- Ты еще не понял, что происходит, Омер?
Ивага оскалился и с размаху бросил пудовый кулак на темечко Грона. Грон поймал кулак и дернул. Раздался громкий хруст костей и жуткий вопль Иваги. От удара рухнувшего тела вздрогнуло пламя факелов. Грон упал на колено и резко захватил голову Иваги. В наступившей тишине было слышно, как звонко лопались позвонки. Грон разогнулся, выпустил тело и двинулся дальше.
- Мне плевать на тебя, Ивагу и еще сотню таких, как ты. - Он подошел к алтарю и одним прыжком оказался наверху.
Омер испуганно отшатнулся и вцепился в подлокотники трона. Грон протянул руку и, стиснув Омера за горло, вытащил его жирное тело из объятий уродливого трона. Приподняв одноногого над алтарем, он произнес ему прямо в лицо громко и яростно:
- НО ТЫ ПОСМЕЛ ТРОНУТЬ МОЕГО ЧЕЛОВЕКА!
С этими словами он швырнул Омера на пол и прыгнул ему на грудь. Раздался хруст костей, и из горла хозяина "ночного двора" на Грона хлынул фонтан крови. Грон сошел с трупа, подобрал рубиновый обруч и так же спокойно, будто ничего особенного не случилось, двинулся в сторону ворот, оставляя на полу окровавленные следы. Когда отряд Грона шел торговыми рядами, люди шарахались в стороны, как брызги перед тараном боевой галеры. Выйдя на центральную площадь базара, Грон бросил на землю рубиновый обруч и громко произнес в наступившей тишине:
- Вчера убили базарного стража из моего десятка. Его звали Дамир-горшечник, и он был хорошим человеком. Может быть, кто-нибудь хочет помочь его семье?.. - Потом он повернулся и ушел.
Вечером они вернулись к обручу. Дорн ошеломленно присвистнул. Горка монет, среди которых сверкали и золотые, была столь велика, что прикрывала края обруча. Грон оглядел площадь и, заметив мальчишку-разносчика, наблюдавшего за ними с открытым от восхищения ртом, поманил его. Парень опасливо подошел, однако глазенки его восторженно сверкали. За два шага до Грона он упал на колени.
- Встань, - ласково приказал Грон.
Мальчик вскочил.
- Рассказывай.
- О, господин, до полудня никто не подходил близко к обручу, но только ударил гонг, как на площади появился нищий и, высыпав пригоршню золотых, прокричал: "Убогно-одноглазый скорбит о погибшем!" Потом начали подходить купцы, были старшины кузнецов, горшечников, ткачей, матросы, хозяин "Трилистника" и…
Грон остановил его и подозвал горгосца.
- Расскажи ему обо всех, кого видел. - И кивнул Ливани: - Запишешь.
Оба отошли в сторону. Грон повернулся к десятку.
- Хирх, приведи почтенного Увара. Яг… - он указал в сторону "ночного двора".
Через некоторое время к Грону, сопровождаемый Хирхом, явился человек в плаще из дорогой венетской шерсти, но видно было, что ткань основательно застирана, и внимательный взгляд увидел бы аккуратную штопку.
- Я слышал, у тебя затруднения, почтенный Увар?
Тот гордо вскинул голову:
- Все мы испытываем трудности время от времени, и даже у хорошего повара солонка может опрокинуться в котел.
- Я согласен с тобой, почтенный Увар. - Грон покачал головой. - Ходят слухи, что, когда в прошлом году почтенный Паштор имел затруднения, подобные твоим, он отказал многим, дававшим ему деньги, и подкупил судью, чтобы тот решил дело в его пользу.
Увар сверкнул глазами:
- Люди всякое говорят, я не слушаю наветов. Не мог бы ты, почтеннейший, поскорее объяснить, зачем я тебе понадобился, меня ждут покупатели.
Грон точно знал, что это неправда. Судья, который помог выкрутиться Паштору, предложил свои услуги и Увару, но тот выставил его за порог. Тогда Паштор выдвинул долг Увару. Увар с возмущением отверг дутый вексель, и Паштор подал в суд. Сейчас все шло к тому, что Увару придется платить не только по выданным им векселям, но и по дутому долгу Паштора. Судьба отвернулась от Увара, а люди не любят неудачников. Поэтому вот уже целую луну ни один покупатель не переступал порог лавки Увара.
- Ты - честный человек, Увар. - Грон кивнул на горку монет. - Возьми, мой стражник погиб, у него осталась жена и пятеро детей. Я хочу, чтобы ты помог им устроиться в жизни, научил ремеслу. Деньги в женских руках что вода. Утекут - не заметишь.
Увар некоторое время недоверчиво поглядывал то на Грона, то на неожиданно свалившееся на него богатство, но потом упрямо помотал головой:
- Это плохое вложение денег, почтеннейший Грон. Я с трудом отдаю существующие долги. А завтра все мое добро может оказаться в загребущих лапах Паштора.
Грон усмехнулся:
- Ну, я думаю, семье Дамира не нужно столько денег сразу. Они предпочтут проценты позже. А что касается Паштора… - Грон сделал паузу. - Боги даруют удачу тем, кто ее достоин. Подумай, купец, разве ты не достоин удачи? - И Грон закончил, громко и четко выговаривая слова: - И я очень не завидую тем, кто становится на пути богов.
