Бровастый повел богатырскими плечищами, обернулся. Накатанные мышцы шеи залились в камень, глаза - в щелочки. Увидев монаха, заскучал.
- Вали, преподобный, от греха подальше, - сказал он, а когда до него дошла собственная острота - захохотал.
- В последний раз повторяю: пошли вон отсюда. Оба.
Интонации молодого человека были прежние, далеко не монашеские. Здоровяк поднялся.
- Ну, ты сам этого захотел.
- Врежь ему, Мятый, врежь! Ну врежь!
Сутулый дружок его буквально подпрыгивал на месте, показывая, как бы он сам это сделал.
За соседними столиками стали оборачиваться. Кое-кто поспешил отойти в сторону, а девушки и не думали уходить. Они с откровенным любопытством ждали, чем все закончится.
Обходить стол? Зачем! С невероятной для его туши легкостью бровастый махнул прямо через него, но монах уже исчез. Дерюга с треском полетела на пол, и, выйдя из вихревого пируэта, бровастого встретил, прилаживая на темные волосы фуражку, визкап полиции.
Офицер швырнул любителей цветастых рубашек к плоскому гранитному камню - одному из тех, что украшали террасу, - заставил упереться в него руками, широко расставить ноги, считал стэлсы, сноровисто обыскал, после чего под общее улюлюканье и свист спустил с лестницы. Громче всех свистела забравшаяся в кресло с ногами блондинка.
Тряся кулачком, патлатый еще что-то кричал с нижних ступенек, явно угрожая, но барабаны ударили сильней, и дружок поспешил вдернуть его в карнавальный водоворот.
Девушки переглянулись. Блондинка медленно вытянула свою безукоризненную ногу и, зацепив носочком ажурной туфельки кресло, толкнула его к офицеру.
- Давай, визкап, причаливай, только не воображай, что спас нас. С нами никогда и ничего не случается.
Под ногой блондинки как раз виднелось темное пятнышко - все, что осталось от раздавленного жука-коринтаса, - но молодой человек промолчал и повернулся, чтобы уйти.
- Постойте, офицер.
Золотоволосая девушка живо поднялась, взяла его за руку, и тут свершилось маленькое чудо. До этого мгновения она была в невидимой тени своей ослепительной белокурой подружки, но стоило ей сделать одно-единственное движение, чуть улыбнуться, как блондинка застыла, словно манекен за пыльным витринным стеклом.
- Прошу вас, садитесь. Вы ведь не оставите нас без защиты?
Девушка улыбнулась доброй королевой, и офицер покорно, как зачарованный, сел в кресло. С такой улыбкой она имела право повелевать.
На столике появились три бокала с ярким рубиновым напитком. Золотоволосая незнакомка, опередив офицера, прикоснулась своими изящными стэлсами к голубому фонарику в центре стола, и тот погас. Счет был оплачен. Девушка явно не собиралась ждать, пока оставшиеся считанные мгновения дохромают до стэлса Безвременья и когда уже не придется платить. Судя по ее порывистым движениям, она не любила ждать.
Зазвенели бокалы, и она спросила:
- Как вас зовут, офицер?
- Визкап полиции Бруно Джагрин.
- А нас…
Договорить ей не удалось. Мир задрожал до самых основ. Канонада фейерверка загромыхала с новой силой. Вся громада Йозера Великого завулканировала разноцветными огнями.
Огни летели наискосок вверх, падали с небес с воздушных шаров, расцвечивали горизонты. Ресторанный пол качнуло - так охнула утробно многомиллионная толпа, увидев, как большая из двух лун украсилась разноцветными вспышками. Это было приветствие из космоса.
Стэлс Безвременья начался.
- Феста, Феста, Феста, - звучало на разные голоса. Все лица были обращены к желтой луне в короне из фейерверков. И тут же столики стали заполняться бокалами, блюдами, хрусталем - начинался самый долгожданный стэлс карнавала. Время было отменено, и шум стоял невообразимый.
Золотоволосая что-то кричала, показывая то на себя, то на подружку, ушедшую любоваться космическим фейерверком к балюстраде, но разобрать нельзя было ни слова.
- Что? Не слышу.
- Вы поняли, как нас зовут?
Шум начал стихать.
- Нет. Но я уже дал вам имена.
- Интересно, какие?
Убедившись, что блондинка далеко, Бруно наклонился к золотоволосой девушке. Глаза ее тоже были золотистыми, по моде сезона, но с оттенком солнечного золота.
- Золото и Серебро.
На миг девушка закрыла свое лицо маской-спектром. Надменный лик богини Первого Юга мелькнул перед молодым человеком и исчез.
- Карнавальные маски у нас есть. Теперь будут и имена-маски. Золото и Серебро - мне нравится, но… - она приложила палец к губам и еле заметно кивнула в сторону блондинки, которую молодой офицер назвал Серебром. Та с бокалом в руке возвращалась к столику.
Бруно стал складывать куртку монаха, чтобы спрятать ее в котомку.
- Так какой из ваших костюмов карнавальный? Полицейского? Монаха?
- Оба настоящие.
- А это что? - Золото ткнула пальчиком в желтую секирку, вышитую на монашеской робе прямо напротив сердца.
- Знак монаха-вечника. Только что закончилось мое последнее полицейское дежурство, и с этого стэлса я наконец-то могу стать монахом. Этого момента я ждал целых два года. Можно сказать, сбывается моя мечта. Испытательный срок в миру истек, завтра пишу рапорт и возвращаюсь в Джампилангр давать обет, а сюда вернусь уже проповедником.
- Жаль, мундир вам больше к лицу. Нет - к глазам. Я сразу заметила, что глаза у вас интересные, необычные. Говорят, у меня абсолютный взгляд на такие вещи. А Джампилангр - это где?
- Боюсь, вам это неинтересно.
- Не обижайтесь, Бруно. Здесь юг Юга, здесь все заняты только собой, а многие и вообще думают, что мир заканчивается за стенами Йозера Великого. Джампилангр, что это? Мне действительно интересно.
- Одна из семи древних столиц Восточного архипелага. Там я прошел обучение в Храме Вечности. Моя специальность звучит довольно внушительно: "Храмостроитель-проповедник восточных территорий, архипелагов и всего Юга". Плюс пять дипломов к ней, из которых два гражданских.
- Санфар меня раздери! - Серебро, до этого спокойно курившая змейку, вдруг резко хохотнула и со стуком поставила бокал на столик. - Тут бы один получить.
Она повернулась к Бруно, и он впервые заметил, насколько бесцветны ее глаза. Их просто не было. Такими пустыми глазницами могла на него смотреть мраморная богиня, украшающая площадь тысячи лет тому назад затонувшего города.
Затянувшись, Серебро спросила:
- А как ты вообще попал в наш ухоженный вертеп, монах? Что ты тут ищешь?
У блондинки явно был особый талант. Она умудрилась задать Бруно самые неприятные для него вопросы.
- Что замолчал, монах?
- Хорошо. Отвечу так: наставник решил, что я не готов к труду проповеди Вечности и положил мне два года испытаний. Я выбрал работу полицейского. Своеобразный пост духа. Теперь срок истек, и я возвращаюсь в монахи-вечники.
- Постники, вечники - бред какой-то. - Серебро решительно загасила змейку. - Надоело. Люди развлекаются, народ валит на вертикалку, а мы? Не понимаю, что вообще можно проповедовать в век биокомов?
- То, что монахи-вечники проповедуют уже восемь тысяч лет - идею Вечности. Время не должно разделять людей. Мир, разделенный стенами времени, всегда в шаге от гибели. Вечники и должны найти слова, которые сокрушат эти стены.
- Словами? Стены? Еще один болтун. Господи, как все они надоели.
- Но разделенный мир несправедлив. Его надо изменить.
Закурив очередную змейку, Серебро выдохнула дым в лицо офицеру.
- Мальчик, а у тебя хватит силенок?
- Не надо так, - Золото поспешила положить руку на плечо подружки, - а то наш бравый офицер пожалеет, что спасал нас.
- Плевать. Сегодня карнавал, я развлекаться хочу, а не трепаться. Меня уже тошнит от вашей болтовни и от сопляков, в уютных ресторанах и барах перестраивающих миры.
- Зачем ты так? Вдруг у Бруно получится.
- Ха! - блондинка хохотнула. Затем выгнулась молодым сильным телом, наклонилась к офицеру и постучала пальчиком по плоской гранитной плите за его спиной. Пустые безумные глазницы красавицы смотрели в упор.
- Запомни, мальчик, наш мир сделан из дерьма, но дерьмо это - из гранита. И ни монахам, ни полицейским его не перешибить. Понятно? А я еще думала взять тебя на вертикальный стадион. Пошли!
Ухватив подругу за руку, она резко встала. Золото помедлила, а затем, извинившись улыбкой, поднялась следом.
Две карнавальные богини, ночные дивы, от красоты которых слепли глаза, шагали к выходу, но - редкий случай - никто не смотрел им вслед. Все посетители ресторанной террасы повернулись к молодому офицеру.
Глава 3
- ЭЙ!
Поза изломана - длинноногая птица, танцующая на древней гравюре. Башмак пошел вверх, словно собираясь расколоть сферу звездного неба, на миг офицер замер в вертикальном шпагате. Новый излом. Контур леопарда, застывшего на задних лапах. Во всей фигуре чувствовалось страшное напряжение.
Вдруг теневой промельк, блеск черной молнии, глухой звук, и все закончилось. Большинство из присутствующих на ресторанной веранде даже не успели сообразить, что произошло. И только когда Бруно носком ботинка этак легонько толкнул гранитную плиту и та с грохотом развалилась, стало ясно: только что офицер одним ударом руки расколол ее на две части.
За столиками зааплодировали. Но аплодисменты были не последней наградой бравому офицеру от южной ночи.
Карнавал Двух Лун безумствовал.