* * *
В зал, где угощались Яхм-Коах и герцог в обществе Кабраля, гремя доспехами, ворвался один из баронских стражников с вытаращенными глазами. Взгляды пирующих вопросительно обернулись на шум. При виде столь именитых особ, стражник нерешительно застыл в дверях, открыв от удивления и испуга рот. Он явно был из недавних крестьян и далеко не самых смышленых, и не знал, как себя вести. Поэтому в душе он проклинал Яму, за то, что тот послал его с этим заданием.
И все же он предпочитал находиться здесь, а не в ужасной комнате мага, где только что на его глазах человека, словно улитку, размазало по стене.
- Чего тебе, воин? - пришел ему на помощь жрец, почувствовав неладное.
- Воин? - с усмешкой переспросил герцог, поверх кубка лукаво устремив взгляд на барона.
- Из новобранцев, - нашелся с ответом Яхм-Коах, сжав губы, проглотив насмешку, и повторил вопрос, повысив голос: - Так что тебе нужно, солдат? Ты отнимаешь у нас время.
- Ваша милость, - наконец смог выдавить из себя стражник, - там без вашего присутствия никак не обойтись.
- Это где не обойтись без моего присутствия? - Яхм-Коах стал терять терпение.
- В ваших покоях, господин барон. Там вы велели нам охранять, - неуверенно промямлил солдат.
- В покоях? Вот как, интересно, - не преминул вставить едкое словечко Кабраль. - Поведайте нам, господин барон, кого вы так боитесь в собственном замке?
- Чуть позже, ваша светлость, я непременно вам все расскажу, - едва справляясь с собственным голосом, извинился жрец, порывисто поднимаясь из-за стола. - К несчастью я должен идти. Это очень срочное и важное дело.
- Что ж, вы здесь хозяин, и вы вольны поступать, как сочтете нужным, - благосклонно ответил герцог, - К тому же в кувшинах еще осталось вино, и нам с Кабралем не придется скучать.
Жрец неловко поклонился и стрелой выскочил за дверь, в шею вытолкнув перед собой нерадивого стражника. Он ураганом мчался по коридорам и лестницам, так что горе-воин едва за ним поспевал, задевая стальными латами за перила и стены.
Яхм-Коах словно разрушительный шторм ворвался в свой кабинет, даже не заметив, что опрокинул и разбил дорогую вазу кхитайской работы. Разбойники, толпившиеся у выбитой неведомой силой дверцы, ведущей в подземный ход, в ужасе расступились перед магом.
- Он все-таки пришел, да поразит Сет всех варваров на свете! - воскликнул жрец, потрясая кулаками. - Что стоите, бездельники?! Вы обыскали тело?
- Простите, мастер, - побелевшими от страха губами пролепетал Яма. - Но там нет никакого тела.
- Сам знаю! - досадливо отмахнулся маг, украдкой заглядывая в темный проход.
Он тут же пожалел о содеянном, ибо слабый желудок чародея не выдержал этого зрелища и выплеснул все содержимое прямо на стигийский ковер.
- Проверьте… Ведь что-то должно остаться: пряжки, пуговицы, оружие… - простонал Яхм-Коах, задыхаясь от спазмов. Глаза мага увлажнились от слез.
Более привычные к подобным картинам разбойники без особого рвения кинулись выполнять приказ.
- Вот - это все, что мы нашли, - доложил Яма.
Успев выпить стакан воды, жрец почувствовал себя немного лучше, и с любопытством взглянул на находку. Лицо его посерело, и к горлу вновь подкатился комок.
- Это что, печень или желудок? - процедил он сквозь зубы, закипая от гнева.
- Нет, господин! - поспешно откликнулся Яма, на всякий случай отступая на шаг. - Похоже, это кошелек.
- Вот как, уже интереснее! - жрец с брезгливостью разглядывал забрызганный кровью кожаный мешочек, не решаясь к нему прикоснуться. - Мне кажется, я его узнаю. Ну-ка, развяжи шнурок!
Яма неловко потянул за тонкий шнур, и на ковер посыпались монеты, целый дождь золотых монет.
- Да, этот кошелек я сам отдал в руки киммерийца! - торжествующе воскликнул Яхм-Коах. - Что же, одной проблемой стало меньше. Упрямый самонадеянный варвар, а ведь ты мог спокойно прогулять эти деньги в какой-нибудь грязной таверне, захлебнуться вином или потратить их на проституток. Но ты выбрал иное и получил по заслугам! - маг бесшумно рассмеялся. - Уберите там все, а золото оставьте себе, - распорядился он уже с порога.
В приподнятом расположении духа жрец отправился на женскую половину, решив лично сообщить Ремине о гибели киммерийца. Это известие должно превратить ее сердце в мягкую глину и окончательно сломит строптивость девчонки, через которую он шагнет в бессмертие.
Жрец нашел девушку в маленьком алькове, у распахнутого окна с видом на речную долину.
Ремина с бледным, словно выточенным из мрамора лицом, неподвижно сидела перед окном, а девушки-рабыни расчесывали ее волосы: одна держала перед баронессой круглое серебряное зеркальце, другая перебирала пышные белокурые локоны черепашьим гребнем. Маг окинул Ремину критическим взглядом и остался доволен.
