- Странное место! - согласно кивнул Джаг. - Как ты думаешь, что может означать "М.Т."?
- Международный транзит! - вдруг раздался у них за спиной громкий глухой голос. - Это мой фирменный знак! Он означает, что я, Вольфганг Зун, ручаюсь за доставку чего угодно куда угодно! Согласитесь, это кое-что да значит в наши нестабильные времена.
Захваченные врасплох, Джаг и Кавендиш резко обернулись, словно ужаленные.
Перед ними стоял толстяк с феской на голове, одетый в вышитый жилет и просторные, пышные шаровары. В одной руке он держал веер из слоновой кости, украшенный удивительно тонкой резьбой, и небрежно помахивал им, другой рукой он поглаживал перламутровую рукоять большого револьвера, заткнутого за широкий красный кушак, обмотанный вокруг солидного живота, на котором болтался инфракрасный бинокль.
- Я видел, как вы шли через "сито" - так я называю автомобильное кладбище, - сказал Зун, покачивая головой с видом ценителя. - Большинство из тех, кого ко мне отправляют, отказываются идти через него и возвращаются назад, другие глупо погибают, пройдя половину пути. Чтобы добраться сюда, нужно быть храбрым и ловким. Я наблюдал за вашей "прогулкой" и хочу отдать вам должное - вы не из робкого десятка, ребята! - видя их удивление, он добавил, ткнув большим пальцем куда-то вверх: - Да, да, у меня есть собственный наблюдательный пункт!
Подняв головы, Джаг и Кавендиш увидели под куполом шапито густую сеть всяких трапов, переходов и мостков, сплетавшихся в настоящую паутину, в центре которой висел стеклянный шар - великолепный наблюдательный пост.
- Нам бы хотелось понять, - сказал Кавендиш, не любивший, когда его гладят по шерстке, - что все это значит?
Вольфганг Зун обвел интерьер шапито широким жестом веера. Он выглядел умиротворенным и очень довольным.
- Я возглавляю процветающее предприятие, - произнес он громким, напыщенным голосом профессионального оратора, привыкшего убеждать слушателей. - В этом районе, как, собственно, и в любом другом, у нас больше нет горючего, и традиционный транспорт годен разве что для пополнения моей коллекции на автомобильном кладбище, как вы уже могли видеть! Нет больше ни грузовиков, ни самолетов, и, тем не менее, как и прежде, необходимо обеспечивать перевозку грузов и доставку почты. Люди в основном робки и нерешительны, мало кто может похвастаться вашей закалкой. Пустыня и бандиты наводят на них страх. Больше никто не хочет заниматься доставкой почты или перевозкой товаров. Не скажу, что они неправы - пустыня полна естественных ловушек и кишит хищниками. Лично я потерял там немало своих людей…. Зыбучие пески, змеи, скорпионы, жажда… Засыпаешь в тени кактуса и вдруг - раз! - тебя кусает гремучая змея… Или песчаный тарантул подвернется, или солнце сведет с ума. А есть еще и миражи! Не буду говорить о них, это самое ужасное. Короче, я лишился возможности нанять добровольцев для перевозки и сопровождения грузов, хранящихся у меня на складе. И тогда меня осенила блестящая идея - использовать для связи с труднодоступными и опасными районами животных! А как вы сами знаете, сейчас таковыми являются все территории…
- Животных? - с удивлением переспросил Джаг, поднимая брови.
- Конечно! - воскликнул Зун. - Раньше, например, с этой целью использовали голубей, так почему бы не распространить старый добрый метод на всю фауну? В пределах возможного, разумеется. Животные, в особенности хищники, обладают потрясающим шестым чувством, позволяющим им обходить любые ловушки! Зверь из семейства кошачьих никогда не попадет в зыбучие пески, крыса никогда не станет жертвой ядовитого паука или скорпиона. Почему, спросите вы. Да потому, что ими движет инстинкт! Волшебный инстинкт самосохранения.
- Значит, вы изобрели волков-путешественников и крыс-почтальонов! - хмыкнул Кавендиш.
- В некотором роде, да! Чем опаснее животное, чем больше оно приспособлено для боя, тем больше шансов, что письмо или бандероль попадут в руки адресата. Более выносливое, чем человек, животное легче переносит голод, жажду и, что самое главное… никогда не требуют прибавки жалованья! - Зун звучно расхохотался, довольный собственной шуткой. - У меня есть животные всех размеров для перевозки любых грузов, - продолжил он, успокоившись. - Все зависит лишь от того, какую сумму готов заплатить отправитель, чтобы обеспечить безопасность отправляемой посылки. Для доставки обычной почты - эпистолярной болтовни - я использую крыс, потому что они невероятно хитры и могут проскользнуть в любую щель. Я пометил их клеймом, чтобы моих крошек не перепутали с обычными крысами и по ошибке не убили. Я люблю, когда к моим животным относятся уважительно. Я становлюсь чрезвычайно злым и мстительным, когда моим компаньонам причиняют вред…
- Ваши… звери совершают челночные рейсы между городами? - озадаченно спросил Джаг, обводя взглядом ряды клеток.
