Исповедуясь, я постоянно держал в голове, что святой отец стукачок позорный. Потому в основном распинался, помимо желания обогатиться, еще и принести пользу Родине, но самое важное - о величии императрицы, мечте ей угодить, подняв притом свой статус и материальное благосостояние.
И пусть кто скажет, что все остальные о том не думают. Я ничуть не лучше и даже не скрываю. Хотя в душе, безусловно, раскаиваюсь. Все же грехи тяжкие. Помимо самовара, пришлось и деньгами подношение дать на церковь, но это уж как водится.
Главное, очистил меня, и после соответствующей епитимьи я получил отпущение грехов. Полное и окончательное. А уж сколько раз молился согласно наложенному на меня, того ему знать не нужно. Во всяком случае, расстались мы довольные друг другом. Я - полученным благословением, он - убежденный в возможности воздействовать на меня прямо или косвенно.
Раз уж такой весь из себя грешник, проще включить в свои расклады. С идейными и бессребрениками тяжело иметь дело. Никогда не знаешь, какой финт способны выкинуть, взбрыкнув на пустом месте. А я насквозь понятный. Хочу подняться, денег и всего прилагаемого к высокому статусу. Значит, со мной можно иметь дело и в будущем. Только предложение должно оказаться достаточно заманчивым.
- Молодец, господин Ломоносов, - сказала царица, останавливаясь напротив меня. Трубецкой за ее спиной откровенно маялся тяжкими предчувствиями и хватался за грудь. Вряд ли похвалят за неведенье и отсутствие своевременного доклада. А уж на виду у всех привечать подчиненного, игнорируя вышестоящего, - знак немилости. Как бы он задним числом не отыгрался. - Все правильно сделал.
- Служба вам, милостивейшая государыня, не долг, а счастье, - патетически провозгласил я.
- Собственным примером показал усердие и верность, - уже для остальных припечатала Анна Иоанновна. - Посему и награды достоин. Дома в столице не имеешь?
- Откуда, ваше величество!
- А жить где-то надо. Не на коврике же во дворце.
Окружающие охотно посмеялись.
- Выделить ему во владение место. На Васильевском острове аль Адмиралтейской стороне. Побольше, чтобы и гостям комнат хватило.
Опять смех.
- С условием построить в ближайшие время каменный дом.
Обалдеть. А я-то думал, как устроиться. В Петербурге с приездом множества народу серьезный квартирный кризис, а я упустил момент, сидя возле Лизы. Барону невместно жить приживалом, а на особняк пока не накопил. В ближайшей перспективе - вполне: морфия у меня на тридцать тысяч доз осталось. Если понадобится, можно и в таблетках продавать. Хватит на два очень немаленьких дворца с обстановкой. Но не сразу. А здесь само в руки прет.
- Не корысти ради, династии служу!
Она посмотрела тупым взором. Кажется, перегнул. Фразочка вышла двусмысленная, но я рассчитывал, что царица правильно поймет. Служу, мол, не токмо племяннице ее, но и самой лично. Кажется, переоценил ум верховной барыни всея Руси.
- Мало, что ли? - с усмешкой переспросила. - И то - барон, а без земли.
Ко всему прочему, не шибко здесь баронское звание уважают. В оном числится каждый второй немец. Звучит иногда на манер насмешки. Русский барон - скорее звание финансовое.
- Я подумаю, а ты уж отслужи добросовестно.
- Век буду молить за щедрость, всемилостивейшая, - вскричал, прикладываясь к подставленной пухлой руке, унизанной перстнями.
Слезы выдавить не удалось. Такое обещание равносильно ветру, где-то там прошумевшему. Но я ведь изначально губу не раскатывал, так что и недовольного изображать не стоит. Стоп, стоп! "Ветер, ветер! Ты могуч, ты гоняешь стаи туч". Почему раньше не вспомнил? А, эта сказка почему-то кусками. Ну и ладно. Всего Пушкина я не сопру. Пусть и ему останется.
- Помню свое обещание, Михаил Васильевич. - И хитренько улыбнулась.
Это про женитьбу? Так я и не выяснил, кого в виду имеет. Явно не из свиты. Не очень приятно выслушивать столь открытые угрозы. Видимо, не пронесет. Но и хорошо, что не прямо завтра.
Царица со свитой проследовала дальше, а меня принялись поздравлять люди, еще недавно воротившие нос. Какой-никакой, а угодил в фавор. Из всей немалой гоп-компании к единственному обратилась прямо, да по имени-отчеству, а не Мишкой назвала. Даже Одоевский вдруг стал приторно-сладким и принялся зазывать в гости. Ага, разбежался.
С трудом я дождался, пока последние незваные гости испарятся из помещения, прихватил доставленный теплый бульон в кастрюле, завернутый во множество тряпок для сохранения тепла, и вошел внутрь. Присевшая было Танька поспешно вскочила, кланяясь. Нормальное дело сачкующие слуги. Ея величество по такому поводу собственноручно тяжелой рученькой хлещет по щекам. А я человек исключительно либеральный. Просто пальцем погрозил и сделал укоризненное лицо.
