– Какой гипс? – я попытался сесть, но острая вспышка боли вернула меня в лежачее положение. – Мне завтра с утра нужно быть в форме.
– Простите, – доктор удивленно посмотрела на меня, – но вы же не хотите использовать "Солнечный круг"?
– Хочу, – прохрипел я. – Деньги в правом кармане куртки.
В себя я пришел примерно через час. Открыв глаза, я тут же осмотрел руку. Отлично, "Солнечный круг" сработал на славу. О том, на руке была рана, напоминал лишь маленький светлый кружок на правом предплечье. Я сел на кушетке и несколько раз сжал-разжал кулак. Вроде все в порядке, правда теперь придется расстаться с половиной денег, но теперь деньги для меня не имели большого значения.
– Как самочувствие? – поинтересовалась девушка. Сейчас она сидела за столом и заполняла какие-то бумаги.
– Замечательное, – я встал с кушетки и принялся одеваться. Черт, похоже, куртку и свитер придется выбросить, но домой идти можно и в них. – Сколько с меня?
– Сто пятьдесят рублей, – ответила доктор. – Серебром разумеется. Надеюсь, мне не придется вызывать охрану, – добавила она, заметив, как изменилось мое лицо, когда моя рука скользнула в правый карман куртки и ничего там не нашла.
Неужели меня парни Седого обшмонали? В подвале я это проверить не мог, а потом не до того было, колья в рукавах оставили и ладно.
– Одну секунду, – я принялся лихорадочно ощупывать карманы и с облегчением вздохнул, когда три серебряных монетки обнаружились в кармане джинсов. Точно, я же их туда и положил, а в бреду сморозил что-то не то.
– Пожалуйста, – я протянул девушке две серебряных монетки.
Она сгребла их в ящик стола и отсчитала двести пятьдесят рублей сдачи. Я свернул бумажные рубли и положил в карман. Подхватив булаву, стоящую в углу, я пристроил ее на поясе и туда же поместил чехол с ножом. Правая рука слушалась превосходно, как будто и не было никакой пули. Это хорошо. Послезавтра вечером она не должна дрожать. Я подошел к двери и посмотрел на часы. Десять вечера.
– Спасибо, – я взялся за дверную ручку.
– Не за что, – Вера улыбнулась. – Больше не подставляйся.
– Ни в коем случае, – я улыбнулся в ответ. – До свидания.
– Всего хорошего.
Домой я добрался уже в начале двенадцатого. Рука не болела, но все остальное тело ломило, ноги слушались с трудом, а в голове плыл легкий туман. Не заболел ли я? Не хотелось бы. Времени болеть у меня нет.
Поднявшись к себе на третий этаж, я сразу прошел на кухню, набрал полную кружку воды и выпил большими глотками. Стало легче, но пить все равно хотелось. Я набрал еще одну кружку и снова выпил, но на этот раз, смакуя каждый глоток. Тонкие струйки стекали по шее и приятно холодили разгоряченную кожу. Надо бы подумать, что делать с одеждой.
В коридоре я столкнулся с Машей. Девушка быстро глянула на меня, но тут же отвела взгляд. Несмотря на плохое освещение, я заметил, что глаза у нее были красными. Похоже, она не послушалась моего совета и проплакала весь день.
Я прошел в свою комнату и, закрыв дверь, включил свет. Кровь, пропитавшая рукав свитера запеклась и теперь неприятно царапала кожу. Я сорвал с себя куртку и свитер и бросил в угол комнаты. Подойдя к стенному шкафу и открыв его, я понял, что погорячился. Теплая-то куртка у меня одна. Придется завтра идти в ней. Повезло еще, что светло-серый свитер висел на своем месте. Хорошо, что у нас моли нет. На таком морозе она просто вымерзает вся. Еще рядом со свитером висел черный костюм, и пара рубашек: черная и белая. Негусто, но зачем мне больше?
Сняв джинсы и футболку, я подхватил спортивные брюки и полотенце и отправился в ванную. Хотелось немедленно смыть с себя все то, что пристало ко мне за сегодняшний день. Вода смывала не только пыль и пот, но и большинство негативных эмоций. Большинство, но не все.
Когда я вышел из ванной, по всему этажу уже был выключен свет, только в комнате Маши он горел. К тому же дверь в ее комнату была приоткрыта.
– Она ждет тебя, Темный, – Петр Звягинцев стоял у двери своей комнаты.
Петру было примерно столько же лет, сколько и мне, но выглядел он лет на двадцать. Бесшабашный и неунывающий, он работал в одной из мастерских Темного города. Производили они, по-моему, мебель. Хотя я могу ошибаться. Мастерские, их же много.
– А что я могу сделать?
– Зайди к ней.
– Зачем? Зачем давать девушке надежду на то, чего не будет?
– Мне больно смотреть, как она мучается, – Петр подошел ко мне.
– Пойми, Петя, я ее не люблю.
– Тогда зайди просто так.
– Я же говорил, что не хочу, чтобы она думала, будто у нас что-то будет. К тому же, я люблю другую.
