Да ещё бум этот кедровый, непонятно с чего вдруг разразившийся. Бум с посадками кедра, начавшийся в округе сразу после того, как "все увидели", что высаженный зимой десятилетний саженец на следующий же год начал плодоносить. Как по заказу.
В результате чего, ещё вчера фактически дармовые саженцы из клановых питомников вдруг разом исчезли из свободной продажи, превратившись в страшный дефицит, продаваемый только своим, только из-под полы и чуть ли не по золотому штука. И теперь для того чтобы даже не равномерно, а только редкой порослью прикрыть все занятые ими площади, ему потребовались бы сотни и сотни тысяч золотых, если не миллионы.
И всё это удивительным образом совпадало по времени с его возвращением с перевала. Это было странно и вызывало подозрения. Но связать одно с другим он не мог. Не было точек соприкосновения, кроме времени.
- "Хорошо хоть то, что теперь понятно, что делать", - угрюмо думал Сидор, одну за другой объезжая их плантации кедра и везде наблюдая одну и ту же картину пышного расцвета их молодых посадок.
И всё равно, одно было ему не понятно. Что же всё-таки произошло, почему совершенно обычный кедр вдруг так резко ломанул в своём развитии, он не понимал. Что-то в этом деле ускользало от его внимания.
- "Ладно, - решил Сидор сам для себя. - Раз ничего не понятно, пойдём с начала. Попробуем для начала подсчитать, что у нас есть. А для этого мне нужен геодезист. Пусть обмеряет всё и обсчитывает. Это его работа. Пусть для начала хотя бы первые три участка обсчитает и подготовит бумаги как положено, самые к городу ближние и самые типовые. А там посмотрим, что получается.
- Денег жаль, конечно, что потратим на такую дурную работу. Но тут уж куда деваться. Надо".
Через неделю он со всеми вместе, и даже с Корнеем, в этот день как раз, как по заказу вернувшегося в город со второй партией молодняка из низовий Лонгары, сидел вечером у себя в землянке и с огромным интересом рассматривал первые три готовые карты. Только этим вечером переданные ему для ознакомления группой городского геодезиста, они буквально ввергли его в шок.
То что они видели сейчас перед собой, в корне отличалось от того убожества что было ранее у них по этим участкам. И это навевало самые нехорошие мысли. И первая из них была та, что площади, заявленные ими в городском Совете по этим якобы "угодьям" и считавшиеся им самим ещё вчера сильно завышенными, на практике различались совсем в другую сторону. К сожалению, в сторону увеличения.
- Ну, площади под кедровые посадки, можно считать мы захватили, - с грустью заметил Сидор, обращаясь к невероятно довольному, рассматривающему первые в своей жизни "настоящие" карты Корнею. - Но что дальше? Покупать и сажать десятилетние саженцы, как это делают все в городе, кто имеет доступ к саженцам, мы не можем. Во-первых, нам их никто не продаст. А во-вторых, по нынешним ценам на саженцы у нас элементарно не хватит на всё средств.
Да это и не надо, потому как это чистый бред. Откуда такие дикие расценки на простые саженцы? Они что взбесились? Не понимаю, что происходит. Цены на саженцы в городе ползут вверх как на дрожжах. На сегодняшний день - золотой штука! А нам надо тысячи и тысячи, миллионы саженцев.
Это же, какие деньги, - возмущённо воскликнул он. - Это не Машины полмиллиона налоговых платежей. Это минимум полтора на ветер, а то и больше. И это только за сами саженцы.
А за работу?
Я тут на городском рынке утром слышал разговор меж двух лесовиков. Они называли ТАКИЕ цены! Посадка саженца равна его стоимости! Это же бред! Два золотых - один саженец.
- Мы их окупим через два года, - с довольной, буквально лучащейся довольствием физиономией, проворчал Корней. - Да ты чего, Сидор? Это же золотое дно.
- Нахватался у Машки своей умных словечек, - недовольно проворчал Сидор, покосившись на довольную, буквально светящуюся от счастья Машу, с любовью глядящую на своего занятого картами мужа. - Экономист доморощенный.
- Три года, и у нас рабочие плантации кедра, а через пять лет мы полностью выйдем на максимально возможную урожайность кедра в наших условиях и станем по-настоящему богатыми, - мечтательно подняв глаза вверх, к низкому потолку землянки, Корней вещал, не слушая голоса разума в лице Сидора. - Это тебе не то, что сейчас.
Кедровый орех - это такой товар, что его всегда и везде возьмут. Кедрач - это серьёзный статус. Два, три года тяжёлого, каторжного труда и у нас с тобой годовой доход с продаж - несколько миллионов золотом. Мы станем настоящими миллионщиками.
Ты подобное мог себе раньше представить?
Я, нет.
Остаётся только заявку в Совет кинуть, что мы начали реконструкцию наших "угодий" и переводим их в категорию "плантаций". Ещё три года на работу, и дело готово. И за работу никому платить не надо. Тем более - по золотому за штуку. У нас пацанвы свободной, ничем не занятой, тридцать тысяч. Они тебе чёрта лысого посадят, не то, что несколько миллионов саженцев, - довольно промурлыкал он. - Верное дело.
