Позабыв о Лонере, я отстранил потрясенно застывшего адепта и с любопытством склонился над его творением. Неопределенно хмыкнул, разглядев кривой шов в том месте, где женское плечо аккуратно переходило в волосатое мужское бедро. Подивился тому, что, несмотря на всю нелепость происходящего, заклинание оказалось рабочим. Оценил по достоинству получившийся парадокс. Покачал головой, когда изящные пальчики вдруг сложились в неприличную фигуру, и поспешно отпрянул, когда это чудо согнулось в колене, бодро подпрыгнуло на лотке и приняло вертикальное положение.
– Надо же, – неподдельно удивился я, разглядывая получившееся нечто. – Оно еще и соображает! Не пойму, правда, каким местом, но тем не менее.
– Ч-что эт-то?! – жалобно прошептал незадачливый юнец, расширенными глазами глядя на замершую на столе "руку-ногу". – От-ткуда? Я же совсем не это хотел.
– Молодец! – Я ободряюще хлопнул его по спине, невольно подтолкнув к непонятному созданию. – Первый раз вижу такой неожиданный результат от простого заклинания, так что тебе есть чем гордиться!
Де Норро попятился от стола, где по металлической столешнице нервно постукивала пальцами мужская нога, а над ней зловеще шевелилась посиневшая женская кисть.
– Ж-жуть какая.
– Согласен, – усмехнулся я, на всякий случай не приближаясь к этому чудику. – Интересно, оно признает тебя за хозяина?
– З-за к-кого? – звучно икнул парень.
– Это же ты ее или его поднял? Ну вот. Теперь попробуй обуздать эту штуку и подчинить своей воле. Иначе в скором времени она себя осознает и начнет на нас охоту. Хочешь быть задушенным этими милыми пальчиками? Или тебе больше по душе смачный пинок под зад?
Адепт посерел, когда нога одним прыжком поменяла положение, а женские пальчики сложились в обвиняющий перст, упершийся в грудь юного некроманта и словно требующий от него ответа за содеянное.
– М-мама! – прошептал мальчишка, отступая к решетке. – Откуда ж мне знать, как этим управлять?!
– Ты что, управляющее заклинание не наложил? – удивился я.
– З-забыл.
– Здорово, – невольно восхитился я, проверив нежить на предмет управляющих уз и убедившись, что пацан действительно облажался.
"Рука-нога" в это время напружинилась и, вполне освоившись с новым способом передвижения, ловко перепрыгнула на край стола, возле которого стоял стеллаж с инструментами. После чего уверенно наклонилась, подобрала лежащий там скальпель и снова выпрямилась.
– Потрясающе! Де Норро, ты слышишь? Мы с тобой заперты в клетке с совершенно неуправляемой нежитью, единственным достоинством которой является отсутствие мозгов!
И без того перепуганный мальчишка клацнул зубами.
– Я ж-же н-не з-знал.
– И я не знал. Иначе отказался бы от сомнительного удовольствия прикрывать тебе спину.
– И ч-что теперь? – совсем уж тихо спросил юный неуч, глядя на меня щенячьими, полными отчаяния глазами.
Я заметил, что нежить снова согнулась в колене, и чуть не хихикнул от невозможности всего происходящего.
– Как что? Бежим!
После чего сорвался с места первым и, ухватив за руку ничего не соображающего малолетку, кинулся прочь, чтобы между нами и нежитью оказался тяжелый металлический стол.
Несколько драгоценных минут этот нехитрый маневр нам подарил. Я даже успел задуматься, каким образом нежить ориентируется в пространстве, но так и не понял. Глаз нет. Мозгов – тем более. Не говоря уж об обонянии, органе равновесия и прочей дребедени, которая у "руки-ноги" полностью отсутствовала.
Тем не менее это не помешало ей пропрыгать вдоль стола следом за нами и шустро развернуться, когда мы благоразумно поменяли диспозицию.
– Лезь наверх! – велел я растерявшему мальчишке, когда "рука-нога" ненадолго остановилась. – Лезь, кому сказал! Вдруг эта мерзость снизу проползти надумает?
– А ты?
Де Норро некстати замешкался, и я буквально впихнул его на стол, очень надеясь, что запрыгнуть обратно у нежити не хватит сил. После чего отбежал в сторону, наклонился, чтобы лучше видеть волосатую ножищу, и, обнаружив ее в опасной близости, негромко позвал:
– Цыпа-цыпа-цыпа… Ах да, у тебя даже ушей нет! Тогда… – Я громко топнул по полу каблуком. – Ну-ка, ко мне. Щас я тебя на кусочки пор-р-режу!
Придуманная на ходу тактика дала на удивление положительные результаты: почувствовав вибрацию, "рука-нога" проворно развернулась и целеустремленно попрыгала в мою сторону.
Наверное, размеренно скачущий вдоль столешницы скальпель выглядел устрашающе, но я почему-то снова развеселился. И лишь когда сжавшийся в комок мальчишка подозрительно всхлипнул, заставил себя настроиться на серьезный лад и погрозил ему кулаком.
– Стой на месте!