Воспитывать слуг - не мое дело. Пускай этим занимается князь Юрий Юрьевич Трубецкой. Обер-гофмейстер и прочее, прочее. Я на пустяки не размениваюсь. В зубы без крика, но исключительно при наличии повода. Просто так их мелкие вольности не особо меня касаются.
Это если не помнить, что горничные с удовольствием делятся с Танькой разными интересными вещами, а та исправно доносит до своего благодетеля - меня в смысле. Кто умудрился сахара кусок зажать или еще какая мелочь - это не трогает. А вот серьезные разговоры иногда ведутся и без моей персоны. Те же фрейлины треплют языком напропалую, и проходит мимо моих ушей. А это недопустимо.
- Спит?
- Да, Михаил Васильевич.
- Ну и хорошо. Как говорится, "на новом месте приснись жених невесте".
Девочка хихикнула.
- Проснется - позовешь госпожу Адеркас. Сама не корми. И ежели отказываться станет, - очень хотелось сделать грозную физиономию, однако решил не маяться дурью, а то не так поймут и доложат, - меня позовешь.
Глава 3
КАЗАК КЕРИМ
Снег скрипел под ногами и норовил залезть за голенища сапог. Ходить тут не иначе как на лыжах положено. Ни дорог, ни расчистки. Осчастливили, называется. Было бы приятнее получить участок на Адмиралтейской. Там самый густонаселенный участок Петербурга. С давних пор строятся, и нередко без малейшего плана, вопреки желаниям самодержца о прямых проспектах и каналах. Ночевать людям где-то надо? Вот и закрывали снисходительно глаза на самострой.
- Далеко, - недовольно пробурчал Керим.
Он бы предпочел проскакать на лихом коне, а не тащиться на своих двоих. К несчастью, конюшни я пока не завел, а на чем передвигаться, решаю без его советов. Извозчик запросил за поездку десять копеек - я за такие деньги лучше прогуляюсь. Засиделся во дворце. В печенках уже у меня сидит разнообразная писанина.
Как вечно в России, временное решение превратилось в постоянное. Кроме всего прочего, материковую часть не заливала по весне Нева, и не мешали передвигаться ледоходы и отсутствие мостов на многочисленных рукавах и островах будущего города. Адмиралтейская слобода бесконтрольно разрослась, улицы ее достаточно быстро стали напоминать нормальные русские или, если угодно, московские. Куча тупиков, кривых улочек и стихийных рынков. Правда, и горели дома частенько и дотла.
Посему на Васильевском уже при Петре образовался центр города, его парадный вид и витрина. Там прокладывали линии и строили набережные. Правда, не такой уж большой оказалась застройка, а императрица явно вознамерилась продолжить с прерванного отъездом Петра Второго строительства. Во дворце передавали ее желание заставить знать воздвигать дворцы здесь, на специально выделенных участках, переехав из Москвы. Идея в принципе не новая. Основатель Петербурга ее уже опробовал, да особого толку не добился. Ну и я, видимо, угодил под это дело.
Шутка насчет величины дома оказалась воспринята исполнителями на редкость серьезно. Судя по моим прикидкам, здесь не один участок, а шесть. Серьезная привилегия и обошлась мне абсолютно бесплатно. Правда, попутно в жалованной грамоте еще и четкое указание: в течение пяти лет построить каменный, а не деревянный дом. То встанет в серьезные расходы.
- И чего тут рассматривать? - опять подал недовольный голос мой телохранитель. - Ничего же не увидеть, пока снег не сойдет.
- Вода куда подходит, видишь? - я ткнул пальцем. - Там строить - себе вредить.
- Так никто и не пытается, - очень логично возразил Керим.
На добрый километр отсюда никакого жилья, даже самого захудалого.
Умом я все прекрасно понимал. Не так давно город основали и прочее, прочее. Но когда видишь эту пустоту, практически в центре Петербурга, а с другой стороны растет самый настоящий лес, подобно стене скрывающий противоположный край острова, становится дико. Меня даже Москва так не удивляла. Там все-таки куча народу и множество древних зданий. А здесь - пустота и ветер. Несколько отдельных слобод и полное отсутствие общей городской черты.
Между прочим, а если эти отметки слегка подвинуть, хапнув дополнительную площадь? Ну затес на столбе. Великая проблема вкопать подальше. Кто проверит? Да и обнаружат - всегда можно сослаться, что так и было с самого начала. Или ну его?
Недвижимость в центре столицы в цене падать не будет. Мои потомки, если, конечно, они появятся, неплохо смогут навариться, продав землю. Это, ко всему прочему, серьезный стимул к покупке в дальнейшем домов и участков. Уж что-что, а даже при полном незнании будущей застройки несложно догадаться, насколько выгодно будет иметь пусть и не в центре, но в самом Петербурге доходные дома. Сдавать, например, зажиточным, но по каким-то причинам не готовым покупать особняки с дворцами.
Без архитектора здесь не обойтись, но я и так достаточно хорошо знаю, чего хочу. Уж свой собственный дом, в котором провел детство, не изобразить хотя бы в общих чертах - надо быть дебилом.