Глава 43
Встреча произошла на нейтральной территории - необитаемом планетоиде Волчьих миров, снятая святых последователей Таламейна. Нога основателя религии впервые ступила на твердую почву именно этой маленькой планеты, а потом уже его флот высадился на Санктусе и других мирах созвездия.
Планетоид напоминал цветущий парк с широкими лугами, прозрачными и свежими ручьями, густыми лесами, изобиловавшими крупной дичью, и одним-единственным зданием - маленькой часовней.
Две группы военных стояли одна против другой возле часовни, держа оружие наготове, не спуская пальцев со спусковых крючков автоматов. Солдаты были личной охраной двух пророков-соперников. После многовековой вражды, сопровождавшейся зверскими по своей жестокости выходками с обеих сторон, они ждали сигнала, чтобы вцепиться друг другу в глотки.
Сначала Теодомир, а затем Ингильд отделились от своих телохранителей и медленно пошли по траве навстречу друг другу. Оба пророка были настороже, не зная, чего ожидать в дальнейшем.
Теодомир первым выдавил на лице улыбку и вскинул вверх руки в знак приветствия.
- Брат Ингильд, счастье переполняет мое сердце от сознания того, что мы наконец-то встретились. Рад видеть тебя в полном здравии.
Ингильд также улыбнулся. Пророк сделал шаг навстречу своему сопернику, легко обнял его и отступил назад. Из глаз Ингильда потекли слезы.
- Ты сказал "брат". Какое прекрасное приветствие! Я тоже всегда испытывал к тебе братские чувства.
- Несмотря на трудности, выпавшие на нашу долю, - добавил Теодомир.
- Да, несмотря на трудности.
Пророки снова обнялись, а затем развернулись и, рука в руке, направились к часовне, перед которой под большим цветастым зонтом стоял накрытый белой скатертью стол. По одну сторону стола стояли два удобных кресла. На самом столе лежали документы и две ручки, выполненные в старинном стиле.
Мужчины сели в кресла, улыбаясь друг другу. Теодомир первым завел разговор.
- Наконец-то восторжествовал мир, - сказал он.
- Да, брат Теодомир, наконец-то мир.
Теодомир оказал собеседнику честь, налив вино сначала в его бокал, а затем в свой, и целомудренно сделал небольшой глоток.
- Я уверен, что в этот момент, - торжественно произнес Теодомир, - Таламейн улыбается, глядя на нас с небес, и испытывает счастье оттого, что двое его детей сложили оружие.
Ингильд поймал себя на том, что отпил слишком много вина. В следующий раз он едва пригубил.
- Мы были большими глупцами, - сказал Ингильд. - В конце концов, какие между нами могут быть существенные расхождения? Все дело во власти, а не в религии. Всему виной борьба за титулы.
"Ах ты лживый кусок дерьма!" - подумал Теодомир, лучезарно улыбаясь.
"Пустозвон хренов", - подумал Ингильд, улыбаясь в ответ и протягивая Теодомиру через стол руку для пожатия.
- Брат, - произнес Теодомир срывающимся от волнения голосом.
- Брат, - ответил Ингильд также эмоционально. Слезы навернулись ему на глаза и потекли по носу. В данный момент он жаждал только одного - поскорее получить кайф от наркотических пиявок.
- Наши разногласия очень легко разрешимы, - сказал Теодомир, мельком взглянув на охрану Ингильда, сгорая от желания схватить маленького сморщенного наркомана за горло и выпустить из него дух. - На меня снизошло благословение, - продолжил он. - Сам Таламейн говорит сейчас с тобой моими устами.
- Странно, - сказал Ингильд. - В этот момент у меня возникло такое же чувство. - На самом деле он думал об ужасных потерях, а более всего - об огромном долге святого казначейства. Половину кредита ему придется выплатить этому дешевому куску дракха прямо сейчас.
- Итак, - продолжал Теодомир, - я предлагаю обоюдовыгодное решение вопроса.
Ингильд подался вперед, предчувствуя неладное.
- Мы разделаемся со всеми разногласиями, - пообещал Теодомир. - Каждый из нас возложит на себя обязательство духовного управления принадлежащими нам по праву регионами Волчьего созвездия. Мы оба будем именоваться истинными пророками, и каждый из нас обязуется поддерживать лозунги, провозглашенные другим.
- Согласен, - слишком поспешно ответил Ингильд. - Если все будет так, как ты говоришь, мы сумеем положить конец этой бессмысленной кровавой вражде. И каждый из нас сосредоточится на выполнении своих главных обязанностей. Подчеркиваю, только своих обязанностей, - Ингильд склонил голову. - Храни, Господь, души наших братьев.
"Через два года, - думал он, - я нападу на Санктус с полумиллионной армией дженнов и спалю твой сраный трон дотла".
Теодомир разложил перед собой документы. Это были международные договоры, составленные на скорую руку перед самой встречей, его клерками.