И эта фраза также была передаваема множеством уст.
Увар, не отрывая от Грона напряженного взгляда, наклонился к куче монет. Грон сделал знак Хирху и Йогеру, и те быстро растянули мешок и начали горстями кидать туда монеты.
- Но я же не пересчитал, - взвился Увар.
- Эти двое пойдут с тобой, дома и пересчитаешь.
Когда все монеты оказались в мешке, Грон принял из рук Хирха рубиновый обруч и повернулся к высокому крепкому нищему с повязкой на одном глазу.
- Я благодарю Убогно-одноглазого за заботу о семье погибшего. - С этими словами он небрежным жестом протянул нищему обруч.
Убогно так же небрежно подхватил его, мгновение рассматривал, будто, покупая дешевый мешок, искал на нем дыры. Затем оба одновременно повернулись и подчеркнуто независимо, как случайно столкнувшиеся зеваки, разошлись в разные стороны. Но эта нарочитая небрежность никого не обманула. Сегодня у всех на глазах был коронован новый хозяин "ночного двора", и сделал это Грон, десятник базарной стражи. Чудны дела твои, Господи!
- У тебя в руках был рубиновый обруч базиллиуса, и ты отдал его этому нищему?! - Ютецион, систрарх базара, с трудом сдерживаясь, выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Проклятье, патрицианство практически уже было у него в руках. - Ты немедленно вернешься в "ночной двор" и заберешь обруч обратно.
- Я не стану этого делать, господин.
- Что-о-о?
Грон вежливо разъяснил:
- Убогно отнесся ко мне с уважением и помог семье убитого стражника, я не хочу его обижать.
- Мне начхать на твой страх, ты… э-э…
Тут до систрарха внезапно дошло, что Грон отказался это делать не потому, что испытывал страх или считал, что это невозможно, а просто потому, что не хотел. Он очень удивился.
- Ты хочешь сказать, что если бы не эти причины, то сумел бы забрать обруч?
- Конечно, господин.
Систрарх внимательно разглядывал Грона. Его гнев испарился, уступив место ощущению тревоги. Судя по всему, он слишком долго не обращал внимания на ситуацию в сотне базарной стражи. Там действительно происходило что-то необычное. Явным симптомом было то, что его доходы резко возросли, но это был приятный симптом, поэтому систрарх не слишком разбирался в причинах. Сейчас он припомнил, что луны три назад купцы перестали донимать его жалобами. А старший десятник вот уже четыре луны не докладывал о потерях. За исключением последнего дня прошлой четверти. Систрарх почувствовал озноб. Похоже, этот десятник оказался чем-то необычным, и, прежде чем продолжать разговор, следовало получше узнать - чем. Систрарх махнул рукой:
- Хорошо, иди, я вызову тебя позже.
Грон молча поклонился и вышел из покоев. За порогом его ждал Улмир.
- Ну как прошла беседа?
Грон улыбнулся:
- В пределах ожидаемого.
- И что же дальше?
Грон хлопнул его по плечу.
- Пошли, пропустим по стаканчику и поговорим.
Они вышли на улицу. Даже сюда, за стены верхнего города, доносился приглушенный шум базара. Они прошли мимо акрополя и воротами Семи ветров вышли на площадь Высоких фонтанов.
Грон отыскал Улмира, как только прибыл в Эллор. Тот, будучи одним из лучших учеников гимнасиума и сыном Всадника, занял неплохое место в свите казначея. Приятель был искренне рад встретить собутыльника по студенческим пирушкам и тут же предложил посодействовать в устройстве на новом месте, но Грон улыбнулся и отказался:
- Я не собираюсь надолго задерживаться в столице, но когда я решу ее покинуть, мне понадобится твоя помощь.
Улмир настороженно кивнул. От слов Грона веяло чем-то необычным, а он не очень-то хотел подвергать риску свое теплое местечко. За прошедшие несколько лет он успел сделать некоторую карьеру и сейчас занимал место одного из писцов при самом казначее. На том они и расстались.
Время шло, они продолжали изредка встречаться, - слава Грона росла, и Улмир даже изредка щеголял в кругу друзей и подружек знакомством со столь загадочной и популярной личностью. И вот сегодня с утра Грон передал через знакомого, чтобы Улмир ждал его. Они встретились у порога палат систрарха базара. Грон поздоровался и, бросив: "Подожди", скрылся внутри. Ждать Улмиру пришлось не очень долго, и сейчас они шли по улицам Эллора, а Улмир терялся в догадках, не принесет ли ему беду его разрекламированное знакомство.
Они дошли до таверны, в которой обычно встречались, она была немного чище и приличнее той, в которой они коротали вечера в Роуле. Грон на мгновение задержался на пороге и сказал подскочившему слуге:
- Вина, и не беспокоить, - и направился к столику, стоящему в дальнем углу.
Кувшин принесли мигом. Грон разлил вино по стаканам, отхлебнул и поднял глаза на Улмира:
- А скажи, Улмир, правда ли, что базиллиус сильно сдал за последний год?
Тот несколько растерянно посмотрел на Грона: