* * *
Три дня пролетели для Ромунда, его десятка и всех солдат легиона, в суматохе приготовлений. Как и сказал Лерой, их отправили на краткосрочные курсы по тактике ведения штурма и осады, которые, к чести сказать, прошли не так бестолково, как могло показаться на первый взгляд. Конечно, рассчитывать на полные и хорошо усвоенные знания не приходилось, принимая во внимание крайне малый промежуток времени и несовершенство человеческой природы, но всё же Ромунду удалось получить кое-какое представление о сути дела. Учителя, правда, пили горько, ходили с большими мешками под глазами, и, скорее всего, отлипали от бутылки только на время ведения лекций. Однако их знания не страдали от количества выпитого и плавно перетекали в головы слушателей.
Но, как это ни печально, время учёбы быстро закончилось, и настал день выступления. Хозяйственный Харг позаботился о всех необходимых припасах для своих бойцов, выговорив у фуражира лучший провиант и самый чистый порошок. На самом деле во всех волшебных училищах утверждается, что качество магического порошка не играет роли в производстве заклинания, полностью завися от степени контроля мага за применением силы, но преподаватель Фебовской Академии, тот самый, что вечно придирался к Ромунду, считал иначе, и на каждой лекции вбивал в головы студентов мысль о необходимости использования только чистой субстанции, мол, она лучше открывает каналы. Поэтому-то Харг, будучи ответственным человеком, любил делать всё с толком, хотя и не слыл прилежностью в Академии. Но, будучи командиром, Харгул всячески заботился о вверенных его попечению людях, стараясь добыть для них самое лучшее. И амуницию покрепче и посохи посолиднее. За что сразу заслужил серьёзное уважение и преданность.
Тем временем пришли вести с материка. День назад Ренессанс уничтожил Святую Инквизицию и вместе с ней окончил долгую агонию Серой Лиги, уложив бывших союзников на дымящихся руинах Шипстоуна. Таким образом, на всём Севере Шипстоуна появился новый гегемон, хотя в очень шатком положении. Оставались некоторые мелкие кланы, коим придётся либо подчиниться, либо сражаться и исчезнуть. Как бы то ни было, Сюреал был сильно обеспокоен таким положением дел, отлично понимая, что Ренессанс, утвердившись на севере, начнёт угрожать западу, известному плодородными землями Западного Черноземья, Хартонских равнин и низменностей близ побережий озера Вортекс. А продукты сельских общин имеют хорошую цену на рынке вечно голодного Гипериона. Впрочем, на тех территориях есть много других полезных ресурсов, например, благородных металлов, которые с молотка сбываются в ремесленный город Торвиль. Конечно, Сюреал, в отличие от разлагавшейся Святой Инквизиции, готов встретить любую агрессию, но предусмотрительность никогда не помешает. Поэтому требовалось как можно быстрее закончить войну на Фебе, желательно победоносно, и вернуть дружину в родные пределы. А численность прибывших воинов переваливала за семь тысяч. Вся эта сила уже вышла вперёд. и обгоняла тринадцатый легион Республики как минимум на полдня. Вокруг ворчали, мол, Сюреал Республику за слабака принимает, её войска в резерв ставит. Но Ромунд по этому поводу горевал не сильно. Боевым азартом он не пылал, отечество во многом презирал, а главной целью видел окончание учёбы. А там видно будет. Может, удастся устроиться где-нибудь в гарнизоне, под боком у властей. Заодно и личную жизнь построить.
Кстати, в последнее время Ромунд стал частенько думать об этой надоедливой девчушке, по имени Эмми, заботившейся о нём почти всё время обучения в Академии не хуже матери. Он не мог сказать, что это ему не нравилось – Ромунду была свойственная мужская хозяйственная лень, но он предпочитал держать дистанцию. Но теперь… Вдали от заботы и необычной преданности этой девчушки, ему было грустно и одиноко. Поначалу он думал, что это от слишком быстрой смены обстановки, но затем понял: ему чего-то жутко не хватает. И всё бы ничего, если б два дня назад, возвращаясь с первых военных курсов, Ромунд не наткнулся на неё в одной из казарм.
– Эмми? – пробормотал Ромунд, подойдя к группе из трёх девушек, стоявших в дальнем конце коридора. Одна из особ показалась ему очень знакомой. Сзади.
Девушка обернулась, и, улыбнувшись, радостно завизжала:
– Ромси!
Ромунд не успел ничего толком сообразить, как Эмми заключила его в объятия.
– Эмми, что ты здесь… делаешь? – пробурчал он, пытаясь разозлиться.
– Готовлюсь к выступлению тринадцатого легиона, как и ты, – ответила девушка.
– Нет, нет, я говорю, что ты здесь вообще делаешь? Ты же должна быть в Академии! Ты ведь не заключала договор!
– Ну и что? Люди из Седьмого Отдела пришли с очень заманчивым предложением. Месяц военной практики за очень солидную сумму, – немного надувшись, сказал Эмми.
– Какие деньги, Эмми? Твоя семья держит несколько богатых поместий к югу от Умрада! О чём ты говоришь? – нахмурившись, проговорил Ромунд.
