Двух сплавил, надо дождаться еще одну. Самсон закрыл глаза и лежал так, пока не хлопнула дверь, ведущая с крыши на лестницу. Потом отъехала в сторону дверь сарайчика и вошла Эйприл. Села на край койки, положила прохладную руку ему на лоб. У обожженных температура всегда выше, чем у нормальных людей, - ей не удастся определить таким способом, болен он или нет.
Самсон взял ее руку, прижал к щеке.
- Эйприл Кодьяк, ты самый любимый мой человек во всей Солнечной системе.
Она с улыбкой сжала его сухие пальцы.
- Нет, серьезно. Я всегда к тебе неровно дышал. Эйприл откинула седые пряди с лица.
- Признаться, и я к тебе неровно дышала, Сэм. - Помолчала немного и добавила: - Почти как прощание.
- Это и есть прощание, милая. Я не дотяну до конца недели.
- Ты уверен, Сэм? Откуда ты можешь знать? Что говорит автодок? - Слезы покатились у нее по щекам. - Я только попрошу кого-нибудь посидеть в магазине, а потом буду все время с тобой.
Она уже поднялась было, но он удержал ее.
- Не надо. Я не хочу. Мне компания не нужна.
- Глупости. Мы будем дежурить посменно. С этой самой минуты. Нельзя, чтобы ты в такое время оставался один. Мы как-никак семья. - Эйприл пододвинула слоновью ногу к себе. - И первым делом надо поесть, пока завтрак совсем не остыл.
Самсон пал духом. Доброта Эйприл способна разрушить все его планы, перед ней он бессилен. Он проделал тот же трюк, что и с Китти, - закрыл глаза и захрапел, но Эйприл даже не думала уходить.
- Дом, - сказала она шепотом, - нужно составить график дежурств. Выведи мне все свободные часы Кодьяков на эту неделю - нет, на месяц, а еще лучше на год. Дом? - Домпьютер не отвечал. - Хьюберт, ты тут?
- На столе для рассады, - ответил Хьюберт из старинного пояса, которым Самсон пользовался до сих пор. Пояс лежал рядом со специальными щетками и лосьонами.
- Домпьютер совсем уже никуда не годится. Можешь связаться с ним?
- Буду счастлив. - Последовала секундная пауза, и Хьюберт сказал: - Дом говорит, что вас немедленно требуют в магазин.
- Что там такое?
- Говорит, что-то с дверью. Покупатели жалуются.
- Не надо было продавать диван тому человеку. Свяжи-ка меня напрямую с "Микросекундой".
- Извините, не получается, - сказал после новой паузы Хьюберт.
- А, черт! - поднялась Эйприл.
- Рисуй свой график, милая, - открыл глаза Самсон, - только начни его с завтрашнего дня. Я настаиваю. Сегодня я хочу побыть один. Привести, знаешь ли, мысли в порядок.
- Съешь свой завтрак, упрямый ты старикашка. - Она вышла и сказала с той стороны двери: - Дежурить мы начнем ночью. Все равно все придут сюда смотреть, как снимают купол. Самое время им сообщить о тебе.
- Хорошо, пускай ночью, но ни минутой раньше. Фу-у, - сказал Самсон, слыша ее удаляющиеся шаги, - чуть не сорвалось все. Хорошо, что домпьютер забарахлил.
- Это не случайность, - сказал Хьюберт. - Ты сам велел мне устроить диверсию.
- Я велел тебе устроить диверсию?
- Да, Сэм, вчера. Ты предвидел, что Эйприл расстроит твой план, и сказал, чтобы я подстроил что-нибудь в магазине.
- Да иди ты! Правда сказал? Просветление, должно быть, нашло.
Самсона утомили все эти разговоры. Он еще из сарая не вышел, а спать уже хочется. Но на сон не было времени, и он, ворча, спустил ноги на пол.
- Больше никто не припрется? Я ничего такого вчера не предвидел? - Он помедлил, собираясь с силами, раскачался и встал. Некоторое время он стоял, прислонившись к столу для рассады, и ждал, когда в голове прояснится. - Кстати, Генри, сколько сейчас времени?
- Десять часов пять минут.
- Говорил я, что сегодня надену?
- Да. Все на сундуке.
На сундуке лежал крошечный кубик в вакуумной упаковке с этикеткой "Сэм". Самсон дернул за шнурок, и плотная коричневая оболочка растаяла, декомпрессировав синий скаф с длинными рукавами и приделанной внизу обувью.
- Я что-то не понял. Я это каждый день ношу, а сегодня хотел надеть что-то особенное. Брюки там, рубашку, как в прежние времена.
- И галстук тоже. Но потом ты решил, что это непрактичный костюм.
У Самсона возникло подозрение. Он редко включал фактор практичности в свои планы, особенно планируя нечто столь грандиозное, как сегодня. Уж не пользуется ли дружок его слабой памятью? Но спорить уже не было времени. Он взял пемзу и лосьон для утренней чистки, сел на табуретку подальше от всего, что могло воспламениться, и дернул за край ночной рубашки. Она сползла с него клочьями, сильно обгоревшая там, где он потел. Одеждой дом снабжала "Микросекунда", но вещи Самсона изготавливались из специального материала, огнеупорного и впитывающего пот. Иногда, когда ночь выдавалась душная, у него под мышками запросто мог бы свариться рис.
