Легионеры копали ров и по краю его насыпали вал, браня неподатливую каменистую почву и обливаясь потом. Привычная работа, за которой проходит едва ли не половина жизни вставших под знамя Орла. Уж точно не меньше, чем в походах и воинских упражнениях. И гораздо больше, чем в боях. Две третьих всех легионеров ковырялись в земле, остальные в полном вооружении стояли за валом, готовые в любой момент отразить вылазку врага. Стояли под палящим солнцем. Неизвестно, кому было тяжелее, по крайней мере, землекопы одеты очень легко, а кое-кто попросту копал землю, в чем мать родила, тогда как стерегущие их товарищи, медленно запекались в железе, покрывавшем их с ног до головы.
- Орк бы побрал эту треклятую работу, - пробормотал молодой легионер, пытаясь вытереть пот с лица ладонью, - на кой она вообще сдалась?
Лучше не стало, рука, липкая от пота, лишь размазывала его по обветренному лицу. Глаза слезились и ничего не видели. Парень опирался руками на пилум и щит, но, несмотря на это, едва держался на ногах.
- Скажи спасибо, что оборону строим, - сказал его товарищ, стоявший справа, - могли бы сейчас на стену лезть. С легата станется, все ему неймется.
- Это у кого тут голос прорезался?! - прогремел центурион, поигрывая палкой.
Солдаты послушно заткнулись. Центурион, загоревший до черноты, закованный в кольчугу с нацепленными на нее девятью серебряными фалерами, так же изнывал от зноя, как и его солдаты, но при этом был бодр и подтянут, как и положено настоящему командиру. Он даже не снял шлем, это раскаленное стальное ведро, которое каждый из его подчиненных с удовольствием продал бы, вместе с остальными доспехами и вообще всем имуществом за глоток морского бриза, блаженной прохлады.
- Эй! - раздался голос изо рва, - Свинаря кто-нибудь держите, сейчас упадет!
Здоровенный детина, одетый лишь в набедренную повязку, опираясь на мотыгу, указал пальцем на роптавшего легионера и заржал. Центурион моментально повернулся к нему.
- Лапа, еще раз увижу, что ты оставил работу, всю шкуру спущу!
Детина, пару раз дернув грудной мышцей, оскалился и с остервенением вновь принялся рубить мотыгой землю. В его здоровенных ручищах, не иначе как наградивших его прозвищем, мотыга казалась невесомой тросточкой.
- Недовольны? - спросил центуриона Север, наблюдавший с вала за крепостной стеной.
Центурион промолчал.
- Чего язык-то проглотил? Признай правду, ты же меня знаешь, Сервий, я не побегу доносить и сам никого наказывать не стану.
- Недовольны, - мрачно подтвердил Сервий Аттион.
- Оно понятно, - согласился Север, промокнув лоб рукавом туники.
Он пришел осмотреть осадные работы без шлема и доспехов, нацепив лишь перевязь с мечом.
- Я вот тоже думаю, то зря копаем, - сказал центурион, - не полезут.
- Возможно. Я думаю, у них и пяти тысяч сейчас не наберется. Полезут - сами дураки. У них на плечах в город войдем. Однако лучше перебдеть, чем недобдеть.
- Чего бы с наскока не взять?
- Пергам же с наскока не взяли. А тут тоже стены хоть куда. Фимбрия не хочет на одни и те же грабли дважды наступать.
- Устали люди от беготни за понтийцами и вскапывания этих грядок. Особенно, когда в них смысла никто не видит.
- Я знаю, Сервий.
- Я на своем веку немало рвов вырыл, - сказал центурион, - никогда не ныл. Даже когда и духу врага поблизости не было. Знай копал себе. Всегда понимал, так надо. А сейчас не понимаю. Совсем, как эти юнцы.
- Когда нет успеха, любая работа кажется бессмысленной.
- Я с Марием служил, он никогда не проигрывал, мы ему верили, как никому другому. А теперь я себя понять не могу. Вроде мы и с Фимбрией ни одного сражения не проиграли, а на душе как-то тошно. Как-то все...
- ...бессмысленно, - закончил Север.
- Да.
- Это все оттого, старина, что ты чувствуешь, даже если сам себе признаться не можешь, что мы не проиграв ни одного сражения, проигрываем войну.
Квинт повернулся, собираясь пройти по гребню вала к участку следующей центурии, но возле него из ниоткуда возник Барбат.
- Командир, - вид у тессерария запыхавшийся, побегай-ка по такой жаре, - легат тебя зовет.
На входе в палатку легата Квинт нос к носу столкнулся с вышедшим из нее Титом Сергием. Примипил как-то странно взглянул на префекта и, раздраженно пробурчав себе под нос нечто нечленораздельное, привычным для него широким шагом удалился. Север удивленно посмотрел ему вслед и вошел внутрь.
- Садись, - пригласил легат.
Фимбрия сидел за походным столиком что-то писал на папирусе. Префект сел и терпеливо ждал.
- Митридат заперт в портовом городе, - Фимбрия изрек факт, озвучивания которого вовсе не требовалось.
Север кивнул.
