– Да ну тебя, – пробормотала Эмми, одарив юношу ещё одним поцелуем. – Всё же любовь спасёт мир.
Ромунд улыбнулся.
– Ромунд! Ромунд! – прокричал кто-то сзади. Вроде, Харг.
Юноша развернулся и увидел десятника, спешащего к нему со свитком в руках.
– Что стряслось, Харг? – недоуменно спросил Ромунд. Чутьё подсказывало ему, что его маленькому счастью, которое продлилось всего несколько мгновений, суждено прерваться на длительное время.
– Срочная депеша. Приказ штаба – ты и Альма уходите вместе с разведотрядом. Немедленно!
– А поспать? – удивился юноша.
– Пять минут на сборы! – рявкнул Харгул и удалился.
Наверное, никогда Ромунд не видел такого убийственного страха в глазах Эмми. Он был готов поклясться – она что-то почувствовала в тот миг. Что-то очень нехорошее.
* * *
– Ты уверен, что получится? – спросила Дариана, осматривая бывший Жертвенный зал с высоты молитвенного помоста. Когда-то здесь Верховные Жрицы руководили пышными обрядами, коих более нескольких сотен лет не видела эльфийская община. Отсюда пространство открывалось в мельчайших деталях: от древних русел высохших ручьев, изрезавших камень, до пересекавших более-менее гладкую поверхность зала бугров и кочек. Освещение было слегка тускловатым, несмотря на тысячи факелов, висящих вдоль стен – размеры подземного помещения были приличными.
– Уверен? – усмехнулся Даратас. – В нашем случае мы можем лишь предполагать.
– Но разве…
– Разве что, дорогая? Ты что-нибудь знаешь об этих существах, чтобы быть уверенной хоть в чём-то?
Дариана потупила взор.
– То-то же, – сказал Даратас, внимательно смотря на девушку.
В глубине прохода, в котором размещалась лестница, послышались торопливые шаги. Маг обернулся, и через какое-то время увидел Недмэ с пергаментами в руках.
– Алахоэ, – выпалила она. – Я нашла!
Из-за спины жрицы вышел Мильгард, с совершенно озабоченным и нахмуренным лицом.
– Ну что ж, озвучь, – сухо бросил Даратас. В душе он очень обрадовался Недмэ, но не хотел показывать. Ей нужна строгая и крепкая рука.
– С позволения принца, – добавила Недмэ, бросив колкий взгляд на Даратаса. Тот невесело улыбнулся в ответ. – В Жертвенной Книге от Альмы Феенторской пятисотого года от сотворения мира… – Даратас мысленно присвистнул. Если учесть, что по-эльфийскому летоисчислению, сейчас двадцатое тысячелетие от сотворения мира. – написано, что царь есть отец над племенем, и может быть выбран только с решения Тиры, кое должны передать её верные Жрицы! Однако данное решения всемогущественная Тьма может принять в ходе поединка. Дальше, к сожалению, ничего нет.
– И это называется "нашла"? – удивился маг.
– На самом деле, – подал голос задумчивый Мильгард. – Здесь нет уточнения в ходе какого поединка. Во многих древних сочинениях Жриц это слово употребляется в значении противостояния эльфийского народа испытаниям Тиры. Теоретически это может означать следующее: царём станет тот, кто приведёт народ к победе.
– Но в этом нужно убедить Совет Старейшин, – пробормотала Недмэ.
– Тогда чего ты стоишь здесь? – недовольно бросил Даратас. – Иди и собирай его скорей! Пусть там будет хоть три старушки, но сделай всё, чтобы они согласились с такой трактовкой, иначе первой, кто пойдёт на плаху за измену, будешь ты! Ясно тебе?
Эльфийка кажется, покраснела. Или потемнела – не совсем понятно в полумраке, что происходит с нежно-фиолетовой кожей.
– Ну! – рявкнул Даратас, и Недмэ, резко развернувшись, в спешке покинула помост.
– Успеет ли? – смущённо произнёс Мильгард. Для него такое обращение с жрицей было непривычным.
– До прибытия врага пятнадцать часов. Вполне, – подала голос Дариана.
– Заседания по менее важным вопросам проходили и по трое суток. – сказал принц.
– Но у нас нет сейчас этого времени, – произнёс Ольвен, выйдя на помост из тени входа. – Единство народа трещит по швам, и если не восстановить хрупкое равновесие между законом и нуждой, то эльфийскому государству придёт конец.
Повисло тягостное молчание. Мильгард задумчиво осматривал будущее поле боя, Ольвен невозмутимо смотрел куда-то вдаль, а вот Дариана острым взглядом изучала Даратаса. Сам маг сделал вид, что не заметил этого, уставившись в пол. Эта женщина когда-то казалась Даратасу раскрытой картой, но теперь её прошлое не давало ему покоя. Связь с Культом никогда не проходит просто так. Уж очень много нестыковок в её якобы честном рассказе. Но пока рано раскрывать подозрения. Не стоит забывать, что она познала искусство плетения интриг, и с нахрапа взять изворотливую змею не удаться.