"Перед ее красотой даже этот "железный" герцог не устоит! - ликуя, подумал он. - Все-таки удивительные существа женщины, даже будучи в заточении, они стремятся произвести впечатление на мужчин".
- Оставьте нас, - холодно бросил жрец, и девушки, подхватив свои нехитрые инструменты, поспешно выскользнули за дверь. - Добрый день, госпожа.
Ремина не удостоила его ответом, напряженно глядя за далекую линию горизонта, где острые пики гор качали на своих вершинах белоснежные облака. Маг зашипел от злости, и встал перед баронессой, загораживая вид в окне. Только тогда взгляд девушки медленно переместился на него и встретился со стальным блеском глаз жреца. Ремина мужественно выдержала их ледяной холод, и уязвленный маг первым отвел взгляд в сторону.
- Что тебе нужно, Яхм-Коах? Ты вновь пришел смеяться и глумиться надо мной? - устало спросила она.
- О, нет! - наигранно запротестовал жрец. - Но, к сожалению, у меня лишь печальные новости. - Видя, что девушка не собирается отвечать, он продолжал: - Не знаю, насколько крепко судьба связала вас с киммерийским варваром, но думаю, тебе будет горько услышать, что с ним случилось большое несчастье.
- Конан! Что с ним!? - Ремина вскинула ресницы и с мольбой посмотрела на упивающегося победой жреца.
- Как не прискорбно мне об этом сообщать, но киммерийца больше нет! - выдохнул Яхм-Коах, едва сдерживая проявление радости. - Он пал жертвой собственной недальновидности и упрямства. - И тут уже, не скупясь в красках и выражениях, маг вывалил на бедную девушку подробности ужасной смерти Конана. - Тебе лучше забыть о нем и смириться со своей судьбой. Герцог Ренальд уже прибыл в замок, сердце его разрывается от любви.
Известие о смерти Конана так глубоко потрясло Ремину, что девушка не слышала назидательных слов жреца. Глаза ее наполнились слезами, сердцу вдруг стало тесно в груди. Пока Конан был жив, он оставался единственным человеком, способным помочь ей в ее беде. Но теперь - все кончено.
Вместе с гибелью киммерийца исчезла и последняя надежда. Теперь она может рассчитывать только на собственные силы. Ремина медленно поднялась и встала перед магом с гордо поднятой головой и застывшим презрением во взоре.
- Будь ты навеки проклят, жрец! И твой герцог! Убей меня, можешь рвать по кускам, жги железом, но этой свадьбе никогда не бывать!
Яхм-Коах не сразу пришел в себя, так стремителен и яростен был напор девушки, но когда к нему вернулся дар речи, заговорил медленно, взвешивая каждое слово:
- Можешь не сомневаться, если потребуется, я без колебаний, сделаю это. Но сначала я хочу, чтобы ты увидела кое-что!
Он схватил ее за руку и грубо потащил за собой.
Ремина вырывалась и пыталась сопротивляться, но рука Яхм-Коаха, стальным кольцом сомкнувшаяся на запястье, и неумолимо тянула ее вниз по лестничным маршам, в подвалы замка.
- Куда ты меня тащишь, мерзкий слизняк! - упиралась Ремина, но маг лишь убыстрял свой шаг и крепла стальная хватка на руке баронессы.
Словно огромная старая жаба из сказки, похитившая принцессу, маг прыгал сразу через три ступеньки, увлекая за собой несчастную жертву. Все ниже и ниже опускались они в подвалы, пока не оказались в длинном и мрачном коридоре, по стенам которого потоками стекала вода, где пахло плесенью и тленом.
Маг вырвал из стены едва тлеющий факел и, не сбавляя шага, двинулся в темноту. Под ногами захлюпала смрадная жижа. Крысы притихли, с удивлением и беспокойством глядя на эту странную парочку. Маг ногой распахнул железную решетку в стене и втолкнул. Ремину под темный свод помещения.
Козим сидел верхом на столе и колол орехи щипцами для вырывания ногтей, когда в камеру влетела растрепанная, перепуганная Ремина, а следом вошел Яхм-Коах! Девушка остановилась у дверей, ожидая, пока глаза ее привыкнут к полумраку темницы.
Но прежде чем это случилось, надтреснутый, слабый голос окликнул ее из глубины помещения:
- Ремина, доченька! Как ты здесь… А это ты, злодей, привел ее сюда! - крикнул барон Сантос, заметив мага. - Клянусь, я выцарапаю тебе глаза, если хоть волос упадет с ее головы!
Худой, заросший до бровей барон, покрытый коркой засохшей крови и грязи, висел на громоздких цепях, прикованный к стене. Ремина видела, скольких усилий стоило ему поднять голову, и сердце девушки сжалось от боли и жалости. Слезы хлынули из ее глаз, и она бросилась на шею отцу.
- Дочка, зачем ты здесь? Что нужно от тебя этому негодяю? - барон слезящимися глазами с любовью смотрел на дочь, покрывающую поцелуями его искалеченные железом руки.
- Ты что-то слишком храбр сегодня, - недовольно заворчал Яхм-Коах, выступая из темноты. - Эй, Козим, я же велел, чтобы наш узник не скучал. А у тебя даже угли в жаровне погасли.