После этого он умолк, испуганными глазами провожая свое творение. А я, стараясь топать погромче, отбежал в противоположный угол клетки и, продолжая нетерпеливо постукивать каблуком по полу, снова позвал:
– Цы-ы-ыпа-цыпа-цыпа. Цыпа? Да где ж ты застряла, дурында безголовая?
"Рука-нога" не заставила себя ждать: как только до нее дошло, что ориентироваться можно наощупь, она весьма бодро попрыгала ко мне, смешно тряся скальпелем и угрожающе ощетинившись волосками. При этом равновесие она держала на удивление ловко, двигалась быстро, а уж настроена оказалась столь решительно, что меня снова разобрал смех.
– Ути-пуси, моя хорошая!
"Рука-нога" вдруг настороженно замерла.
– Иди ко мне, милая, – заворковал я, как в свое время с умертвиями Невзуна. И даже присел на корточки, всем видом показывая, что я безобидный, очень смирный и вообще меня не надо бояться. – Иди ко мне, красивая. Щас дядя Гираш тебя вырубит, волосенки тебе все выщиплет, а потом ножичком-то ка-а-ак пощекочет!
Она неуверенно подпрыгнула и перехватила поудобнее скальпель. Сообразительная, надо же!
– Иди, красавица. Ну же, – засюсюкал я, когда она все-таки сдвинулась с места. – Вот так. Скорее. Еще. Ох, до чего ж ты нелепа в своем уродстве! Честное слово, только ребенок мог додуматься до такого дикого сочетания и воплотить эту бредовую идею в жизнь. Эй, мелкий, тебе кошмары часто снятся?
– Чего? – растерянно промямлил юный мэтр. – Э-э-э… Нет.
– Теперь будут, – ласково пообещал ему я и, дождавшись, когда нежить наконец приблизится, проворно юркнул в сторону, ребром ладони ударив по изящному запястью, а затем ловко подхватив выпавший скальпель. – Ну-ка, не шали, милая: сейчас я буду набрасывать на тебя управляющее заклинание.
Нежить словно поняла мои слова, вдруг сложила пальцы в наглую фигу и, оставшись без оружия, попыталась дать деру. Но я был начеку – вовремя подставил ей подножку, повалил на пол, а потом уверенно придавил мерзавку коленом. Нижнюю, разумеется, ее половину – обращаться подобным образом с частью женского тела мне не позволяло воспитание. Тем более, что эта тварь была уже неопасна.
– Ну-ка, лежи спокойно, – строго велел я, подыскивая в памяти подходящее заклинание.
"Рука-нога" дернулась еще яростнее, заскребла пальцами пол, а поняв, что усилий недостаточно, недавняя фига вдруг сложилась в совсем уж неприличную фигуру, при виде которой я сокрушенно покачал головой.
– Вот что значит женское упрямство. Наглядный пример того, что даже после смерти эти милые создания норовят нами управлять. Эй, мелкий, ты с прошлого урока что-нибудь помнишь?
Мальчишка опасливо на меня покосился.
– Ну, кое-что.
– Заклинание упокоения воспроизведешь по памяти?
– Наверное. А зачем?
Я поднял на него удивленный взгляд.
– Ты что, дурак? Или готов попробовать накинуть на это создание поводок? Впрочем, даже если и так, я не совсем понял, на кой тебе сдалось это нечто? Толку с него.
Парнишка покраснел и, косясь на бурно сопротивляющуюся нежить, осторожно слез со стола.
– Сейчас. Только охранный круг нарисую.
– Молодец, догадался. Но давай быстрее – у меня скоро нога затечет удерживать эту гадость.
Де Норро спохватился и, бухнувшись на колени, кинулся рисовать вокруг меня защитные руны, не замечая, как вытирает штанами не самый чистый пол. Действовал он на этот раз увереннее, чем поначалу. Нигде, что удивительно, не ошибся, так что очень скоро я смог с облегчением отойти и брезгливо отпихнуть от себя лихорадочно сокращающуюся мерзость.
– Заклинание тебе подсказать? – невинным тоном осведомился я у шмыгнувшего носом парнишки.
Тот насупился, стрельнул глазами по сторонам, чувствуя на себе многочисленные взгляды сокурсников и уже предполагая кучу грядущих насмешек, которые просыплются на его голову сразу, как только закончится урок. Явно заколебался, а потом неожиданно кивнул.
– Давай. Вдруг я плохо выучил?
Я коротко продиктовал нужную формулу. Потом отошел в сторонку и, проследив за сосредоточенно рисующим в воздухе нужный узор мальчишкой, удовлетворенно кивнул: на этот раз он действовал абсолютно правильно.
– Готово! – выдохнул де Норро, затянув последний узел и подвергая дергающуюся нежить несложному процессу уничтожения. В результате нелепое создание снова распалось на две конечности, после чего побурело, посерело, ослабло и, наконец, затихло.
Я одобрительно хмыкнул.
– Молодец. Что еще нужно сделать после работы с низшей нежитью?
– Проверить окружающий фон? – осторожно предположил малолетка.
– Точно.
– Формула Лейкоба подойдет?
– Вполне, – одобрительно кивнул я. – В тот раз, если ты заметил, Верия пользовалась расширенной версией, но нам хватит и короткого варианта. Знаешь его?
– Конечно, – несмело улыбнулся паренек. – Только можно я сам?