А что до остального, до этого твоего патронного заводика, так завтра разберёмся! Завтра наши ребята с литейного подъедут, посмотрим, что они там тебе напроектировали.
Вот это - действительно проблема из проблем, которую с хода не решить. Это тебе не кедр, который на наших землях как сухую палку, ткни в землю, он и вырастет. Это тебе - о-го-го!
Корней со значительным видом покивал мрачно глядящему на него Сидору и ткнул вверх указательным пальцем.
- Ого-го, - со значением повторил он. Физиономия его буквально сияла от счастья.
Мысленно махнув рукой на довольного, ничего вокруг не слышащего Корнея, как на безнадёжно больного оптимиста, Сидор опять углубился в расчёты, приведённые в пояснительной записке по будущей плантации. Что-то там его смущало. А вот что, понять пока что не мог. Что-то пока не складывалось. Червячок беспокойства никак не желал угомониться. Всё точил и точил.
Когда через пару часов он оторвался от своих записей, вид у него уже был не такой оптимистический, как вначале.
- Миллионы, говоришь, - глухо проговорил он, глядя за окно, где уже вовсю царила глубокая ночь, а позёвывающий Корней, откровенно уже клюющий носом, собирался завалиться спать на широкий удобный диван у них в гостиной.
К этому времени они с ним остались одни в гостиной и никто больше не отвлекал его от серьёзного разговора.
Отложив в сторону исписанные быстрым, убористым подчерком листы грубой, желтоватого цвета бумаги, Сидор с мрачной грустью в глазах смотрел на Корнея.
- Ну вот, - удовлетворённо сказал он, откидываясь на спинку стула. - Картина проясняется. - Значит, говоришь, мы через пять лет станем миллионщиками? - неожиданно зло усмехнулся он.
Мгновенно насторожившийся Корней, у которого, наверное, уже из подкорки сознания появлялась волчья настороженность, как только он видел своего друга Сидора с такой вот ёрнической, злой усмешкой на губах, внутренне подобрался.
- Мне не нравится твоя ухмылка, - осторожно заметил он, приподымаясь и заново устраиваясь поудобнее в полусидящем положении возле боковой спинки дивана.
- Ты у Маши часом не интересовался причиной, по которой она вдруг вспомнила о наших кедровых плантациях? - суховатым голосом поинтересовался у него Сидор. - О тех, что мы благополучно с позапрошлого года все дружно позабыли и до сего дня ни разу не вспоминали?
Так вот, по поводу наших кедров, - с ядовитой усмешкой на губах продолжил он, ехидно глядя на смутившегося Корнея. - Так сказать, вернемся к нашим баранам.
Всё началось с нежданного визита к нам Имры Строгой, снохи Головы и последующего определения Маши с Беллой нашего будущего годового платежа за эти так называемые "угодья". Что-то около полумиллиона золотом.
Замолчав, Сидор уже без тени улыбки смотрел на растерянно глядящего на него Корнея.
- Откуда полмиллиона? - непонимающе смотрел на него Корней. - За что столько?
- Понятно, - недовольно проворчал Сидор. - По твоему виду понятно, что Маша тебе так ни слова и не сказала. Значит, любит и бережёт. Не хочет портить тебе настроение перед твоей последней поездкой,
Ну и как тебе сумма? - ухмыльнулся невесело он. - Впечатляет? Полмиллиона! Золотом! За год! Только с кедровых плантаций! А там нет ни хрена! А ты плати!
Деньги у нас есть, но за что платить то?
И ведь не подкопаешься! И я, и Маша десять раз все расчёты перепроверяли. Всё правильно, - раздражённо качнул он головой. - Площадь есть, есть. Средняя урожайность с гектара есть - есть. По ней начисляем налог и получите.
- Голова! - Корней зло смотрел на Сидора. - Мстит, тварь такая за нефть.
- Хотя, - недоумённо пожал он плечами, - как-то для него это мелко. Всего только половина миллиона.
- Бери шире, - мрачным тоном возразил Сидор, - Не одному Голове мы ноги оттоптали, тут вся городская верхушка в нашей травле участвует. Та самая, которая была задействована в операции по монопольным поставкам нефти и других товаров на Левобережье, и которая тоже здорово погорела.
Они потеряли просто бешеные деньги на отмене запретов на торговлю. Которые, по их общему мнению, прикарманили мы. И если бы не эта история с нефтью, то о наших кедровых угодьях не вспоминали бы ещё лет семьдесят.
- Они потеряли миллионы, а счёт нам собираются выставить на каких-то жалких полмиллиона? - недоверчиво посмотрел на него Корней. - Как-то мелко, не сходится. Вот если б на десять, я бы понял, а на пол миллиона? - удивлённо поднял он в недоумении брови. - Нет, не сходится, - резко мотнул он головой. - На них не похоже.