Маяк стоял на возвышенном каменистом берегу, и к нему надо было взбираться.
Володя преодолел уже половину пути, от физических усилий немного согрелся. Тельняшка стала волглой и уже не так липла к телу, а брюки неприятно холодили.
Он сел, укрывшись от ветра за большим валуном, - передохнуть. Ну, выберется он сейчас к маяку, а дальше что? Он даже не знает, чья это земля - финская или шведская. Тут тысячи островов, и где граница, не всегда понятно. А в принципе лично для него - разница небольшая. Финны - союзники Германии, враги его страны. А шведы, хоть и считаются нейтральной страной, помогают Германии.
На востоке посветлело, начало всходить солнце. Стало теплее. Вот что удивительно: по прямой до Ленинграда не так уж и далеко, там конец октября довольно прохладный, и он в своей тельняшке окоченел бы. А здесь вокруг вода, влажность высокая, и таких морозов, как на Родине, нет. По ощущениям - градусов пятнадцать тепла. Конечно, в бушлате было бы куда уютнее, только он где-то плавает, если уже не утонул, намокнув.
После недолгих раздумий Володя решил идти к маяку. Сейчас война, молодые мужчины призваны в армию, и обслуга маяка не может быть многочисленной. Одно плохо - на маяке наверняка телефон. Сразу сообщат в полицию о появлении русского. И с острова не сбежишь, вода кругом. Если только шлюпку какую-нибудь на побережье, в рыбацком поселке найти?
Он подобрался к маяку поближе, улегся за камнями и решил понаблюдать. Башня из камня сложена, и постройка старая, если не сказать - старинная.
За полчаса у маяка - никакого движения. Надо решаться. Володя поднялся и в открытую пошел к маяку.
Круглая башня довольно большого диаметра имела дверь. Он остановился перед ней на каменных ступенях, вздохнул и оглянулся.
Остров был небольшой, весь из камня, вершина голая, только на склонах, что спускались к морю, росли кустарники. Вокруг на десяток миль - только вода и многочисленные островки.
Володя решительно открыл дверь и вошел.
На нижнем этаже было что-то вроде хозяйственного помещения. Висели на гвоздях сети, лежали инструменты, в углу, в решетчатом ящике, - запасная стеклянная линза к светильнику маяка.
Наверх, на второй этаж, вела деревянная лестница. Володя направился туда. Лестница была сделана добротно, на века - ни одна плашка ступеньки не скрипнула под ногой.
Второй этаж, в отличие от первого, мрачноватого, был залит солнечным светом, бьющим в небольшие, узкие, сводчатые окна. Судя по обстановке, этаж был явно обитаемым. Стоял большой стол, несколько стульев, широкий топчан в углу.
Послышались шаги - сверху по лестнице спускался смотритель маяка. Мужчина крепкого телосложения и, судя по морщинистому лицу и седым волосам, преклонного возраста. Он заметил Владимира, но не удивился.
- Эре! - поприветствовал он его. - Или здравствуй?
"Здравствуй" - это уже по-русски, но с сильным, как у прибалтов, акцентом.
- Добрый день, - ответил на приветствие Володя. - А как вы узнали, что я русский?
- По тельняшке. Такие полоски только у русских моряков. Садись. Кушать хочешь?
- Не откажусь.
Смотритель подошел к шкафу в углу, достал из него хлеб и копченое мясо.
- Подожди, сейчас чайник согрею.
Володе было странно, что смотритель говорил по-русски и не задавал лишних вопросов. Он решил спрашивать сам:
- Где я?
- На Аландских островах.
- Кому они принадлежат?
- С тысяча девятьсот двадцатого года - Финляндии, а до того - императорской России.
Володя был удивлен - этого он не знал. Сторож уловил его удивление:
- Архипелаг имеет автономию. У нас свой риксдаг, свое правительство, свой флаг и даже свои деньги - далеры, в отличие от финской марки. Представь себе - на островах живут шведы, финны только в нашей столице, да и то чиновники.
- А русский откуда знаешь?
- Так у нас половина жителей, особенно те, кому больше сорока, по-русски могут говорить. При русском царе жили, и даже столица в честь его жены названа. Правда, давно это было. А вот и чаек согрелся, завтракать будем.
Смотритель разлил кипяток в две большие кружки, бросил в них по щепотке чая, порезал хлеб и мясо.
- Ешь.
Уговаривать Володю не пришлось. Ел он давно, а заплыв в холодной воде и прохладная ночь забрали силы - ему надо было подкрепиться.
Он откусил большой кусок бутерброда, отхлебнул, подув, горячего чая. Чай был хорош - терпкий, крепкий.
Смотритель тоже ел, но, в отличие от Володи, степенно. Доев, смахнул в ладонь крошки со стола и бросил их в рот.
- Рассказывай, - спокойно попросил он.
Володя бросил мимолетный взгляд на нож, которым смотритель резал хлеб и мясо. Смотритель перехватил его взгляд, усмехнулся:
- Без меня тебе с острова все равно не выбраться.
