плащ, - Лот-Та от прикосновения не вздрогнула, что было просто замечательно.
Рата пробежала к двери:
- Жо, а обуваться нам во что?
- Я вашу старую обувь принес. Несс сказала, что вам удобно должно быть, и с новыми туфлями рисковать не стоит.
Магический кинжальчик вернулся на свое место за голенищем, и, затягивая завязки верных башмаков, Рата почувствовала себя гораздо увереннее. Жо, между тем, стоял и пялился на девушек.
- Милорд, вы в нас дырку прожжете.
- Вы, хм, очень нарядные.
- Ты нас еще в масках не видел, - проворчала Рата, проверяя нож.
Жо привел в маленькую комнатку, где ждал поднос с едой. Вареные яйца, тонкие ломтики хлеба с маслом, травяной чай.
- Лучше не наедаться, - извиняющимся тоном сказал Жо. - Как говорит наша Леди, - "дырка в полном брюхе - верный перитонит". В смысле - смерть.
- Мы давно известимы, что такое животинное воспаление, - с надменностью заявила Лот-Та.
- Извини.
- Извинен. Его ножом правильно чистить? - светловолосая островитянка повертела крупное яйцо.
Рата очистила подруге скорлупу, с отвращением запихнула в себя ломтик хлеба.
- А ты, Жо? Нет аппетита?
- Мы с Лелгом уже позавтракали. Мы вчера пива немного выпили и спать бухнулись.
Лот-Та отвратительно хихикнула. Рата глянула на нее с негодованием.
- А вы, я смотрю, совсем не выспались, - с недоумением заметил Жо.
- Как сказать. Жаловаться абсолютно не на что, - пробурчала Рата. - А леди Несс еще спит?
- По-моему, она вообще не ложилась. Еще много дел оставалось. По координации.
- Так она нас провожать не выйдет? - с тревогой осведомилась Рата, подозревающая, что от всевидящей змеюки не укрылось произошедшее в покоях "Померанцевого лотоса".
- Хм, мне кажется, она вас теперь слегка побаивается, - осторожно сказал Жо.
Рата обомлела. Лот-Та жалобно посмотрела на подругу и слизнула масло с губы:
- Милорд, а причина?
- Так вы ничего не помните? - недоверчиво спросил Жо. - Ну, видеть дорожку в саду вы не могли, но… Она, в смысле, дорожка, взрыхлилась в двух местах. Изнутри. А окна кабинета Несс прямо в сад выходят.
Девушки переглянулись.
- Разом, кажется, я их остановила, - прошептала Лот-Та. - Второй ты, Дитя?
- Ничего не помню. Наверное, я… - пролепетала Рата.
- Вы действительно не помните? - нахмурился Жо. - Ширитти перебрали, да?
- Больше некоего ширитти в жизни, - поклялась Лот-Та.
- Ой, спаси нас боги! - застонала Рата. - Значит, леди Несс восставших неупокоенных ночью видела? Она ведь не зря их там велела закопать. Они…
И Чучело и Дурень смотрели с любопытством. Рата опомнилась:
- Ну, что вы уставились? Нужны вам чужие секреты?
- Нет. Ты правильно замолчала, - согласился Жо. - Тем более, те мертвецы и не вылезли - так, поворочались слегка. Боюсь, леди Несс сие событие за демонстрацию некромантского могущества примет. Потом попробуем объяснить. А сейчас, может, нам все-таки чуть-чуть войной заняться? Лодка, должно быть, уже подошла. И "Квадро" уже на рейде ждет.
Осторожно прижимая к груди драгоценную маску, Рата вышла следом за командиром в прохладную глорскую ночь. До рассвета еще оставалось немного времени.
Глава четвертая
И без дальнозоркой трубы был виден столб дыма, поднимающийся над северной окраиной города.
Вини-Пух поцокал языком:
- Хорошо горит. Что это они такое подпалили?
- Старые лавки. Их, вроде, все равно перестраивать хотели, - объяснил Лелг.
- Леди Несс весьма предусмотрительна, - пробормотал Жо, не отрываясь от дальнозоркой трубы.
Рассвет уже вовсю царствовал над городом. И Рате становилось все тревожнее. С моря было видно, как огромен Глор. И башни Цитадели были видны. Ну как с такой громадиной справишься? Прав был Жо: чистое безумие к королю соваться. Правда, Дурень уже передумал. Вон какой деловитый и уверенный. Но безумие самой идеи никуда не делось.
- Там избытно союзников, - прошептала Лот-Та.
Рата чувствовала ее близость, не успев подумать, прислонилась спиной. Все нормально - подруга не дрогнула. И никакого трепета возбуждения. Свое, домашнее, обычное Чучело. Никаких глупостей в голову не лезет. Замечательно. Хотя ночью, если признаться, тоже было замечательно. В жизни не подумаешь, что собственное тело так полыхать способно. Только нельзя было до подобного опускаться…
О, боги, вообще ничего нельзя делать перед битвой. Забыть нужно немедленно!
Город раскинулся гигантский, светло-серый, с редкими пятнами невзрачной, еще зимней зелени. Безмолвный, то ли еще спящий, то ли упрямо не желающий пробуждаться. Полумертвый.