- Да, да! - с восторгом ответил Вольфганг Зун. - Все они способны выполнять эту работу! Они преодолевают многие десятки километров, чтобы доставить удовольствие их доброму папочке Вольфгангу! Обычно они носят пакеты, соответствующие их размерам. Иногда случается доставлять целое состояние. В таких случаях, конечно, лучше отправить бандероль с диким зверем, например, с волком. Это более надежно!
- А что это за коробочки у них на головах? - с подозрением проворчал разведчик.
Зун расплылся в лучезарной улыбке.
- О, это еще один признак моего гения! - триумфально объявил он, вращая выпученными глазами. - Вы знаете не хуже меня, что у любой дрессировки есть свои пределы. Животное можно сделать послушным, можно научить его понимать жесты, выполнять какие-либо команды, воспитать у него определенную манеру поведения, но как заставить его отправиться из одной точки в другую, чтобы оно не воспользовалось при этом предоставленной свободой и не сбежало? Это невозможно! С помощью моего ветеринара я разработал методику, основанную на понятии наслаждения. Имплантаты - так называются крошечные коробочки, которые вы видите на голове у животных, - напрямую соединены с участками мозга, ведающими различными формами наслаждения. Я не стану сейчас вдаваться в технические подробности, ибо это дело скучное и не всегда приятное, но вам достаточно знать, что с помощью специальной аппаратуры создается волновой коридор, соединяющий исходную и конечную точки маршрута. Эта своеобразная направляющая линия воздействует на имплантат, вызывая более или менее сильное возбуждение в зависимости от того, приближается или удаляется от нее животное. Совершенно очевидно, что любое живое существо, лишенное мазохистских наклонностей, скорее предпочтет купаться в атмосфере эйфории и экстаза, чем в болоте стресса. Животные сделаны из того же теста, что и мы, таким образом я могу сохранять полный контроль над их передвижениями! Гениально, не так ли?
Если Вольфганг Зун рассчитывал вызвать восторг у своих слушателей, то он просчитался. Джаг нахмурился и ушел в себя. Он еще отчетливо помнил эпизод из своей жизни, когда ему приходилось носить на шее жуткий ошейник, называвшийся Шагреневой Кожей среди подданных Империи на Колесах, возглавляемой жестоким и порочным Властителем, носившим помпезное имя Галаксиус. Ошейники управлялись сложной электроникой, и люди, носившие их, при всей видимости свободы не могли удалиться от поезда больше, чем на дозволенное расстояние. В противном случае чудовищный ошейник начинал сжиматься, разрывая кровеносные сосуды и раздавливая хрящи, что приводило к быстрой и страшной смерти. Горе беглецам и тем несчастным, которых по разным причинам выбрасывали из вагонов мчавшегося на полном ходу состава. Именно при таких обстоятельствах Джаг познакомился с Кавендишем. Это было единственное светлое пятно того периода жизни, а в остальном она была мрачной, как бездонный колодец, и Джаг частенько просыпался в холодном поту, хватаясь за горло и считая себя пленником былого кошмара. С тех пор он опасался всякой техники, особенно, если ее принцип действия основывался на принуждении, независимо от того, шла ли речь о человеке или о животном. Джаг уже побывал в шкуре раба: его покупали, продавали, покупали снова, и он поклялся, что больше никогда не будет принадлежать кому бы то ни было.
Что касается Кавендиша, то он тоже не испытывал особого энтузиазма.
- Все это очень хорошо, - сказал он, - но какова тут наша роль? Если речь идет о том, чтобы складывать ваши записочки в трубочки и цеплять их на шею вашим подопечным, то на нас можете не рассчитывать. Не надейтесь также, что вам удастся прицепить нам на головы ваши дурацкие коробочки.
Мы уже достаточно большие и способны сами доставить себе удовольствие!
- Но разве я говорил о чем-то подобном? - возмутился Зун. - Сразу видно, что вы - люди действия, мне бы и в голову не пришло предложить вам нечто подобное…. Нет, речь идет о работе совсем другого рода. Я должен доставить груз через пустыню Имако при весьма специфических условиях. Дело в том, что те животные, которые способны пересечь пустыню и остаться живыми, слишком тупы, чтобы самостоятельно отправиться в путь! На них невозможно оказать серьезное воздействие, поскольку их мозг едва ли больше горошины в сравнении с их размерами. Животные, о которых я говорю, относятся к классу пахидермов, и их мозг не реагирует на директивы имплантатов. Мне нужны люди, чтобы… направлять, "пилотировать" их, понимаете? Конечно, я мог бы отказаться от этого заказа, но это противоречит моим принципам и наносит ущерб моей репутации.
- Короче говоря, - перебил Зуна разведчик, - вам нужны погонщики…
- Скорее, сопровождающие, - с улыбкой возразил Зун. - Вам только и надо будет устроиться на спине животных и время от времени поглядывать на компас. Вот и все!
Джаг метнул быстрый взгляд на своего компаньона и тот едва заметно качнул головой. Они оба почувствовали, что Зун чего-то недоговаривает и насторожились.