Володя смутился. У него и в мыслях не было убивать старика. Человек его приютил, накормил - за что же платить черной неблагодарностью?
- Раньше, лет двадцать назад, когда я был значительно моложе, хаживал я в ваши порты: в Мурманск, Архангельск. Даже в Петербурге был - его большевики тогда Петроградом называли. Красивый город, а женщины какие!
Глаза смотрителя блеснули. Видимо, в молодости швед был еще тот парень, не промах.
- Ночью далеко в море взрыв был, я слышал, - продолжал смотритель.
- Был, - кивнул Володя. - Нас потопили.
- Подводник?
- Почему вы так решили?
- Так обычным кораблям входа в Балтику у Советов нет. Уже больше года я ваших вымпелов в море не видел.
- Подводник, - не стал скрывать Володя. Да и зачем скрывать очевидное? Смотритель - старый морской волк и ситуацию на Балтике не хуже, а может, и лучше него знает.
- К своим тебе не выбраться, - спокойно заметил смотритель.
- Совсем никак? - упал духом Владимир.
- Только кружным путем. Крепко думать надо. Поживешь пока у меня, а там решим. Еще вот что - переодеться тебе надо. Я тебе одежонку подберу, уж больно тельняшка у тебя приметная. Языки-то знаешь какие?
- Английский только. В школе учил и в Морском корпусе.
- Уже хорошо.
Смотритель поднялся по лестнице на третий этаж и через полчаса спустился с одеждой в руках.
- Примерь, должно подойти.
Смотритель был немного выше Володи и крепче, шире в кости. Ну да рабочая одежда - не фрак.
Они подобрали рубашку, штаны, ботинки. Все не новое, но крепкое.
Владимир переоделся и подошел к старому, пожелтевшему зеркалу. В нем отразился типичный финский или шведский рыбак.
- Вроде неплохо получилось, - критически оглядел его смотритель. - Эх, если бы еще знал шведский или финский язык, совсем бы хорошо было.
Владимир лишь развел руками.
- Вот что, давай вздремнем. У меня работа ночная, днем отдыхаю. И у тебя, полагаю, ночь бессонная выдалась?
Володя кивнул.
- Ложись на топчан, а я наверху.
- А чужие не придут?
- Не должны. Если со службы, то звонят. Они через четыре дня появятся, хлеб да другие припасы привезут.
Смотритель поднялся на третий этаж.
Володя подошел к окну. С острова, с высоты маяка, было далеко видно. По водной поверхности моря скользили суда. Володя аж зубами скрипнул. Корабли врага по Балтике ходят, как у себя дома, во внутреннем море. Погодите, придет время, переломят немцам хребет после Курской дуги - тогда посмотрим, чья возьмет.
Володя улегся на топчан, закрыл глаза и сразу провалился в глубокий сон. Слишком много пришлось ему пережить за прошедшие сутки: гибель лодки и своих боевых товарищей, свое спасение - почти чудом. И еще со смотрителем повезло. Мало того, что он русский язык знает, так и к нему отнесся по-человечески, на что Володя не рассчитывал.
Проснулся он уже вечером - от того, что вкусно пахло. В помещении ходил смотритель.
- Вставай, моряк, кушать пора. Скоро темнеть начнет, мне маяком заниматься надо.
На столе стояла сковородка, на которой скворчало жареное мясо и картошка.
Есть хотелось сильно, и Володя подсел к столу. Наелся он до отвала, потом чайком побаловались с сахаром.
- Тебя как звать, моряк?
- Володя.
- Меня - Олаф. Вот и познакомились. Ну, мне наверх надо.
- Помочь?
- Сколько лет сам обходился и теперь сам справлюсь. Работа несложная - лампу зажечь да линзы протереть. Сегодня отдыхай.
Смотритель поднялся по лестнице наверх, и вскоре зажегся фонарь маяка. А Володя снова подошел к окну.
Судоходство почти прекратилось, лишь одинокий буксир рассекал волны. "Ага, побаиваетесь наших подлодок!" - с чувством некоторого удовлетворения подумал Володя.
Ночью он спал плохо. Только начинал засыпать, как перед глазами вставала картина тонущей лодки, хруст и треск ломающегося железа, рев врывающейся в отсеки воды. Он просыпался в холодном поту. Погубил лодку!
Промучился Володя всю ночь и утром проснулся разбитым, с тяжелой головой.
После того как они с Олафом позавтракали, смотритель предложил Володе помочь наколоть дров - ведь помещение башни и та же печь для приготовления пищи отапливались дровами.
Полдня до обеда Володя колол дрова, а потом складывал их в сарае.
Олаф вышел, посмотрел на работу и удовлетворенно кивнул:
- Славно поработал, мне на два-три месяца теперь хватит. Ладно, заканчивай, обедать пора.
Так прошло два дня, а утром третьего Олаф сказал:
- Сегодня ко мне человек прибудет, так ты побудь наверху, не показывайся.
Гостя смотрителя Володя увидел издалека, когда он поднимался по тропинке к маяку. Он сразу сообщил об этом Олафу, а сам поднялся наверх.