Плевать, - с ожесточением подумал он. Есть Ласка,Пчелоед и остальные - те, кто никогда не станет отворачиваться от него изаставлять выплясывать перед собой, как дрессированных собак на сельскойярмарке. А Ирем, Льюберт и гвардейцы Альто Кейра, которые таращатся на егостарый плащ и на заплатанные сапоги, как на какое-то досадное недоразумение -это неважно. Пропади они все пропадом, ему до них нет никакого дела!
Крикс подловил себя на том, что, думая об этом, всесильнее стискивает кулаки - и понял, что войну за безразличие он проиграл. Посути, еще до начала.
Назад "дан-Энрикс" шел гораздо медленнее,чем до ратуши. С каждым следующим шагом усталость давала о себе знать всесильнее. Чтобы не терзаться мыслями о Льюберте и о лорде Иреме, он заставилсебя думать о насущном. Например, о том, когда Лесному братству, наконец,вернут оружие. Или о том, что дальше делать с Литой, у которой, по ее жесобственным словам, не оставалось никого из родственников. Или, наконец, о том,как долго еще сможет продержаться гарнизон Зимнего города.
Как бы там ни было, когда они займут Тронхейм, войнана севере наверняка закончится. И вот тогда… а что тогда, в самом-то деле?
Крикс болезненно скривился. Еще пару дней назад вопросо том, что делать после окончания войны, показался бы ему нелепым. Разумеется,он сядет на корабль и отправится назад в Адель, чего еще?.. - сказал бы он. Нополучить место на военном крогге он мог только в качестве оруженосца лордаИрема. А судя по тому пустому, ничего не выражающему взгляду, которым коадъюторсмерил его полчаса назад, сэр Ирем полагал, что их с "дан-Энриксом"больше не связывают никакие взаимные обязательства.
Южанин должен был признать, что коадъютор в своемправе. Крикс не присягал мессеру Ирему на верность, да и вообще - формально Риквсе еще оставался вассалом лорда Аденора. Впрочем, присоединяясь к Братству, онповел себя, не как чей-то вассал или оруженосец, а как человек, который независит ни от чьих решений и вправе сам распоряжаться собственной судьбой.Естественно, сэр Ирем не мог не отметить этого. И сделал собственные выводы.
Надо признать, вполне логичные.
Но раньше, представляя себе объяснение с мессеромИремом, Крикс неосознанно надеялся, что бывший сюзерен будет оценивать егопоступки не с такой безжалостной, холодной трезвостью, а как-то более…по-человечески. Что Ирем будет принимать в расчет не только результаты егодействий, но и те стремления, которые им двигали.
Хотя во время перехода энониец делал вид, что онзаранее настраивается на все, даже самое худшее, теперь он должен был признать,что все мелькавшие у него мысли о возможных неприятностях были такими жененастоящими, как учебный поединок на безобидных деревяшках по сравнению среальным боем. Оказалось, что на самом деле он к ним совершенно не готов…
Рикс глухо замычал от раздражения, поняв, что,несмотря на все его старания, мысли опять бегут по замкнутому кругу. К счастью,он уже почти дошел до их двора, так что придумывать, на что теперь отвлечься,ему не понадобилось.
А еще мгновение спустя южанину действительно стало недо того, чтобы мысленно пережевывать свои обиды. Потому что у ворот, ежась отхолода и пряча руки в отороченные мехом рукава, торчал Линар.
Заметив его, Крикс едва не споткнулся отнеожиданности.
- Ты?.. Что ты тут делаешь? - спросил он первое, чтопришло в голову. Хотя ответ был, в общем, очевиден.
- Я только хотел узнать, где разместили ваше… ну…Лесное братство. И еще удостовериться, что у тебя все хорошо.
"Ну вот, удостоверился. Можешь идти назад" -подумал Крикс. И тут же устыдился своей мысли. Еще не хватало срывать на Линарераздражение, которое он до сих пор испытывал после похода к ратуше.
В отличие от самого "дан-Энрикса", Линар былхорошо одет, но все равно неуловимо походил на встрепанного воробья. Взгляд уостровитянина был неуверенным, как будто он боялся, что его прогонят."Интересно, я выглядел так же? Там, у магистрата?.." - мысленноспросил себя "дан-Энрикс". Угол губ дернулся вниз - еще одно напоминаниеоб Астере. Эту привычку криво усмехаться Крикс усвоил от него.
- А почему торчишь на улице? Зашел бы внутрь, - сказалон Линару, подходя к воротам.
Видя, что никто не собирается его отсылать, Линаррасслабился.
- Они сказали, ты ушел. И никому не говорил, когдавернешься.
- И тебе даже не предложили подождать внутри?
Лар промямлил что-то невразумительное, и"дан-Энрикс" понял - предложили. Надо полагать, со свойственнойантарцам грубоватой непосредственностью, которая должна была вконец смутитьЛинара, и без того не привыкшего общаться с незнакомыми людьми. Разумеется, онпредпочел стоять и мерзнуть у ворот, чем находиться среди балагурящих, заросшихбородами оборванцев, часть которых вполне можно было бы принять за разбойниковс большой дороги. А уж если среди приглашающих случайно оказалась Ласка - тоостровитянин, вероятно, выскочил из дома, как ошпаренный.
