– Здесь несколько неспокойные места, – пожал плечами Яр.
– Какого чёрта вам здесь надо? Чего вынюхиваете? – вдруг вспылил один из начальников деревни, стоящий слева от Бладмура.
Яр смерил того спокойным взором и ответил:
– Думаю, если бы хотел что-то вынюхать, вряд ли стал бы запрыгивать к вам на стены.
Коллега Яна кивнул.
– Откуда вы? – спросил он более мягким тоном.
– Из Лагеря.
– Лагеря? – нахмурился Бладмур.
– Ты не слышал?
– Мы несколько недель в осаде. Ежедневно отбиваемся от всяких тварей. К нам редко кто приходит.
– Неужели даже нет бродяг? – засомневался Рагнар.
– А ты, варвар, молчи вообще! – вступил в разговор третий начальник цитадели.
– У тебя есть претензии? – прищурился потомок дома Остерман.
– Пережитки прошлого, – перебил соломенноголового Бладмур. – Илейн, будь добор, умерь свой пыл. Реюньон нынче не существует.
– Как и Остерман, – вторил Рагнар.
– Так я и думал. – кивнул Бладмур.
– Из реальной силы на Гиперионе остались только Сюреал и Хранители. Да и то смешались со стражей Санпула и разношёрстой компанией из Альянса, удерживающего Лагерь, – вставил комментарий Лингвей.
– Дети Дракона и Полуночная Империя ещё есть на юге, – добавил охотник.
– Так что за Лагерь? – махнув рукой, спросил Илейн.
– Большой приют для всех, кто потерял веру и надежду. Обнесённый земляным валом и частоколом палаточный город, – ответил Яр.
– Судя по описаниям, большое местечко, – задумчиво произнёс Бладмур. – А далеко отсюда?
– Около дня пути.
– Или трёх всей деревней, – рассчитал Илейн.
– И что? Как успехи? – спросил Бладмур и внимательно посмотрел в глаза Яру.
– Не самые, – ответил за асассина Рагнар.
– Как и у нас, – вздохнул бывший глава Темной Стражи Ренессанса. – Постоянно кто-то обретает синие глаза, дикие бесятся и бьются об стены ежедневно. Провизии осталось максимум на месяц. А конца и края не видно этому сумасшествию.
– Мир пытается вытеснить людей, – категорично заявил Илейн.
– И у него неплохо получается, – кивнул Лингвей.
– Скажи, Бладмур, а нет ли ощущения, что действия психов и диких начинают приобретать некоторый осмысленный характер? – вдруг спросил Яр.
Бывший соратник с плохо скрытым любопытством посмотрел в лицо асассину.
– Думается мне, вам некуда сейчас спешить. Да и вы устали. Предлагаю пройти в наш ещё живой кабачок и обсудить последние известия. Вы не против? – намерения Бладмура сразу стали ясны Яру, и тот согласно кивнул.
– Отлично! Тогда следуйте за нами. И кто-нибудь, вытащите тело старика Руммеля из шатра. У бедолаги не выдержало сердце, – последние слова Бладмур адресовал Яру. – И так воинов нет, так ещё случаются подобные неприятности.
Кабачком оказалась дряхлая деревенская таверна с прогнувшейся крышей и стёршимся от времени названием: на именном щите, приколоченной к торчащей из-под козырька перекладине, красовалось пустое жёлтое поле и неразборчивые каракули.
Когда троица начальников вошла в кабачок, а за ним и гости Солнечного Бора, присутствующие на миг встали по стойке "смирно" (даже две престарелые служанки). Бладмур едва заметно мотнул головой, и посетители нехитрого заведения поспешили покинуть его. Данное обстоятельство не ускользнуло от внимания Яра.
– Садитесь, – предложил Бладмур и указал на большой стол. – Виларий! Эля нашим гостям.
– Да, господин, – вымолвил бледный старичок, стоящий за стойкой. Интересным словом он именовал наёмного убийцу не существующего ныне клана Ренессанс.
– Ян? – остановил подошедшего к столу Яра Бладмур. – Не пройдёшь ли со мной за стойку? Вспомним старые времена. Думаю, твоим и моим товарищам неинтересно слушать наши излияния.
Естественно, воинам было интересно послушать. Особенно про прошлое молчаливого и загадочного асассина Яра. Но они понимающе кивнули. Командирам нужно переговорить наедине.
Стоило Яру облокотиться на стойку, пенящаяся кружка ароматного эля оказалась рядом с его локтем. Асассин поблагодарил хозяина, который слегка кивнул головой и затем посмотрел на Бладмура: перед эти мошенником он чуть не склонился в поклоне.
– Свободен, – коротко бросил Бладмур хозяину, и тот исчез в подсобке.
Отхлебнув из кружки, бывший глава Тайной Стражи внимательно посмотрел в глаза Яра.
– Отличный эль. Остатки. Виларий бережёт его только для значимых гостей, – зачем-то сказал он.
– Ты позвал меня обсудить напиток? – серьёзно спросил Яр.
– А почему бы и нет? Столько лет не виделись! – усмехнулся Бладмур.