Оставшись голым, Самсон стал методично скрести сеоя от лысой головы до ступней.
- Сэм, - сказал Хьюберт, - недавно ты назвал меня "Генри". Ты просил каждый раз обращать на это твое внимание, потому я и говорю.
- Угу. - Чешуйки сухой кожи сыпались с плеч Самсона на пол, вспыхивая на лету. - Ты Хьюберт, а не Генри, я знаю. Спасибо. - На его теле осталось совсем мало волос, но порой что-то еще шипело и отлетало прочь огненной птицей. Он стал редкостным экземпляром, это уж точно: больше минерального, чем животного. Сплошные кости и сухожилия, ребра наружу, на запястье все восемь косточек можно пересчитать. Он снова вспомнил свою толстую подружку Рене, и его охватила паника. Что, если он ждал слишком долго, и в нем теперь слишком мало горючих веществ?
- Хьюберт, сколько я вешу?
- По результатам вчерашнего взвешивания 34,2 килограмма.
- А на мясо сколько приходится?
- Сэм, ты просил информировать тебя в тех случаях, когда задаешь мне один и тот же вопрос пять раз в сутки.
- Что ж, это разумное указание.
- В случае повторения данного вопроса ты просил напомнить тебе, что в костях содержится мозг, и если они не загораются ярко, как мышечная ткань, и не пускают черный дым, как жиры, кости все же горят изнутри, а длинные, особенно бедренные и плечевые, создают такое давление, что иногда взрываются. И что ты, даже с теперешним своим весом, будешь представлять захватывающее в своем роде зрелище.
- Да, взрываются, как трубчатые бомбы, вспомнил теперь. Спасибо, Хьюберт.
Отшелушив кожу, Самсон помазался кремом и оделся. Пояс с Хьюбертом он надел под скаф, на голое тело. В сегодняшнем скафе, как он заметил, имелись добавочные карманы.
- Мой детектор показывает, что тебе надо помочиться, Сэм.
- Ничего удивительного.
- Скоро сам почувствуешь. Кроме того, ты обезвожен, и у тебя наблюдается серьезный недостаток калия. Предлагаю тебе позавтракать перед уходом.
- Я не хочу есть. - Самсон похлопал по пряжке под тканью. - Ты уверен, что зарядил эту штуку?
- Да, Сэм. Насколько позволяет устаревшая техника.
- Ты тоже не больно-то современный, - проворчал Самсон. - Уверен, что справишься?
- Я проработал все до мельчайших деталей, Сэм. И не настолько уж я устарел. Я занимался собственной реконфигурацией почти все свое внеструктурное время. Конечно, нейрогель мне не добавляли уже несколько десятилетий.
- Уверен, что ты не Генри? - усмехнулся Самсон. - Тот тоже всегда твердил: "побольше пасты, побольше пасты". И я, как дурак, покупал ему. Сам знаешь, к чему это привело.
- Знаю, Сэм, но Генри был простым слугой, а не ментаром.
Самсон убрал туалетные принадлежности, отшвырнул ногой в угол клочья рубашки, снял с пуфа поднос. Пуф в свое время сделали из выдолбленной задней ноги дикого африканского слона. Каждый ноготь на ней был как кулак Самсона. Сиденье из кожи зебры, когда Самсон повернул его против часовой стрелки, щелкнуло и открылось. Внутри Самсон хранил свои сокровища, когда они у него еще были. Теперь на самом дне лежала стопка запечатанных бумажных конвертов. На каждом корявым почерком Самсона было нацарапано имя одного из софамильников. Самсон достал их, опять повернул подушку и поставил сверху поднос. При взгляде на миску с синтекашей у него забурчало в желудке - опять происки Хьюберта, что ли?
- Ладно. - Он взял ложку, съел кашу и выпил сок, не чувствуя вкуса. Коф он не стал пить: последняя чашка кофа в его жизни должна быть горячей. Потом он расположил подушки так, будто на койке лежит человек, и сунул под них письма. У двери он оглянулся в последний раз на свое жилище. Не такое уж плохое место, чтобы проститься с жизнью.
Самсон похлопал по пустому карману скафа.
- Я что-то забыл?
- Рюкзак.
- А куда я его дел?
- Он за рассадными матами.
Пошарив за рулонами с семенами форельника, Самсон достал маленький желтый мешок и рассовал из него по карманам полулитровую фляжку с электролитом, энергизирующие батончики "Гудик", лекарства, специальные темные очки, успокаивающие салфетки, шляпу, пригоршню жетонов, билет на стадион "Солджер филд" и самую главную вещь - портативный имитрон.
- Все, двинули.
Крепко держась за перила, Самсон Кодьяк спускался по лестнице чартерного дома. То и дело он останавливался передохнуть. Первая дверь, которую он миновал, вела в машинное отделение лифта, где жил Богдан Кодьяк. На двери из эпоксидного клинкера, с диароновой обшивкой и титановыми засовами, светились трехмерные международные символы НЕ ВХОДИ - УБЬЕТ. Жаль, что это всего лишь блеф, призванный отпугнуть Тобблеров, чтобы те не пришли и не захватили свою машинерию.
- До свидания, мальчик, - сказал Самсон, мимоходом потрогав дверь. - Смотри не влипни во что-нибудь.