Тот, что был помоложе, продолжал как ни в чем не
бывало блаженно ухмыляться.
- Да ты чего? - удивился старший "топтун". - Гуляй дальше, Орловский! Тем более,
в храме побывал, душу облегчил...
Не дослушав, Юрий шагнул прочь. Через мгновение сзади неторопливо зашлепали по
мостовой две пары туфель. Орловский заставил себя не оглядываться и резко
ускорил шаг. Его вновь охватил гнев, но уже не на себя, а на тех, кто
неторопливо и тщательно готовил расправу. "Нельзя их недооценивать", - вновь
вспомнились слова Терапевта. Да, они вцепились мертвой хваткой. Пока еще только
здесь, на улице, чтоб не отпускать ни на шаг, заставив почувствовать свое
вездесущее всесилие. А скоро - и там, в лабиринтах Большого Дома, где за него
возьмутся по-настоящему...
Юрий не выдержал и все-таки оглянулся. "Топтуны" шли медленно, как бы нехотя,
прогуливаясь, но умудрялись не отставать. На мгновенье его охватило жуткое
чувство бессилия. Захотелось что-то сделать, чтоб согнать наглые ухмылки с лиц
этих уверенных в себе типов. Взгляд скользнул по улице, по высоким пятиэтажным
домам, и Орловский невольно усмехнулся.
Значит, "гуляй дальше"? Что ж, они даже знают сорт его любимых папирос.
Наверное, знают и то, что сейчас он, Юрий, идет по знакомой с детства улице, по
которой мог бы бродить даже с завязанными глазами. Ведь там, чуть дальше, стоит
шестиэтажный дом, где они жили, покуда десять лет назад не пришлось переехать на
Ордынку. И здесь он может показать этим наглецам кое-что из прикладной
географии...
Конечно, это было мальчишество, совершенно несерьезное занятие для
тридцатитрехлетнего интеллигента накануне неизбежного ареста. Убегать и
скрываться он не собирался - хотя бы потому, что прятаться в Столице без помощи
Терапевта негде, а за черту вокзалов его попросту не выпустят. Но хотелось что-
то сделать - просто, чтобы выплеснуть злобу и чуток потешиться перед неизбежным.
Юрий замедлил ход, мысленно прикидывая знакомые маршруты. Через минуту план был
готов. Орловский удержался, чтоб не оглянуться, и спокойно зашагал дальше.
Первая, нужная ему подворотня, как раз справа...
Он нырнул в темноту и побежал. Через секунду он уже был в маленьком глухом
колодце двора перед черневшими дверями двух мрачных подъездов. Тот, что слева,
проходной, именно здесь они любили играть в индейцев и ковбоев: проходной
подъезд был "Ущельем Смерти", которое вело прямо в волшебную страну "Зарем"...
По подъезду он бежал с закрытыми глазами, как бегал в детстве. Сейчас налево.
Нога нащупала ступеньку, секунда - и он уже в "стране Зарем", то есть в другом
дворе, таком же глухом и тихом. Какая-то дама, несшая корзину с бельем,
удивленно замерла и уступила дорогу. Здесь было целых три подъезда, и проходной
- средний.
Вновь очутившись в темноте, он вдруг представил, что он не бежит дальше, а
прячется здесь, и, когда первый "топтун" все-таки находит дорогу, хватает его
мертвой хваткой за горло, отбирает оружие и документы... Юрий грустно
усмехнулся: драться ему не приходилось с самого детства, и враги, преследовавшие
его, были не выдуманные, а настоящие. Он бросился дальше и вновь оказался во
дворе, но уже большом, шумном, где играли дети, и стояла серая, чуть
скособоченная от времени голубятня.
Здесь он перешел на шаг, не желая привлекать лишнего внимания. Ему надо влево, к
сараям. Возле одного из них росло дерево - высокий тополь с изогнутым кривым
стволом. Юрий улыбнулся: какой-то карапуз как раз пытался забраться по стволу
наверх. Правда, получалось это у него не особо удачно.
Покачав головой, расстегнул пиджак - и через секунду был уже на крыше сарая.