- Перед тем как подписать бумаги, брат, не освятить ли нам это событие? - Пророк указал рукой на маленькую часовню. - Мы вдвоем встанем перед алтарем, только ты и я, и пропоем молитвы Таламейну.
"Ах ты мразь, - подумал Ингильд. - Еретик! Существует ли в мире подлость, на которую ты не способен? Неужели для тебя нет ничего святого?"
- Какое замечательное предложение, - сказал Ингильд.
Пророки встали и медленно пошли в часовню.
Паррел откинулся на спинку стула, наблюдая по экрану монитора, как двое стариков вошли в часовню и закрыли за собой дверь.
Паррел смеялся так самозабвенно, что из глаз его потекли слезы. Никогда в жизни он не видел более комичной сцены. Два трухлявых ханжи со своими лицемерными "брат мой", ненавидящие друг друга до желудочных коликов, рассыпались друг перед другом в любезностях, как закадычные друзья!
Паррел приказал слуге принести ему кувшин с выпивкой, чтобы отметить это знаменательное событие. Какой мастерский ход с его стороны! А Теодомир еще принял в штыки предложение о встрече - закричал, завизжал, затопал ногами. Но когда Паррел объяснил ему остальную часть плана, он замолчал.
Паррел вновь склонился над экраном, поскольку спрятанные в часовне мониторы засекли двух вошедших внутрь людей. "Представление будет очень интересным", - подумал он.
Паррел еще раз поздравил себя с тем, что остался на Небте. Несмотря на свои обещания Теодомиру, он не был уверен в том, что все сработает как надо.
Пророки приближались к последней части, церемонии. Напевные молитвы эхом разносились по часовне. "Слишком много времени ушло на их кваканье", - с неудовольствием отметил Паррел. Как правило, Великое Единение занимало в общей сложности не больше часа. Сейчас же каждый пророк старался затмить другого подобострастностью чтения молитв, произнося их более медленно и торжественно, чем обычно.
Паррел возблагодарил в душе Таламейна за то, что старикам осталось только поднять книгу и благословить жертвенное вино. Естественно, пророки отошли от алтаря позже положенного времени и принялись отвешивать бессмысленные поклоны огромной книге, установленной на резной подставке в центре часовни.
Старцы сделали по два шага вперед, подняв книгу одновременно. Затем… Ингильд отступил вправо, Теодомир - влево, и пророки поняли, что находятся на грани священной войны.
- Сюда! - закричал Ингильд.
- Нет-нет, дурак, сюда, налево!
В этот самый момент они, неожиданно для себя, обнаружили, кем были на самом деле. Пророки стали пугливо озираться по сторонам, осматривая часовню.
Теодомир кашлянул.
- О, прости меня, брат, но на Санктусе книгу берет находящийся слева.
- Разве это сказано в договоре? - подозрительно спросил Ингильд.
Теодомир умело скрыл раздражение.
- Это не важно, - с трудом выговорил он. - Согласно духовным правилам эйкуменизма, ты можешь положить ее с любой стороны.
Ингильд поклонился Теодомиру и прошаркал вправо, довольный своей маленькой победой.
Пророки быстро перешли к последней части церемонии: благословению и вкушению вина. Золотая чаша с вином была установлена в маленькой молельне, под остроконечной крышей. Пророки открыли небольшие двери, ведущие в молельню, взяли чашу и быстро пропели несколько последних молитв.
Теодомир пододвинул кубок Ингильду.
- Ты первый, брат, - сказал он, предлагая сопернику отведать вина.
Ингильд подозрительно посмотрел на Теодомира, покачал головой и процедил:
- Нет, первый - ты.
Теодомир грубо схватил чашу и до половины выпил ее содержимое в манере, совсем не подобающей пророку, после чего передал чашу Ингильду.
- Теперь ты! - резко сказал он.
Ингильд поколебался, неторопливо взял чашу из рук Теодомира, медленно поднес ее к губам. Вино оказалось вкусным.
Ингильд осушил чашу до дна и поставил ее на алтарь.
- Церемония окончена. Теперь нам следует подписать эти…
Ингильд закашлялся - поначалу слабо, затем более интенсивно.
Лицо его сделалось лиловым, он схватился за бока и стал корчиться от боли.
- Дурак, какой же ты дурак! - трескучим голосом воскликнул Теодомир. - Вино отравлено.
- Но… но… - выдавал Ингильд, - ты ведь тоже пил.
Ингильд повалился на пол и начал биться в агонии. Кровь хлынула у него изо рта. Пророк прикусил язык, и красные струйки потекли из уголков губ.
Теодомир заплясал вокруг Ингильда, стал пинать его ногами, визжать от восторга.
- Для меня это благословенный, священный напиток! - вопил он. - Но не для наркомана! Для наркомана это яд.
Ингильд попытался встать на колени. Теодомир снова пнул его ногой.
- Так кто же из нас теперь истинный пророк? Спрашиваю тебя, кусок дерьма, кто теперь истинный пророк?!