– Ну, свои бы… – попыталась возразить девушка.
– Перестань! Зачем ты здесь? Это ведь не забавы! – ворчал юноша.
– Ох! Ветеран, тоже мне.
– Ну, знаешь ли, успел поскрипеть боевой пылью на зубах! Пришлось! – важно заявил Ромунд.
– Ну и я поскриплю! – рявкнула Эмми, оттолкнув Ромунда. – И нечего воображать, что я здесь из-за тебя! – с этими словами Эмми развернулась и ушла, полная гнева.
А ведь Ромунд о таком и не подумал…
Оставалось надеяться, что десяток Эмми не кинут в пекло. Скорее всего, оставят в резервах или для дистанционных атак. Но обстоятельство пребывания Эмми в его легионе и смущало, и волновало, и радовало Ромунда одновременно. Он воспрянул духом!
Однако беспокойство никуда не исчезало.
Армия вышла на рассвете, когда лучи утреннего солнца стали касаться горизонта. Вышли молча и без особых процессий. Многие жители спали в то время, и проводить уходящих в неизвестность воинов пришли лишь родные и близкие знакомые, по традиции усыпав дорогу алыми лепестками роз. Ромунд увидел мать и помахал ей рукой. Бедная старушка лила слёзы, а отец успокаивал её, как мог. Ведь сын шёл проливать кровь за благополучие семьи.
Когда тяжёлые ворота города остались позади, и в лицо стал дуть восточный ветер, кто-то из задних рядов начал горланить хриплым голосом простую солдатскую песню, которую вскоре подхватил весь легион, чеканя шаг в ритм бьющихся сердец.
Часть 3
– Как он? – тихо спросил Даратас, забинтовывая куском грубой ткани раненную кисть. Магические раны после битвы изрезали руки и грудь, и их еле-еле удалось залечить, однако страшные шрамы будут сходить долгое время.
– Плохо, не думаю, что протянет хотя бы час, – ответила Дариана, выйдя из маленькой кельи, где умирал царь эльфов. Лазарет был переполнен ранеными, и ему, по странной эльфийской традиции, не стали выделять богатые хоромы, а положили, как всех, в общее помещение в главном Храме.
– Жрицы совсем бессильны? – перекусив лишний кусок тряпки, спросил маг.
– Как в общем-то и мы, – грустно сказала девушка и медленно сползла вниз по стенке, присев на корточки. Потолки были не слишком высокие, и, чтобы не тереть макушкой камень, приходилось либо стоять, согнувшись, либо сидеть.
– Проклятье… Я свои-то царапины с трудом залатал, но раны Кельвина мне не даются! Тут что-то другое. Инородное… – последнее слово маг проговорил медленно, словно каждая буква несла в себе некую истину.
– В том то и дело, – сказала Дариана, закрыв лицо руками. – Самое страшное, что раны от оружия проклятых тварей закрываются очень неохотно, и уже десятки погибли от потери крови. Вместе с откатом Кельвина поразило некое чародейство, суть которого нам просто не ясна!
– Что же делать? Где проклятый Ткач? Он что? Сбежал? – мысли в голове Даратаса не могли выбрать одно направление. Столько всего произошло! – Или проиграл?
– Сама не пойму. Просто исчез. Вместе с демоном. Впрочем, пути полубога неисповедимы.
– В этом ты права. Думаю, нам нельзя назвать его другом. Вполне возможно, что он признал новую силу более достойной выживания, чем здешние расы, и решил перейти на их сторону. Спасибо, что хоть не поджарил нас, пока мы смотрели в Око.
– Как бы то ни было, Ткача с нами нет, и мы должны решать, что делать. Судя по последним новостям, эти гады полностью заняли третий шахтёрский ярус и продвигаются дальше. Никакие заслоны не могут задержать их. Эльфы потеряли до тринадцати тысяч воинов. Оставшиеся устали и потеряли боевой дух. Теперь, если Кельвин умрёт, их души не нащупают опору для дальнейшего сопротивления, – сказала Дариана, медленно потирая лицо руками.
– Как же так? Эх… – Даратас опустился вниз рядом с Дарианой. – Три самых сильных мага мира ничего не смогли противопоставить неизвестным гостям. Хотя умирают Они как люди, и не блещут зверским здоровьем.
– Но Они очень и очень умны. Вспомни, как они приспособились к твоему заклятью? Вспомнил?
– Да уж, – Даратас почувствовал укол стыда.
– Мало того, бой они вели чересчур точно и скоординировано, будто знали каждый следующий шаг.
– Значит, у них должен быть предводитель. И, мало того, во время боя я слышал голос…
– Я тоже, – быстро ответила Дариана.
– И присутствие чей-то чудовищной воли постоянно старалось парализовать меня. Видно, все эти зверушки – просто хороший материал в руках отличного кукловода.
– Если убить его, то?..
– Я тоже так подумал. Хотя не стоит пренебрегать и иными фактами!
Тут дверь кельи отворилась, прервав речь Даратаса. Из-за створки показался принц Ольвен и ещё один эльф, очень похожий на него, только с волосами, завязанными в длинную косу на затылке.