- Здравствуйте, ваше могущество, - сказал молодой человек, обращаясь к Теофилу. - Меня зовут Рудольф Бертольд. Вы, несомненно, знаете, кто я такой… на всякий случай удостоверение - вот, - он показал черную кожаную книжечку с золотым орлом. Теофил сделал отстраняющий жест. - Этот человек - сослуживец вашего сына, фрегаттен–капитан Маринетти, - офицер коротко поклонился. - Мы приехали, чтобы сообщить вам новость. Вернее, две новости. Первая - ваш сын послезавтра будет здесь…
- На Антиохии? - хрипло спросил Теофил.
- Скорее на ее орбите. Но будет он там недолго. Его флот забирает верные императору части и уходит на Карфаген. Операция должна занять не больше суток, иначе мы не успеем.
Теофил долго молчал.
- Кем принято это решение? - спросил он.
- Если бы вы узнали, что его принял ваш друг Терентий Мильтиад, вам стало бы легче?
Теофил на секунду закрыл глаза.
- Терентий убит, - сказал он.
По лицу Рудольфа Бертольда прошла судорога. Очень быстрая.
- Да, он убит. Но за несколько дней до смерти он передал мне все свои полномочия. Именно на этот случай. Вам нужны доказательства?
Теофил медленно покачал головой.
- Нет. Не нужны. Говорите дальше.
- У нас полчаса, - сказал Бертольд. - Берите самое необходимое, и поедем. В тридцати лигах отсюда нас ждет самолет. Подлетать прямо к усадьбе я уж не рискнул, извините…
Терентий опять покачал головой.
- Вы просто с ума сошли. Вы лично приехали сюда? В оккупированную мятежниками зону? Зачем?
Бертольд неожиданно засмеялся.
- За вами, ваше могущество. И, разумеется, за госпожой Княженикой. Мятежники пока, в общем, не трогают гражданских. Но семья адмирала Вардана должна быть в безопасности. Слишком много от него зависит. Я не слишком циничен?
- В самый раз, - сказала Ника.
Все трое мужчин повернулись к ней.
- Я прошу прощения за такое бесцеремонное начало разговора, - сказал Маринетти. - А также и за то, что вас не предупредили. Мне объяснили, что так… лучше.
Ответить на это было нечего. Ну, просто нечего. Ника повернулась к Теофилу.
- Мне надо одеться.
- Мне тоже… Не волнуйся.
Ника чуть не фыркнула. Скользнула взглядом по гостям - они вполне равнодушно ждали.
- Я быстро, - сказала она и побежала наверх.
Прошла в комнату Андроника. Открыла нижний ящик письменного стола, вынула деревянную коробку.
Пистолет "атлант", давний подарок Теофила Вардана сыну.
Очень давний. С Никой Андроник познакомился лет через пять после того, как получил от отца этот пистолет.
Смешно: она вдруг заревновала…
Андроник никогда не брал его с собой на фронт. Нет нужды, говорил он. Не бывает более полной безопасности, чем на своем корабле…
Теперь надо взять.
Ника открыла коробку - впервые в жизни сделала это сама. Полюбовалась на строгие линии пистолета. На внутренней стороне крышки была матовая пластинка с надписью, которую она давно знала наизусть.
"Надейся только на своих друзей и на свое оружие. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит".
- Понятно, - сказал Андроник. - Значит, наземная армия перешла на сторону мятежников, но не вся. И линия фронта, наверное, уже сформировалась. А теперь ответьте на главный вопрос: зачем нас вызвали?
- Чтобы избежать боев на планете, - сказал Маевский. - Отвоевание городов Побережья технически возможно, но приведет к большим разрушениям. Очевидно, люди, которые нас вызвали, приняли решение эвакуировать силы в безопасное место и поискать политическое решение.
- Я понимаю, - сказал Андроник. - Но почему вы в этом так уверены? Проще говоря: что, если бои как раз–таки начнутся, и нам прикажут вести огонь по поверхности планеты? Вы исключаете такой вариант?
- Да.
- Почему?
- Во–первых, вы не подчинитесь. Во–вторых, Рудольф Бертольд, который переслал вам данное сообщение и эвакуировал вашу семью, является человеком Мильтиада.
Андроник подождал, но Антон Маевский ничего не добавил. Сидел себе спокойно в кресле, помаргивая рыжими ресницами. Свет в комнате совещаний был притушен, кроме них двоих тут никого не было.
- Почему вы так верите Мильтиаду?
Маевский молчал так долго, что Андроник уже стал считать свой вопрос лишним.
Странный человек…
Но он все–таки ответил.
- Три года назад я был арестован Корпусом кавалергардов по обвинению в измене. Причиной были неосторожные высказывания - если позволите, я не буду говорить, какие именно. Мильтиад узнал об этом почти случайно, по семейным каналам. Знаете, как это у нас бывает. Я до сих пор не знаю - с кем он говорил, какие средства пустил в ход, кого шантажировал… Я был под следствием две недели. Меня уже пытали. Еще день–другой, и я подписал бы им любые признания. Утопил бы всех, кого они велели. Кавалергардский корпус - самая подлая организация на свете… И вдруг меня отпустили, как будто и не было ничего. Что это дело рук Терентия - мне сказали потом. Одновременно со мной были арестованы еще два человека: офицер моложе меня и девушка. Их он спасти не смог. Тем не менее, с тех пор я его агент.