- Чего киваешь? Ну, и что из этого следует?
- Что следует? - префект все еще не понимал цели вызова.
- Следует то, что он не заперт.
- У него нет кораблей, - возразил Север.
- Да? Совсем нисколько? Ты там, через стену видишь, что пирсы пусты и никто на суда не грузится, собираясь свалить на все четыре стороны?
- Через стены я не вижу. Но пирсы пусты. Так утверждает разведка.
- Разведка утверждает и кое-что другое, - раздался знакомый голос из-за спины.
Север вздрогнул и повернулся. В углу палатки стоял Бурос. Префект, войдя, не заметил его.
- Что именно?
- Митридат посылал гонцов еще из Пергама. Мы перехватили одного. Наверняка он не единственный. Это не считая голубей. Гонцы к Неоптолему и Зеникету.
- К Зеникету? Кто такой Зеникет?
- Я рад, - сказал Фимбрия, - что тебе не надо рассказывать, кто такой Неоптолем. А Зеникет, это один царек с Пиратского берега.
- Я бы не стал говорить о нем столь уничижительно, - сказал разведчик.
- И откуда ты такие слова-то знаешь...
- Значит, Гай Флавий, ты думаешь, что скоро корабли у Митридата будут? - спросил Север.
- Молодец, - одобрительно кивнул легат, - всегда ценил тебя за быструю соображалку. Будут. Скоро.
- Разве Неоптолема не связывает Сулла?
- А как он его свяжет? Сулла - сухопутный зверь. Неоптолем - морской. Если кто и держит Суллу, так это Архелай, но к нашим делам это никак пока не относится.
- Что же, значит надо штурмовать город, иначе царь улизнет.
- Штурмовать, - мрачно протянул Фимбрия, - посчитай, сколько дней мы потратили на Пергам.
- Мы строили машины. Сейчас нам не придется их строить, они же готовы.
- Города берут не машины, - покачал головой Фимбрия, - а люди. Люди измотаны.
- У царя тоже.
- Перед тобой тут заходил Тит Сергий, он мне доходчиво объяснил, что взять Питану сложнее, чем Пергам. Да я не слепой, и сам это вижу. Хотя, признаюсь, первый порыв был - штурмовать. Но стены здесь столь же высоки и крепки, а их протяженность меньше. Оборонять легче. Все сначала, Север.
Префект молчал.
- Мы расточаем силы в этих штурмах и осадах, - сказал легат.
"Вторая осада, а ты уже говоришь, как о многих".
- Тем временем подойдут корабли, и Митридат улизнет, хохоча над глупыми римлянами. Война затянется. Мы не получаем подкреплений, примкнувшие к нам города могут изменить. Провиант добывать все тяжелее. Обчищая амбары, мы восстанавливаем местных против себя. Они огрызаются. И будут огрызаться сильнее. Мы скоро сожрем все в округе, а после этого Азия нас самих поглотит.
"Не проиграв ни одного сражения, проигрываем войну", - подумал Север, - "значит, не только меня одного гложет эта мысль".
Он высказал ее вслух.
- Тоже понял, - удовлетворенно кивнул легат, - Ганнибал как-то умудрялся несколько лет воевать в Италии, оторванный от всех своих тылов, снабжения и подкреплений. Как жаль, что я не Ганнибал.
- Сулла - тоже отрезанный ломоть, - напомнил префект, - в Риме марианцы и ему никто не помогает.
- Как жаль, что я не Сулла.
- Что ты собираешься делать?
- Кончать с Митридатом, - ответил Фимбрия, - кончать войну.
- Значит, все же штурм?
- Нет.
Легат свернул папирус и вложил его в кожаный футляр.
- Это письмо. Ты доставишь его лично. Я не доверяю больше никому.
- Кому доставить?
- Лукуллу.
Север присвистнул.
- Я не ослышался? Лукуллу? Луцию Лицинию?
- Ты не ослышался.
- И что в письме? Что я должен сообщить ему?
- Ты должен убедить его блокировать Питану с моря.
- Разве у Лукулла есть флот?
- Есть, - подал голос разведчик.
"Так вот почему Носач так зол - не хочет связываться с сулланцами. Но, похоже, другого пути действительно нет. В конце концов, все мы римляне и сражаемся против общего врага".
Фимбрия положил на стол увесистый кожаный мешочек.
- Это деньги. Их не жалей. Тебе придется нанять корабль.
- Каким образом? Если тут поблизости есть что-то водоплавающее крупнее рыбачьих лодок, то только в Питане. И где сейчас Лукулл?
- Я не знаю, - сказал Фимбрия, - чего так смотришь на меня? Я не говорил, что задание будет легким.
- Ходили слухи, что он на Родосе, - сказал Бурос, - но может быть уже ушел.
- Он займется островами, - высказал уверенность Фимбрия, - Кос, Книд, Хиос. Будет склонять их на свою сторону. Луций Лициний все делает тщательно. Сначала набор союзников, только потом война.
- Я бы отправился верхами в Фокею, - предложил Бурос, - там узнал бы последние новости и слухи и нанял судно.