К сожалению, даже того, что удалось выяснить про себя, пользуясь этой скучной дорогой и парой непонятных фактов, было достаточно, чтобы серьезно задуматься – как жить дальше. Но сразу подумать над этим не получилось. Богдан, забросив рубку лозы и лук, вырвал меня на поверхность сознания, однозначно сигнализируя, что впереди, с его точки зрения, нас ждут неприятности. Привыкнув к тому, что Богдан пока еще не ошибался, а в таком деле, как разведка, лучше три раза ошибиться, чем раз что-то проморгать, даже не пытаясь проверить, что же смутило чувствительного юношу, сразу обратился к Сулиму:
– Стой, Сулим, глянь добре, не пойму я, не нравится мне там впереди, а что не нравится – разобрать не могу.
Сулим не стал даже вглядываться. Развернувшись к обозу, он громко закричал:
– Всем стоять, возы вплотную, зброю в руки!
В Спарте любой бы сразу признал, что Сулим – это их человек. Встревоженный купец с парой своих охранников поскакал к нам, а возницы похватали щиты и копья, лежащие рядом с каждым на телеге.
Внимательно вглядываясь в чащобу по обе стороны дороги, ничего подозрительного не замечал, поэтому решил воспользоваться проверенным методом. Вытягивая руку в направлении предполагаемой цели, освобождая сознание, давал Богдану возможность указать на потенциальную опасность. Естественно, все начали вглядываться в указанном направлении. Один из охранников купца буркнул:
– Даром крик подняли, нет там ничего.
Тронув своего коня, он попытался поскакать вперед. Сулим молча выдернул лук и пустил несколько стрел в направлении, которое всем уже указал Богдан и где мы по-прежнему ничего интересного не видели.
– Щиты! Назад! – так же многословно продолжил командовать Сулим, прикрывшись щитом и заставляя коня пятиться.
После его выстрелов лес наполнился криками и движением. Несколько стрел ударили о наши щиты, несколько пролетели рядом. Потом все затихло.
– Убежали, – удовлетворенно промолвил Сулим, тронул своего коня и поскакал вперед, а мы, с опаской прикрываясь щитами, двинулись за ним.
Разбойниками командовал кто-то неглупый. Поняв, что внезапная атака сорвалась, благоразумно отступил, а не стал лезть под стрелы и копья готовых к отпору противников.
– Чего встали? Ждете, когда обратно вернутся? Давай вперед помалу! – Сулим не на шутку разговорился после происшествия. – Иван, как проедем, найдете деревья подпиленные – и повалите.
После этого приключения, если это можно так назвать, монотонная дорога покатилась дальше. Можно было додумывать недодуманные мысли. Если подытожить, вырисовывается следующая проблема. Из-за того, что мое сознание вторично в этом теле, внешние ощущения доходят до меня частично искаженными. Искаженные – не совсем удачный термин, лучше назвать их неадекватными, есть такое слово.
Подсознательно меня постоянно тянет в активные действия – по максимуму загрузить голову текущими проблемами, чтобы не думать о том, что произошло. Ощущение нереальности происходящего значительно притупляет инстинкт самосохранения – и очередное приключение тут как тут, причем степень риска практически не оценивается. Бороться со всем этим могу только контролем и проверкой эмоций на соответствие обстановке.
Настроившись на решительную борьбу со своим неадекватным поведением, решил провести жесткий контроль очередного плана, связанного с насилием и членовредительством.
Итак, по пунктам. С силовой частью столкновения с гонцами проблем быть не должно, встретимся мы недалеко от города, все должно быть для противника совершенно неожиданно. Добычу светить в Чернигове и в Киеве категорически нельзя, значит, придется поехать дальше. До Гродно путь неблизкий, ну так нам не возами ехать – судя по тому, что знаю, именно там обосновался Витовт, после того как открыто выступил против Ягайла. Если узнаем что-то важное, сам Бог велел князю показаться.
Лет через пять после того, как Тимур загонит Тохтамыша с остатками верных ему войск в Литовское княжество и всем станет ясно, что земли Золотой Орды остались без присмотра, Витовта потянет наложить лапу на это добро. И не только его. Осталось в летописях упоминание, что Скиргайло, которого посадили княжить в Киеве, в тысяча триста девяносто пятом году пошел походом на Черкассы. Чем это все закончилось, на кого он ходил, какими силами, история не зафиксировала. Факт, что Витовт его через год отравил: как-никак, основной конкурент, у которого он престол Великого князя Литовского отобрал. Так что засветиться в качестве верных друзей – задача крайне важная. Тут только одна проблема есть: после того как князю услугу оказал, живым остаться и товарищей под топор не подвести. У князей бывает весьма специфическое понятие о благодарности, особенно малознакомым особам. А с другой стороны, он ведь меня об этом не просил, сам на благодарность нарываюсь, так что нечего сетовать. Врать много придется, но это у меня, как у человека светлого будущего, особых сложностей и моральных угрызений не вызовет. Вариантов есть несколько – по дороге еще будет время выбрать оптимальный. Жизнь – она любит поставить тебя лицом к лицу с твоими выдумками, и всегда приходится за свои слова отвечать. Так что выдумывать можно, но только то, что сможешь вовремя подтвердить.
