- По литру? - растерянно переспросил Орешников.
- То тебе хватит на пять лет. А если еще сдать посуду…
- Эта свежая мысль не приходила мне в голову.
- Я подумаю. Спасибо! - поблагодарил Орешников и перекочевал в лабораторию к Ире и Юре, которые были настолько потрясены случившимся, что даже не целовались.
- Дети! Я выиграл десять тысяч и теперь собираюсь жениться!
Юная пара не пожелала его поздравить. В лаборатории тускло светила красная лампа, и выражения лиц не было видно.
- Если я подарю невесте "Волгу" и квартиру, конечно, двухкомнатную, - продолжал разглагольствовать Орешников, не заботясь об окружающих, - а в свадебное путешествие мы поедем вокруг Европы на белом пароходе…
- Прикажете мне кричать "ура"? - вспылил Юра.
- Вы нам засветите пленку! - заплакала Ира.
И Орешников выкатился из лаборатории, не понимая, что зрелище его незаконного счастья не доставляет удовольствия.
Владимир Антонович возвратился в павильон, где возле большого фотоаппарата образца 1915 года пригорюнилась Лидия Сергеевна!
- Примадонна! - сказал Орешников фамильярно. - Я уже почти миллионер!
Лидия Сергеевна посмотрела па коллегу, с которым работала бок о бок целый год, и вдруг обнаружила, что коллега недурен собой! И умен, и обаятелен, и остроумен, и вообще замечательный человек. Тем более что от нее ушел муж, а коллега выиграл десять тысяч!
- Володя! - сказала она зазывно. - Я вас поздравляю! И вы меня тоже можете поздравить - я с мужем расплевалась, выгнала его к чертям! Знаете, он полное ничтожество, скандалист…
Орешников видел, что начинает нравиться Лидии Сергеевне, и это ему льстило.
- Вам, Володя, надо кончать с холостой жизнью! - решительно заявила Лидия Сергеевна. - Ваши шансы возросли.
- Лидия Сергеевна, вы играете с огнем! - предостерег Орешников.
- Мы с вами родственные души! - Лидия Сергеевна не боялась обжечься. - Только мы с вами здесь творческие люди…
- А Петя? - некстати заступился за товарища Орешников.
- Петя - третий лишний! - отмела ретушера Лидия Сергеевна. - Нам с вами нужно отметить ваш выигрыш. Мы можем это сделать у меня. Я вам сейчас запишу адрес…
- Дату встречи мы уточним позднее, - Орешников положил в карман записку с адресом и ушел независимой походкой покорителя женских сердец.
- Кирилл Иванович! - со вздохом сказал Орешников, без стука ввалившись в кабинет директора. - Если вдуматься, десять тысяч - совсем небольшие деньги. "Зенит-112" стоит 420 рублей. Это мне по средствам. Но "Волга", к примеру, пять с половиной тысяч, - это откровенный грабеж. Машина, квартира, на мебель уже придется одалживать!
- Володя, не дразни гусей! - Полотенцев поглядел на него с упреком. - В данном случае гусь - это я!
29 ДЕКАБРЯ, ВЕЧЕР
Орешников ждал Олю у входа в городской парк. В парке шумела, клокотала и бурлила новогодняя ярмарка.
Оля опаздывала. Орешников изнемогал. Радость выпирала из него, и ее не на кого было выплеснуть.
Когда показалась Оля, Орешников ощутил небывалый прилив сил. Он одним прыжком оказался возле нее, наклонился к Олиному уху и радостно закричал:
- Угадай, что со мной случилось?
- Как я могу угадать? - улыбнулась Оля.
- Я тебе буду подсказывать. У меня одна облигация. Помнишь, я ее купил у тебя и просил подобрать мне счастливый номер! Сегодня разыгрывался тираж. Ну, догадалась?
- Ты выиграл сорок рублей!
- Больше!
- Сто? - повысила ставку Оля.
- Больше!
- Пятьсот рублей! - озорно выкрикнула Оля.
Орешников интригующе повторил:
- Больше!
- Неужели тысячу?
- Больше!
- Ты выиграл две с половиной тысячи! - шепотом произнесла Оля.
Орешников снисходительно усмехнулся:
- Больше!
- Пять тысяч! - у Оли закружилась голова, Орешников ласково сказал:
- Оля, не мелочись!
Наступила роковая пауза. Оля не решалась назвать следующую сумму.
- Ну! - подбадривал Орешников. - Смелее!
- Не может быть! - наконец, отважилась Оля. - Неужели ты выиграл десять тысяч?
- Как одну копеечку! - триумфально произнес Орешников, будто в этом была его личная заслуга.
Оля засияла.
- Володя, я так счастлива за тебя! - и она поцеловала его на виду у всей ярмарки.
Орешников воодушевился.
- Теперь я понял, в чем смысл жизни! Будничная обстановка меня гнетет! До сих пор мне не везло. Максимум, чего я достиг, - ассистент режиссера в областной студии телевидения. Но тут я выпустил в эфир что-то не то, и вот я фотограф.
- Ты много успел, Володя. - Оля смотрела на него влюбленными глазами.
- Ты хочешь сказать, я многого не успел. Мне уже двадцать восемь. Я должен наверстывать. Оля, мы переедем с тобой в Москву!
- С тобой хоть на край света!
- По-моему, мы украсим этот город…
- Все-таки ты отъявленный хвастун!
- В этом моя неповторимость! - не унимался Орешников, которому деньги вскружили голову. - В Москве меня возьмут фотокорреспондентом в журнал "Огонек"!
- Откуда ты знаешь?
- Телепатия, - напомнил Орешников.
Они засмеялись, вошли в парк и окунулись в толчею базара. На открытой эстраде шло новогоднее представление. Его возглавлял Дед-Мороз, одетый в многопудовый костюм. Вокруг него буйно веселились юные, горожане, которые пока, еще верили сказкам.
- Это мой отец! - с нежностью сказал Владимир Антонович.
- Ты сын артиста Орешникова? - удивилась Оля. - Я его много раз видела в театре.
Они затесались в детский хоровод, стали прыгать и петь вместе со всеми.
- От подставки до макушки -
Сто четырнадцать огней,
На ветвях висят хлопушки,
И звезда горит на ней! -
увлеченно пели Оля и Орешников.
Среди множества чужих детей Дед-Мороз увидел своего ребенка и забеспокоился, несмотря на то что его ребенок давно уже перешел границу детского возраста.
Сын указал глазами на Олю, и они с отцом обменялись дружескими взглядами.
- Разноцветные флажки,
Золотые петушки,
А под елкой Дед-Мороз,
Ватный снег его занес, -
пел хоровод.
- А теперь под этой аркой, - указал направление Дед-Мороз, - вас, ребята, ждут подарки!
И все дети, кроме Оли и Орешникова, устремились за гостинцами.
Орешников прощально помахал отцу. Отец-Мороз скрылся за кулисами, а Орешников повел Олю в торговый ряд, чтобы преподнести ей новогодний подарок, достойный его богатства.
Владимир Антонович держался, как ухарь-купец.
- Значит, так, квартиру будем строить двухкомнатную и внесем все сразу, чтобы потом над нами не висело! Ты случайно машину водить не умеешь?
- Нет! - огорчилась Оля.
- Научишься! - покровительственно сказал Орешников.
- Конечно, научусь!
Они протискивались по узкому проходу мимо торговых павильонов.
- Сейчас, Оля, мы будем с тобой транжирить деньги. Правда, я их еще не получил. Но это не имеет значения. Это будет у нас вроде генеральной репетиции. Мы все присмотрим, прикинем, рассчитаем… А ну-ка войдем сюда! - Орешников потащил Олю в фанерный балаган, на котором красовалась вывеска "Меха". - А то пальтишко у тебя невзрачное. У вас есть что-нибудь приличное? - спросил Орешников. - Мне шубу для жены.
Оля благодарно улыбнулась.
- И не какой-нибудь дрянной нейлон, - разошелся Орешников, - а из натурального меха!
- Норка есть! - сказала продавщица.
- А ну-ка померь!
Оля надела шубку из норки, стала дивно хороша и, покраснев, шепнула:
- Какая прелесть!