– Мильгард, Ольвен, – сказал Даратас. – Выдвигайте полки. Войска должны быть здесь в полной боевой готовности самое большее часов через семь! Эликсиры принять через двенадцать часов.
– А что, если враг узнает о нашем секретном оружии? – спросил Ольвен.
– Не думаю, мой дорогой принц, что главное преимущество врага связано с его войсками.
– А с чем же? – удивился Мильгард.
– Мой принц, вы требуете от меня слишком много. Если бы я знал, то вряд ли мы сидели бы здесь и ждали прихода всех этих… мерзостей.
Мильгард с сомнением посмотрел на мага, но промолчал. Ольвен, как всегда, остался бесстрастным.
– Во всяком случае, мой дорогой друг, вам пора готовить армию и быть вместе с вашими воинами, если вам угодно занять Подземный Престол и вернуть своему народу былую славу, растерянную во тьме этой недолгой войны.
– Наш народ не терял славы, – сказал вдруг Ольвен. В глазах его застыла непоколебимая ярость. – Мы проиграли лишь битву.
– Вот и докажите это, чёрт подери! – воскликнул Даратас. – Мне нужно подумать! Всё! Разговор окончен!
Эльфы, не роняя больше слов, удалились. Маг хорошо понимал, каких усилий стоит им испытывать свою гордость на прочность каждый раз, когда он столь непочтительно с ними общается, но это часть игры.
Я не понимаю, Даратас, –донеслись до мага слова Дарианы по каналу трансферанса.
Мне и не нужно, чтобы ты поняла, –ответил маг. – Твоя задача – сдержать натиск пешек, пока я займусь королём.
Отчего ты уверен в успехе своей задумки? Может, Ткач уже и пробовал?
Он и пробовал. Но, думаю, с Ткачом у нас будет долгий и интересный разговор на эту тему, дорогая. Ещё раз скажу, что твоя задача – подготовить самые разрушительные заклятья, чтобы смести волну гадов. Моя – дать бой их главарю.
Ты всегда был себе на уме, – обиженно сказала Дариана.
Милая, знаешь, а ведь ты могла бы много интересного поведать насчёт всей этой кутерьмы. Не так ли?
Я не понимаю…
Ну и ладно. Мне нужны точные сведения, а не уловки и обходные манёвры. Ступай. Более нам говорить не о чем.
Маг оборвал связь и отвернулся от девушки. Где-то спустя минуту с лестницы донеслись её шаги, уходящие вниз.
Не нравилось Даратасу поведение Дарианы. Ох, не нравилось. Эта живая легенда в своё время ушла в подземелья неспроста, и уж тем более не без задней мысли она выбралась оттуда по приглашению Кельвина, когда даже Война Сил не заставила её окончить самовольное заточение. То ли знала о прорыве тварей Междумирья, то ли предчувствовала. Кельвин, во всяком случае, так и не рассказал подробных деталей, как Дариана оказалась у него. Определённо сказать можно одно: в этой изощрённой политической постановке бывшая сеньора Предаторс играет далеко не последнюю роль. Возможно, эта чертовка – вражеская лазутчица, и обо всём, что здесь происходит, докладывает таинственному главе наступающей армии. Впрочем, доказательств нет, и заняться их поиском нет возможности. Сейчас главное – добраться до главаря, и Даратас, кажется, придумал, как…
Десятки лет исследований и наблюдений сделали из него могущественного волшебника, способного противостоять любому существу в этом мире. В отличие от многих магиков современности, Даратас знает не только способы разрушения, но и всевозможные приёмы искажений и иллюзий. Судя по природе Источника, и тварей, вышедших из него, неизвестные силы могут приспособляться к любым условиям, совершая метаморфозы. Но это с первого взгляда. Твари движутся столь стремительно только из-за того, что находятся в искажённом состоянии трёх измерений, связь с которыми достаточно хрупкая и неустойчивая. Возможно, что эти монстры всего лишь отражение одного большого создания (а быть может, сознания?), которое, находясь в одном месте, переходит в состояние множественности, искажаясь через призму измерений. Хотя возможен и другой вариант: сотни и тысячи тварей из какого-нибудь параллельного мира астрально переходят в особое состояние, создавая свои образы. Впрочем, в том и другом варианте, глава существовать просто обязан, так как направлять войска должен лидер. Хотя, подобный взгляд всего лишь следствие субъективной установки, созданной предпониманием данной проблемы самим Даратасом. Возможно, эти существа вообще действуют чисто интуитивно. Но он мог поспорить с кем угодно, что во время битвы у Источника ничто так сильно не ощущалось, как присутствие чужой воли. А то, как враги быстро освоились с изощрённой магией Даратаса, ударившей по чародеям? Это вообще очень странно. Словно единая воля!