– И где она, твоя другая? – вопрос Звягинцева прозвучал слишком вызывающе.
– В Светлом городе, – я вздохнул.
– Вот видишь, она в Светлом городе, а Маша в соседней комнате.
– Слушай, – мне начал надоедать этот разговор, – если тебе ее так жаль возьми и сам к ней зайди.
– Но она хочет тебя.
– Я тебе уже все сказал, – я сделал шаг к своей комнате. – Спокойной ночи.
– А ты думаешь, что та девушка, которую ты любишь, живет там, в Светлом городе и ни с кем не спит? – прозвучал в спину вопрос моего соседа. – Думаешь, что она ждет тебя?
Слова резанули по сердцу не хуже ножа, хоть я и понимал, что по большому счету Петр прав. Они принесли с собой такую боль, по сравнению с которой пуля в руке была не больнее комариного укуса.
Я обернулся и посмотрел на Звягинцева. Заметив в моих глазах нехороший блеск, Петр понял, что сболтнул лишнее и попытался сказать еще что-то, но не успел. Я так двинул ему по носу, что мой сосед не удержался на ногах и отлетел к своей комнате. Я подошел к нему и посмотрел сверху вниз на его залитое кровью лицо.
– Даже если так, – сквозь зубы процедил я, – это ничего не меняет. Я все равно люблю ее. А еще раз что-нибудь подобное от тебя услышу – убью.
Развернувшись, я вернулся к себе в комнату и сразу лег в кровать, но заснул нескоро. Слова Звягинцева не давали мне покоя, я ворочался на кровати, пытаясь отвлечься от назойливых мыслей, но они всегда возвращали меня на прежние рельсы. Дима. Леша. Ну, братья, мать вашу. Убью обоих на фиг, дайте только до Светлого города добраться. Дайте только…
Проснулся я ближе к полудню. Шевелиться не хотелось абсолютно, и я позволил себе повалятся в кровати еще минут двадцать. Все равно на встречу с мэром Ксандром я уже опоздал. Ничего, Серега сказал, что мэр заходит в ресторан и вечером, так что поговорю с ним около шести. Жаль только, что встречу с Великим Инквизитором придется отложить.
Ощущение того, что я все делаю неправильно, нахлынуло внезапно и неожиданно. Странно, только что лежал себе спокойно, ни о чем не думал и на тебе…
Нельзя убивать людей просто так. Но ведь я не просто так убиваю. Мне за это платят и платят неплохо. С другой стороны еще неизвестно, как поведут себя более мелкие банды, когда узнают, что и Седой, и Косой больше не у дел. Не начнут ли они борьбу за передел власти? А если начнут, то как это отразится на жизни обычных людей. Хотя мэр и обещал, что Стража сработает оперативно и арестует более-менее важных людей, но ведь никаких гарантий у меня нет. А еще мне нужно как-то убить Косого. Причем желательно сделать это без свидетелей. А ведь Яна и Вадим, скорее всего, будут сопровождать его. Значит, придется убить и их. Ну, Вадима мне не жалко, а вот трогать девушку мне совсем не хотелось. А еще этот загадочный рыжий, который хочет моей смерти. Но с ним все понятно – нож под ребра и никаких разговоров, а вот Косой, Вадим и Яна вызывали сомнение.
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления и не загадывать на будущее. И вообще, хватит валяться. Подъем.
Правая рука слушалась просто замечательно, но все же стоит проверить ее на прочность. Я лег на пол и принялся отжиматься. Один, два… Да, нужно позаботиться об одежде, а то куртка мало того, что прострелена, так еще и кровью залита. Сорок семь, сорок восемь, сорок девять… А еще надо подумать, как отпросится у Великого Инквизитора и отправиться в Светлый город. А еще подумать о том, КАК туда добраться. А то я ведь уже вроде бы все решил, а Великий возьмет и не пустит. И придется остаться. Девяносто три, девяносто четыре, девяносто пять… То есть как остаться?! Через месяц, если не меньше ее шею может украсить знак детей Драгора, и тогда Анна станет моим врагом. Врагом, которого мне придется убить. Сто двадцать, сто двадцать один… Значит, нужно привести такие аргументы, чтобы Великий не смог с ними спорить. Сто пятьдесят три, сто пятьдесят четыре… Хотя лучше всего пойти к нему после того, как я закончу со своими заказами. Сто девяносто восемь, сто девяносто девять, двести.
Похоже, что с рукой все в порядке. Посмотрим, как с остальными частями тела. Я поднялся на ноги и, заложив руки за голову, начал приседать. Один, два, три… Интересно, сколько мне предложит мэр? По пять тысяч серебром за каждого авторитета, плюс оружие, плюс премиальные и абонемент на бесплатное питание в "Зеленом зайце". Таня будет в ярости. Тридцать один, тридцать два, тридцать три… Я усмехнулся про себя. Кстати, Ксандр еще что-то про личную квартиру говорил. Шестьдесят восемь, шестьдесят девять… Хотя мне и в общежитии неплохо, только нужно решить проблемы с Машей и Звягинцевым. Девяносто девять, сто.