- Ладно, сейчас выпьем теплого вина - и ты согреешься,- пообещал "дан-Энрикс" то ли Лару, то ли самому себе. После хожденияпо улицам и ожидания у входа в магистрат его опять слегка знобило. Пчелоед быобязательно сказал, что так обычно и бывает с дураками, не желающими слушатьпредписания врачей. Но сам энониец чувствовал, что, несмотря на слабость идругие напоминания о вчерашней болезни, он уже вполне здоров. Рикс готов былпобиться об заклад, что лихорадка больше не вернется.
- Мессер Ирем знает, куда ты пошел?.. - осведомилсяон.
- Нет, - ответил Лар и на мгновение потупился. Однакобыло не похоже, что вопрос "дан-Энрикса" смутил его всерьез.
Крикс только мрачновато усмехнулся, вспомнив, как всамые первые недели путешествия на корабле Линар буквально цепенел, когдакоадъютор оказывался где-нибудь поблизости. "Дан-Энриксу" казалось,что островитянин старается стать как можно незаметнее, чтобы случайно непопасться его сюзерену на глаза. Похоже, познакомившись с мессером Иремомпоближе, Лар перестал бояться каларийца.
В комнате было светло и почти празднично. Играющие застолом в "чет-нечет" Мэлтин и Язь зажгли одновременно оба глиняныхсветильника.
Крикс слегка подтолкнул эсвирта в спину.
- Сайрем, Мэлтин, Язь - это Линар, мой… - энониецискоса взглянул на спутника и понял, что выхода у него нет. - Мой друг. ГдеПчелоед? Где все?..
Первым, конечно, отозвался Мэлтин.
- Пчелоед сначала ждал тебя. Зудел, что твоя муха надплетнем. А потом плюнул и ушел с имперским лекарем. Кажется, тот пообещалпоказать ему здешний лазарет. Это надолго, может быть, до вечера.
- Если он не надумает остаться там и на ночь, - сусмешкой добавил Сайрем. У Крикса неуловимо потеплело на душе. Сайм и раньше-тобыл немногословен, а с тех пор, как его ослепили "Горностаи", он ивовсе почти перестал участвовать в чужих беседах. Но сегодня у него, похоже,было хорошее настроение. - Там на столе, в горшке, какое-то жуткое варево. Япопробовал - по вкусу, как кисель из лопухов. Но Пчелоед просил сказать тебе,чтобы ты это выпил.
- Может, выльем это у забора, а вы подтвердите, что япил?.. - без особенной надежды спросил Крикс. Но, памятуя о том, как быстроприготовленные Пчелоедом снадобья избавили его от жара, подошел к столу имужественно сделал несколько глотков прямо из горлышка кувшина. Может быть, сточки зрения образованных медиков в столице Пчелоед и был обыкновеннымзнахарем, но свое дело он, бесспорно, знал.
Линар поколебался, но все же присел на табурет возлестола, не дожидаясь приглашения. Крикс между тем отметил, что, хотя Сайм сидитнеподвижно, величественно устремив незрячий взгляд из-под повязки в закопченнуюстену напротив, его руки живут своей жизнью, беспрестанно вертят ипереворачивают какой-то мелкий предмет.
- Что это у тебя? - осведомился Рикс, не называяСайрема по имени. Странное дело, слепой почти безошибочно угадывал, когдакто-то из побратимов обращался именно к нему.
- Застежка от плаща… Иголка отломилась, Ласкапопросила починить.
Крикс несколько опешил. Чтобы Ласка попросила Саймачинить сломанную фибулу?! Дело само по себе несложное, но поручать его слепому- слишком смахивает на издевательство.
Или… "Нет, не может быть" - подумал Рикс.Но в глубине души он уже знал, что очень даже может. Кажется, разведчица вочередной раз оказалась умнее их всех, вместе взятых.
- Иголку я уже приладил, - неторопливо продолжалслепой повстанец. - Сейчас только разогну, и можно будет пользоваться. Хеггменя возьми, такое ощущение, что на эту застежку лошадь наступила!
"Может быть, и наступила. С Ласки сталосьбы" - мелькнуло в голове у Рикса.
Лар непонимающе смотрел на них, слегка приоткрыв рот.
"Только не ляпни что-нибудь неподходящее, -взмолился энониец мысленно. Я тебе потом все объясню, только молчи…"
То ли Линар услышал его мысли, то ли взгляд Риксаоказался достаточно выразительным, но от ненужных комментариев островитянин, ксчастью, удержался.
Решив, что не помешает все-таки отвлечь его внимание,Крикс спросил первое, что пришло в голову:
- Не знаешь, давно Льюберту вручили Семиконечнуюзвезду?
- Ага, - припомнил Лар. - Давно. Кажется, почти сразупосле взятия Сокаты.
Крикс облизнул сухие губы, разрываясь между двумяпрямо противоположными чувствами - любопытством, чем именно так отличился егонедруг, и мучительным желанием не слушать о каких бы то ни было подвигахДарнторна.
- А что за Звезда такая?.. - спросил Мэлтин.