Скутер, как мы увидели, летел над следом "гуляющего дыма", точно таким же, как наш, только проходящем в стороне от нас. Себя мы в мониторе не видели, значит, расстояние было достаточно далеким. А скутер, как машина сельскохозяйственной авиации, опрыскивал каким-то раствором след. Причем, раствор ложился прицельно на кристаллическую гряду, и почти не задевал окружающую каменистую землю и траву. Но там, где он все же на траву попадал, трава сразу жухла, скукоживалась, и сворачивалась, как погорелая. Это было, скорее, наше представление, чем действительность, но представление происходило от восприятия цвета. А цвет зеленой травы менялся именно на погорелый.
– Переведи дрон в другое место, – попросил я Камнеломова. – Чтобы видно было, где он начинал.
Старший сержант умело справлялся с управлением, и "беспилотник" успешно улетел почти к самому дну ущелья. Там кристаллическая гряда превратилась в бурую каменистую субстанцию, рыхлую для взгляда через камеру, хотя это вовсе не говорило о том, что субстанция в действительности стала рыхлой.
– Он ее уничтожает. – сделал я вывод.
– Чем? – поинтересовался Медведь.
– Спросите у паука, товарищ майор. Я просто не совсем в курсе.
– Нужно это тоже заснять. И взять пробы с уничтоженной гряды.
Это прозвучало приказом мне.
– Сходить сейчас?
Майор не почувствовал издевки в моем вопросе, и ответил серьезно:
– Маршрут изменим. Все вместе туда сходим. Мне тоже посмотреть любопытно. И вообще, лучше больше не разделяться.
– Пропадем, так, все вместе. – мое предположение было высказано с пионерским задором.
– А мне на убитом следе нужно будет снять данные по току и вольтажу, – слушая нас, сказал капитан Волков. – Пусть Вильмонт сравнит те и другие данные. Может, поймет, для чего пауки след поливают.
– А я, как Троица, – заявил старший лейтенант Лисин, – хочу дать очередь в убитый след, чтобы звук сравнить. Будет там такое же завывание, как здесь?
– Я сделал одиночный выстрел, – поправил я старлея.
– Я тоже соглашусь на одиночный, – кивнул Лисин.
Солдаты своего желания поучаствовать в эксперименте не высказали. Даже рядовой Пашинцев не сообщил о желании пару раз перешагнуть через след – в одну и в другую сторону.
Таким образом, дальнейшие планы были озвучены. Я позвал всех солдат, попросил их светит тактическими фонарями сначала в одну точку, потом создать круг более крупный, и взялся за спектрофотометр. Однако, когда все тактические фонари, способные создавать четкую точку на дистанции в двести с лишним метров, создали точку на кристаллической гряде, снова послышался гул, как от пули, уходящей в трубу, и вместо светового пятна на поверхности кристалла образовалось пятно темное. Произошло это неожиданно, и потому не было снято на видео. Но спектрофотометром я снял много кадров и этого темного пятна, и просто кристалла, и широкого пятна света, созданного фонарями. И только после этого позвал Камнеломова, чтобы он произвел видеосъемку образования темного пятна на "планшетник". Процедуру повторили с тем же результатом, потом, для чистоты эксперимента, повторили еще раз, и я продиктовал на звуковой ряд, что в повторении эксперимента участвовало четыре тактических фонаря. Долгий гул микрофон "планшетника" тоже уловил. Что общего было у пули и у фонарей, я не понял, но пусть в этом разбираются ученые. Одно было ясно, что свет в кристаллах порождал звук. И возможным было допустить, что и пуля при попадании в кристалл давала какой-то невидимый для человеческого глаза свет, трансформируемый в звук. Я же попробовал опять использовать свой нож, как после выстрела в кристаллическую гряду. К моему удивлению, в темной точке, куда светили все четыре фонаря, кристалл опять рассыпался в порошок, пробу которого я взял, и спрятал в другом керамическом контейнере. Значит, свет действовал на кристалл, как пуля. И не только по звуковому последствию. Но это все были загадки не моего уровня разрешения. Здесь требовались знания, которыми моя голова никогда не пахла. Да и желания обрести такой аромат, кажется, не имела. У меня были свои склонности, и свои интересы.
* * *
В завершение, грубо говоря, научно-технических работ на этом участке пути, я прошелся со сканером вдоль следа, считая, что и здесь можно снять какую-то информацию. После чего вся группа была готова выступить дальше. Старший сержант Камнеломов в этот раз не выставлял передовое и боковые охранения, но, сменив аккумуляторы на "беспилотнике", снова запустил его, заставив летать кругами над местами, которые нам требовалось пройти. Вариант с техническим обеспечением безопасности казался и мне, и майору Медведю более надежным, чем с выставлением охранения. Я к тому же берег силы своих солдат. И во многом поэтому не предложил продублировать охрану, как делается порой в особо опасных местах. А здесь существовала и дополнительная опасность потерять еще одного или нескольких солдат.
Мы начали спуск по склону, и спустились до места, где кристаллический след "гуляющего дыма" резко поворачивал направо, преграждая нам путь, и уходил далеко по пологой линии склона. Обходить его, если мы хотели навестить второй след, расположенный намного левее, смысла было мало, тем более, кристаллическая гряда каким-то образом обрушила столбом стоящую до этого скалу, которая образовала над грядой каменный мост. Я помнил, что мы по этому склону, направляясь спасать летчиков, поднимались наискосок, оставляя след тогда еще справа. И шли достаточно долго, не менее часа. Но тогда у нас было выбрано именно такое направление – к перевалу. Сейчас терять два часа на обход не хотелось. Тем более, упавшая скала позволяла перейти по камням кристаллическое новообразование. Там мы и остановились. Первыми к камням подошли, понятно, я и майор Медведь. Смотрели внимательно, как отреагировали на камни кристаллы. Похоже было, что никак не отреагировали. Хотя камни, насколько я помню, жарятся плохо и долго, хотя долго потом тепло держат. Я протянул руку, и подержал ее близко от того камня, до которого сумел дотянуться. Легкое тепло от камня шло. Он слегка нагрелся. Но только слегка. Не настолько, чтобы поджарить наши подошвы.
– Я попробую? – спросил я майора, своим поведением подавая пример взаимоотношения с командиром своим солдатам. Никакой дурацкой инициативы без разрешения! Дурак с инициативой всегда двух дураков заменит – это аксиома.
– Не свались только. – напутствовал меня Медведь.
Я рискнул попробовать не свалиться, и довольно ловко и быстро перебежал на другую сторону. Следом за мной, тоже спросив разрешение у майора, переправился через кристаллическую гряду и старший сержант Камнеломов. За ним один за другим, повинуясь жесту Медведя, перебежали и все солдаты, потом и Волков с Лисиным. И последним переправлялся командир группы. Но майор в середине моста даже остановился, чтобы сверху окрестности осмотреть. И только потом двумя прыжками на землю спрыгнул.
– Меня вот что волнует, все думаю, а понять никак не могу, – обратился ко мне Медведь. – У меня во дворе рядом с домом теплотрасса проходит. Так она и землю сильно прогревает. Зимой – снег кругом лежит, мороз, а над теплотрассой земля без снега, и трава зеленеет.
– И что, – спросил капитан Волков. – У меня во дворе то же самое. И даже среди зимы собака на этой траве клеща подцепила. Хорошо хоть, не зараженный был.
– Я не про то, – мотнул Медведь крупной головой. – От теплотрассы земля греется, а от кристаллов нет. Почему? Они ведь тоже горячие?
Я в ответ пожал плечами. Я только офицер, а не теплотехник и даже не сантехник.
– Может быть, кристаллы горячие потому, что они электрический ток проводят. А земля не проводит. – неуверенно предположил я.
– А камни почему тогда греются? Они что, проводники тока? Не сильно, но греются ведь. – майор был любопытным человеком, и хотел узнать у нас то, чего мы не знаем.
– Об этом проще у пауков спросить.
– Разве "гуляющий дым" – их детище? – удивился Медведь. – Я почему-то считал, что противостоящей стороны.
– Я тоже, товарищ майор, так считаю, но представителей противостоящей стороны, кроме какого-то мертвого животного, полного кишащих опарышей, я не видел. Я посылал фотографию этого животного командующему.
– Я видел. Хотя на кошку похоже, но не кошка, лапы с пальцами.
– Потому я и подумал, что это примат. Но мне показалось, что это какое-то домашнее животное пришельцев, а не сами пришельцы.
– Почему так решил?
– Мозг маленький.
– Качество мозга не зависит от его размеров. Это уже давно наукой доказано.
За этим разговором мы с майором Медведем шли, задавая темп, сверяя маршрут по моему "планшетнику", поскольку "планшетник" майора пропал вместе с младшим сержантом Твердоглазых. Мысль об этом вдруг ударила меня по голове, словно громадным булыжником. Я даже остановился.
– Что? – тоже остановившись, спросил майор Медведь.
– Ваш планшетник, товарищ майор.
– До тебя только что дошло? – Медведь поморщился по-кошачьи, одной стороной лица. – Я потому и предложил маршрут сменить, что у пауков сейчас есть и "планшетник", и коммуникатор. А на "планшетнике" наш маршрут отмечен.
– Вообще-то Стас – парень упертый. Он может сказать, что один пошел. И на карте маршрут, которым он должен пройти. На этом маршруте его и захватили, – я на своего командира отделения надеялся. Он не только упертый, он еще и сообразительный, с умом дружит, и понимает, что, если нас с его помощью захватят, то ему и надеяться будет не на кого.
– Нужно, кстати, командующему доложить, – хватился майор, и посмотрел на часы. – Он уже должен вот-вот вернуться.
– А где он? – машинально задал я вопрос, которые в военной разведки задавать не полагается. На что и получил исчерпывающий военный ответ: