Он боролся со страхом, однако не мог заставить себя оторвать рук от глаз и посмотреть на того, кто говорит. Страх исчез так же внезапно, как и появился. Конечно, ни привидение, ни огнедышащий дракон не станет говорить человеческим голосом.
- Не бойся! - послышались те же слова.
Мальчик глубоко вздохнул и, собрав все свое мужество, опустил руки.
То, что он увидел, было настолько чуждо его опыту, что удавление победило остатки страха. В пещере не оказалось ни чешуйчатых чудовищ, ни злобных тварей.
Яркий свет озарил полированные прямоугольники и цилиндры, которые не имели названий.
Он ощутил присутствие какой-то жизни, хотя это не была жизнь плоти, это было нечто иное.
Огромную пещеру наполняли различные предметы. На поверхности некоторых из них вспыхивали разноцветные огоньки.
Другие оставались темными, но во всех теплилась чужая жизнь.
Мирддин по-прежнему не видел, кто говорил с ним. Он все еще не решался углубиться в зал и стоял около входа. Но облизав пересохшие губы, все-таки произнес, и голос его звонко прозвучал в огромном помещении.
- Кто ты? Я тебя не боюсь.
Это было только наполовину неправдой, потому что с каждым мгновением страх проходил, побежденный очарованием необычности.
Он ожидал, что кто-нибудь выйдет ему навстречу, выступит из-за блока или колонны. Но время шло, а никто не появлялся.
Мирддин снова заговорил, слегка разочарованный оказанным ему приемом.
- Я Мирддин из клана Найрена.
Он сделал два шага в глубь пещеры.
- А ты кто?
По-прежнему вспыхивали и гасли огоньки, не прекращалось гудение. Но ответа не было.
Тут Мирддин увидел в дальнем конце прохода, образованного двумя рядами блоков и цилиндров, какое-то сияние, соединявшее два блока и образующее сплошную стену. Как только он обнаружил это странное явление, сияние померкло, и он увидел какую-то фигуру такого же роста, как он сам.
Желая рассмотреть незнакомца, Мирддин двинулся вперед, не обращая внимания на незнакомые предметы, всматриваясь лишь в фигуру на сверкающей поверхности. Он никогда раньше не видел такого яркого и четкого отражения, потому что зеркалами в доме клана служили либо маленькие бронзовые пластинки размером с ладонь, либо искажающая поверхность полированных щитов.
Здесь было все совсем по-другому, и только вытянув руку, он понял, что тот мальчик не кто иной, как он сам, отраженный в зеркале. Вначале его заинтересовала только новизна увиденного.
Темные волосы, сегодня утром так аккуратно расчесанные Юлией, теперь спутанные, лежали на плечах, в них желтели листья от кустов, сквозь которые он пробирался. Коричневое лицо и густые черные брови, сросшиеся на переносное, изумительно зеленые глаза из пространства, находящегося по ту сторону стекла.
Одежда была порвана и испачкана, длинные брюки заправлены за голенища сапог.
На груди было единственное украшение - коготь орла на красной нити. На подбородке засохла глина, щека была исцарапана.
Мальчик был одет не так уж роскошно, внук вождя мог носить одежду и поярче. Но зато в кожаных ножнах висел на поясе замечательный нож. И это говорило, что мальчик из богатой семьи и древнего рода.
Мирддин тряхнул головой, отбрасывая назад волосы. Он решил, что здесь нужно выглядеть достойно.
- Мы тебя ждали, Мерлин, - снова и без всякого предупреждения прозвучал голос.
Мерлин? Они - те, кто здесь скрывается, хотят называть его так. Мирддин снова почувствовал страх. А что, если они ждут другого и сейчас обнаружат свою ошибку? Он глубоко вздохнул и упрямо посмотрел в Зеркало. Собственное отражение почему-то внушило ему уверенность.
- Вы ошибаетесь.
Он заставил себя говорить громко.
- Я Мирддин из дома Найрена.
Он ждал наказания. Сейчас его выбросят из пещеры, как травинку из волос, а ему почему-то хотелось остаться здесь и узнать, что это за место, кто с ним разговаривает, называя этим странным именем.
- Ты Мерлин, - уверенно заявил голос, - и для тебя подготовлено все это. Отдохни, сын, а потом узнаешь, кто ты на самом деле., и начнешь познавать древние науки.
Из правого блока выдвинулась планка. Мирддин осторожно ощупал ее. Она была достаточно широкой и казалась прочной. Его вес она выдержит. К тому же, он решил, что не стоит спорить с этим голосом, слишком уверенно и властно он звучал.
Мирддин осторожно уселся перед Зеркалом.
Хотя сидение было твердым, оно слегка подалось под его весом. Сидеть стало еще удобнее. Отражение в Зеркале исчезло. До того, как Мирддин успел встревожиться, там появилось другое изображение. И начался первый урок.
Вначале Мирддину строго запретили с кем-либо делиться впечатлениями о своем странном приключении. Даже Лугейд, единственный во всем клане, кто мог бы его понять, ничего не должен знать.