Мысли ушли куда-то далеко в сторону, но если все подытожить, то у разработанного плана была масса плюсов при одном маленьком минусе: придется пять человек убить. Но это диалектика: во всем хорошем есть что-то плохое и во всем плохом – что-то хорошее.
Если на все обращать внимание, то нужно, как поступают некоторые, завязывать рот марлей, чтобы случайно комара не вдохнуть, и веничком перед собой дорогу разметать. Что является примером величайшего лицемерия. Поскольку чтобы вырастить пищу этим лицедеям, которые веником машут, а кушают они с удовольствием, не живут божьим духом, – крестьянин при обработке почвы столько живых существ убивает, что эта боязнь наступить на муравья ничего, кроме раздражения, вызвать не может.
Есть масса людей, считающих себя безгрешными, которые с удовольствием пользуются грехами других, лицемерно наставляя их на путь истинный. Особенно раздражают те из них, кто не берет в руки оружия, великодушно предоставляя другим право защищать их жизни от бандитов и убийц. При этом такие святоши не делают особой разницы между теми, кто их защищает, и теми, кто желает их жизни лишить.
Ну а поляки для нас цель легитимная. Чем нападение на поляков отличается от нападения на татар или турок? Для меня – ничем. Их планы, касающиеся данной территории и ее народа, не прошли проверки временем. Поэтому если удастся их подправить, оборвать процесс образования Речи Посполитой, то этим мы окажем услугу польскому народу и, возможно, изменим его дальнейшую судьбу к лучшему.
Кстати, это очень характерная деталь. Заметил ее еще с курса истории. Когда нужно оправдать убийство людей, находится так много причин и светлых целей, что иногда даже удивительно, почему так мало народу покрошили. Как в нашем случае. Чтобы изменить к лучшему судьбы двух народов, тут не пять и двадцать пять нужно класть. Тут сотнями тысяч гробить нужно. Правда, такой случай, как наш, это редкость – как правило, трупов в избытке, да и никто не обещает, что этой пятеркой дело ограничится.
Пока раздумывал над судьбами народов и ходом исторического процесса, вконец натрудил связки на руках, продолжая тренировки с холодным оружием. Тем временем наша процессия приблизилась к очередному селу, в котором было несколько постоялых дворов. Здесь мы разместились на ночь, здесь же мы достаточно выгодно продали все вино и пиво, которое нам досталось вместе с панским возом и составляло больше половины груза. В телеге осталось полтора десятка седел и другое барахло, купленное убитым шляхтичем. Цену за вино нам дали выше киевской, что понятно: доставлять сюда пиво и вино самому хозяину накладно – в любой конец два дня пути; покупать у купцов – так никто по киевским ценам не продаст, так что недаром мы с телегой возились – часть товара уже с прибытком продали.
Третий день прошел так же, как второй: бесконечная дорога, но без происшествий. Занимались мы с Богданом боевой подготовкой умеренно, с оглядкой на завтрашний день. Заночевали километрах в тридцати от Чернигова. Дальше дорога была оживленной и безопасной. На этом и строился наш план.
Еще в первый день пути, после того как все детали были согласованы, Иван договорился с купцом, что в субботу с утра мы оставляем свой воз с остатками товара в обозе. А сами, погрузив на лошадей все самое ценное из нашей добычи, все доспехи, оружие, седла, на рысях движемся в Чернигов на базар, аргументируя это тем, что у нас нет времени долго в Чернигове рассиживаться и нужно побыстрее распродаться. За это мы брали половину платы, а купец давал своего возницу на наш воз и гарантировал сохранность нашего груза. Купец был доволен тем, что экономил пять монет: ведь последний кусок дороги был совершенно безопасен, тем более что несколько профессионалов на конях сопровождали обоз окромя нас, да и каждый возница был вооружен щитом и копьем.
Оставив обоз, мы выдвинулись вперед следующим порядком. Передний дозорный, за ним, отстав метров на сто пятьдесят, но в пределах прямой видимости, второй дозорный, следом трое табунщиков, передний из них в пределах прямой видимости второго дозорного, отстав от него метров на сто пятьдесят – двести. Двое задних табунщиков вместе с табуном видят только переднего табунщика: оба дозорных скрыты от них поворотами дороги. Первый час мы двигались ходко, не останавливаясь, затем резко замедлили свое движение, передвигаясь рывками, от поворота до поворота. С одной стороны, спешить было некуда, нужно было встретить гонцов за городом, с другой – переднему дозорному важно было заметить их первым, успеть развернуться и ускакать к месту засады.