- Почему?
Маевский понял вопрос. Растянул губы в улыбке.
- Нет, я не считал, что за спасение жизни обязан ему пожизненной службой. Отнюдь. Но я поговорил с ним. Вы знаете, я плохо разбираюсь в людях. То, что обычный человек вроде вас чувствует сразу, мне приходится просчитывать. Зато я и ошибаюсь реже. Терентий сказал: ты мне ничего не должен, но если хочешь делать так, чтобы этого больше не было - вот тебе возможность. И я сказал: "Да". Я ему поверил. С тех пор при нем и состою. Хотя он очень старался, чтобы этого никто не знал.
- Вы очень не любите кавалергардов, - сказал Андроник утвердительно.
Маевский поморщился. Андроник чуть ли не впервые увидел у него на лице какую–то мимику.
- Они… серые. Серые мундиры. И вокруг них - тьма.
Андроник промолчал. Такие поэтические откровения его все же несколько удивили.
- Я ненавижу их, - сказал Маевский неожиданно. - Тупая сила, готовая сожрать все, что шевелится. Все, что случайно попадется… - Казалось, он с трудом подбирает слова. - Империя заражена жестокой косностью. Я не знаю, можно ли это вылечить. Я не специалист по внутренней политике. Золоченая кровля - и гнилое нутро…
Андроник перевел дух. Он вдруг устал от общества этого человека.
Но упускать момент не следовало.
- Значит, вас не удивляет то, что происходит с Империей сейчас?
Маевский покачал головой.
- Но сейчас вам придется стрелять в ту же сторону, что и кавалергардам, - напомнил Андроник. - Командование Кавалергардского корпуса - на нашей стороне. Причем именно благодаря Мильтиаду, если я правильно понял. Вас не смущает это?
- Нет, - сказал Маевский. - Как инструмент можно использовать что угодно, в том числе и кавалергардов. Это вопрос умения.
- По–вашему, дядя Терентий… Мильтиад считал так же?
Маевский пожал плечами.
- Я не знаю, что было у Мильтиада в мыслях. Я знаю только, что он делал. В нашем положении стоит хвататься за любого союзника.
Андроник внимательно посмотрел на собеседника.
- Вы - человек без предрассудков…
Маевский еще раз пожал плечами.
- Возможно.
- У вас интересный взгляд на вещи, - сказал Андроник. - Позвольте спросить: как вы видите нашу конечную цель? Мы сможем прекратить гражданскую войну и вернуть все, как… Как было?
- Нет, - сказал Маевский. - Я думаю, что процесс необратим. Наша задача - развалить империю так, чтобы как можно меньше народу задавило обломками. Внешняя война, разумеется, сильно усложнит эту процедуру. Но я подозреваю, что другого выхода у нас просто не будет.
- Что тебе сказал Красовски? - спросил Аттик Флавий.
Рудольф вздохнул.
- Он не пойдет в подчинение к людям, которые младше его по званию. Это было буквально первое, что он сказал, как только узнал, от кого я. К мятежу он относится так же, как мы. Очень сожалеет, что лишен возможности связаться с императором. Он даже готов согласовывать действия. Но…
- Но - при условии, что главным будет он?
Рудольф махнул рукой.
- Он не выразился прямо так. Он вообще не говорил ничего резкого. Я бы сказал, что он даже старался быть дипломатичным. Не в этом дело. У меня осталось впечатление.
- Да?
- Да, - Рудольф сел. - Он… Я видел таких людей, правда не близко. От него энергия идет. Энергия власти. Чувствуется, что он привык отдавать приказы… и привык, чтобы их выполняли. В том числе в боевой обстановке. Аура военного вождя. Вот у вас, например, этого нет…
- Понимаю. Так ты поэтому решил, что с ним не договориться?
- Ну… В целом да. Поэтому. Он интеллектуал, да. Но в то же время - прирожденный доминант. С таким каши не сваришь.
- Да, я понимаю… Такому человеку действительно тяжело принять подчиненную роль. Особенно если подчиняться придется двум людям младше его по званию. И особенно если один из них тыловая крыса, а другой - тоже крыса, но полицейская… О том, что мы собираемся уйти с планеты, ты сказал?
- Да - как об одном из возможных планов. Без подробностей.
- Реакция?
- Как я и ожидал, отрицательная. Он считает, что надо вести борьбу на Антиохии, если мы хотим чего–то добиться.
- И какой вывод?
- Очевидный. С планеты он не уйдет. Нет смысла уговаривать.
- Это два разных утверждения, - сказал Аттик Флавий мягко. - Что он не уйдет с планеты и что его нет смысла уговаривать. И вот в связи с этим мне интересно: почему ты все–таки не стал его дожимать?
Рудольф Бертольд ответил не сразу.