– Мы никогда не были хорошими друзьями, Бладмур.
– Но и не становились врагами. Личными, по крайней мере. Это радует, согласись, – лицо Бладмура почерствело. – Но ты прав. Пообщаться наедине я решил не так. Мне необходимо знать, что вы разнюхали по поводу диких. Соломенным не обязательно это слышать. Да и вообще кому-либо.
– Почему я тебе должен об этом рассказывать? – нахмурился Яр.
– Назовём это простым проявлением вежливости по отношению к хозяевам этого прекрасного места, – глаза Бладмура загадочно блеснули.
Яр понял сразу и прикинул в уме: хватит ли им сил пробиться. Нет, не хватит. Все устали. Им действительно нужен отдых и временный приют.
– Ничего особенно важного, – вздохнул асассин. – последние нападения на Лагерь стали более организованными, сплочёнными. Появились некоторые намёки на тактику. Наш главнокомандующий заподозрил появление лидеров.
– И вас послали их убрать? – понимающе кивнул Бладмур.
– Немудрено догадаться.
– И что? Нашли кого-нибудь?
Яр покачал головой.
– Толпы разрозненных диких и синеглазых. Честно признаться, даже не знаю, где начинать поиски.
– Основные массы приходят с севера, – поглаживая гладко выбритый подбородок, протянул Бладмур. – Возможно, ваша цель где-то там.
– Север чудовищно огромен. А теперь ещё и безлюден.
– Не факт. Возможно, какие-нибудь поседения точно так же организовали укрепления и отбиваются от атак.
– И долго ты планируешь выдержать? – вдруг прямо спросил Яр.
Бладмур прищурился и внимательно посмотрел в глаза коллеги.
– Столько, сколько возможно. В любом случае, в ваш Лагерь мы не пойдём. У нас свои законы, и покровительство нам не интересно.
Яр в который раз заострил внимание на властных интонациях бывшего ученика Шепростана.
– Не могу сказать, что кто-нибудь расстроится по этому поводу. В Лагере всё тяжелее и тяжелее с продовольствием. К нему бегут все.
– Тогда вам и своих ртов хватает. Ладно, давай вернёмся к ребятам. А то они никак не могут расслабиться. Виларий! Ещё эля гостям!
***
Дверь подвала легонько скрипнула. Сидевшая на грязном топчане рыжеволосая девочка вскочила на ноги и шустро сменила позицию, скрывшись в тёмном углу маленькой спальни. В маленькой веснушчатой ручонке лежал короткий нож.
– Это я. Жрать готово? – спросил грубый прокуренный голос.
Малышка облегчённо вздохнула и вышла в прихожую, одновременно служившую и гостиной, и кухней, и спальней для. Учителя.
– Привет, папа Эрнест, – прозвучал в тишине звонкий детский голосок.
– Здорова. Жрать готово? – кивнул невысокий тонкий мужчина. Снимая чёрный плащ, он с интересом смотрел на стоящий в углу котелок.
– Да, папа. Перловка с рыбой, – ответила девочка и улыбнулась.
Раздевшись, Эрнест остался в серой тунике и коричневых портках. Без одежды он стал маленьким и болезненно худым. Поглаживая лысую голову, он прошёл к дряхлому, покосившемуся столу, и присел на единственную табуретку.
– Давай, чего ждёшь? – приказным тоном потребовал Эрнест.
Девочка в один прыжок оказалась рядом с котелком, и, выудив из кармана ложку, подала Учителю. Тот снял крышку и помрачнел.
– Ты что? Использовала весь мешок? – тихим и бесконечно злым голосом спросил Эрнест.
Кровь отхлынула от лица девочки.
– Я…
– Отвечай! – взъярился Эрнест и вскочил с места, чуть не ударившись головой об низкий потолок подвала.
– Я… я… да, – слёзы сами хлынули из глаз малышки.
– Какого чёрта, а? Я тебе сколько раз говорил, что жратву надо экономить? А? – звонкая пощёчина снесла девочку с ног. – Ты головой будешь думать? Или останешься такой же тупой? – орал мужчина, нависнув над ребёнком.
Девочка рыдала навзрыд, закрыв лицо ладошками.
– В комнату! Быстро! – прошипел Эрнест, снова присев за стол.
Малышка вмиг исполнила приказ.
– И хныкать хватит! А то рот завяжу! – прикрикнул Эрнест. Ребёнок замолчал, продолжив беззвучно плакать под грязной изодранной подушкой..
Когда Эрнест закончил трапезу и немного успокоился, девочка спала. Его каменное сердце сжалилось. Он почувствовал стыд.
Присев рядом с ребёнком, тонкий и жалкий человек убрал подушку с головы девочки и принялся нежно гладить её волосы. Из его узких злых глаз медленно потекли слёзы.
– Прости, малышка, прости. Я не могу владеть собой. Жизнь-сука выжгла мою душу. – причитал Эрнест.
Малышка вдруг открыла глаза и внимательно посмотрела на Учителя.
– Ничего, папа, – серьёзным голосом произнесла она. – Я понимаю. И всё равно люблю тебя.