Но запрета на мысли и воспоминания не было. Узнанное в Зеркале так его возбуждало, что в доме клана он ходил, как в тумане.
Лугейд, который мог бы, глядя на мальчика, догадаться, что происходит что-то странное, в это время отсутствовал. Он служил посыльным между Найреном и другими вождями и маленькими королями. В эти дни он пытался сколотить союз, способный противостоять Крылатым Шлемам и сторонникам предателя Вортигена. Ему постоянно приходилось отправлять отряды в разные концы на беспокойные границы.
Мирддин мог легко ускользать из замка и, опустившись в пещеру, проводить долгие часы перед Зеркалом.
Вначале он не понимал многого из того, что ему показывали. Опыт ребенка был слишком мал. Но изображения в Зеркале, хотя и не повторяющиеся, снова и снова сообщали ему факты, пока они не стали частью сознания мальчика, как ежедневные события жизни, знакомые ему с рождения.
Мирддин понемногу стал применять изученное на практике. Он обнаружил, что сведения, сообщенные Зеркалом, имеют практическое значение. Ребенок мог влиять на ребят, достаточно выросших, чтобы владеть оружием. Он очень рано понял, что кроме него никто не может увидеть расщелину, ведущую в пещеру, хотя ничего не знал об искажающих полях.
Благодаря этому свойству он научился исчезать, одновременно внушив своим товарищам, что он охотится с ними или пасет с ними овец. Они видели его рядом, хотя он давно уже стоял перед Зеркалом.
Ему не терпелось использовать свои знания. Вместе с тем действовали определенные ограничения. Например, он дважды пытался убедить Юлию увидеть несуществующее и оба раза пришлось отказываться от попытки открыть ей тайну.
Так он узнал, что его способность предназначена не для развлечений.
Новости медленно доходили до горной крепости. Лугейд не возвращался. Стало известно, что он направился в далекое путешествие к Месту Силы. Мирддин тосковал по нему, он надеялся поделиться с друидом своими удивительными открытиями, понимая, что только старый Лугейд, владевший обрывками древних знаний, сумеет его понять.
Вскоре после известия о дальнем походе Лугейда дошли слухи более тревожные. Печальные новости сообщили раненые солдаты, вернувшиеся домой. Многие из них еле держались в седлах. Отряд Найрена в одном из походов предали, половина бойцов вместе с вождем погибли. Оставшиеся в живых чудом добрались до крепости, пробиваясь сквозь непогоду. Клан замер в ожидании нападения.
Когда немедленного удара не последовало, все немного успокоились, но дом клана стал местом скорби и траура. Гвин Однорукий, младший брат Найрена, стал вождем, поскольку у Найрена не было сыновей. Впрочем, Гвин из-за своего увечья не мог сделаться настоящим вождем, хотя у него было хитроумное бронзовое, приспособление, прикрепленное к запястью, оно служило ему боевой дубиной.
Если бы Мирддин был старше, он мог бы предъявить свои права, но сейчас не время мальчику становиться вождем, и клан с шумным одобрением принял Гвина. Это была пора сбора урожая, но люди работали на своих маленьких полях, постоянно оглядываясь, а меч и копье держали наготове. На высотах у сигнальных костров бдительно дежурили часовые.
У Мирддина теперь редко случалась возможность ускользнуть в пещеру к Зеркалу, и поэтому он постоянно был не в духе. Мальчик не знал, многому ли его успели научить. Однажды ему удалось убежать в пещеру к волшебному Зеркалу, и, возможно, по чистой случайности, а может быть и нет, но он в этот день задержался перед Зеркалом. Когда он выбрался из расщелины, уже сгущались сумерки.
Боясь, что ворота крепости закроют, он побежал вниз по склону меж скалами, думая только об одном: как бы поскорее добраться до дома клана. По дороге он не заметил подозрительно перемещающиеся тени. И вот чья-то рука схватила его за лодыжку. Он упал и от удара едва не потерял сознание.
Сильные руки прижали его к земле. Он пытался сопротивляться. Кто-то взял его за волосы и повернул к себе.
- Слава милосердной Троице! - радостно произнес этот кто-то. - Это то самое отродье. Он сам пришел к нам в руки, как петух за зерном.
У Мирддина не было возможности рассмотреть тех, кто его похитил. На него набросили плащ, кисло пахнущий смесью человеческого и лошадиного пота. Поверх плаща повязали веревку, так что мальчик превратился в бесформенный тюк, какой торговец может легко бросить на спину лошади. И вот, подобно такому тюку, он лежит на спине лошади, голова его свисает и подскакивает на каждой неровности дороги.
Вначале мальчик подумал, что попал в руки военного отряда саксонцев. И было непонятно, почему они сразу его не убили? Он попытался рассуждать спокойно. Вдруг он понял, что говорят они на том же языке, что и он.
Они назвали его "отродьем". Очевидно, им нужен был именно он. Но зачем?
Мирддин с трудом дышал под плащом, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие.