* * *
- Мы их в постели тепленькими возьмем, - сказал Парментер Оглторпу несколькими часами спустя. - Вандер Манн ранен, но жить будет. И больше никаких потерь.
- Хорошо. Интересно, кого мы вытащим из моей постели?
- Думаю, он вам понравится, сэр.
- Ты уверен?
- Да, сэр.
Оглторп вел его к дому. Это было двухэтажное строение, и, черт возьми, не из бревен, а из хорошего бруса на каменном фундаменте. Этот дом, конечно, нельзя было сравнить с их фамильным поместьем в, Англии, но поместья больше нет, а этот дом стоит. Он строил его собственными руками. И это особенно ценно.
- Сэр!
Оглторп обернулся, услышав знакомый голос, и увидел Джозефа, своего камердинера.
- Боже правый, дружище, ты в порядке? - спросил Оглторп.
- Ну, теперь, когда вы здесь, сэр, я в порядке.
- Ты все время оставался здесь? Я думал, ты сбежал.
Старый негр пожал плечами:
- Да куда мне бежать, сэр?!
- Я рад, что ты остался здесь, что ты жив и здоров. У тебя есть какие-нибудь претензии к постояльцам, за которые мне следует с них спросить?
- Да нет, сэр, а вот с женщинами они грубо обращались.
- Об этом мне известно. А их главный принимал участие в насилии?
- Нет, сэр. Думаю, он и не знал об этом.
- Разберемся, кто, в чем виноват и кто что знал. Ты поможешь мне в этом, Джозеф?
- Постараюсь, сэр.
- Хорошо, тогда проводи меня к моим гостям.
- С удовольствием, сэр.
Джозеф повел Оглторпа в библиотеку, где находился командующий оккупационными силами. Когда Оглторп увидел командующего, он громко расхохотался:
- Черт меня побери, Куцый Джон!
Краснолицый старик, сидевший в кресле, сделался бордовым.
- А, молодой Оглторп, - выдавил граф Map.
- Не такой уж и молодой, дружище Map, но я польщен твоим визитом.
- Польщен. Да ты ненавидишь меня. Ты предал наше дело, потерял честь солдата. Ты же учился военному делу у самого Евгения Савойского, парень! Как ты мог пасть так низко, набрасываешься на джентльмена в его собственном штабе, да еще на рассвете, разве ж это по правилам?!
Оглторп холодно усмехнулся:
- Милорд, вы незаконно заняли мой собственный дом. А ваши люди оскорбляли моих слуг и насиловали женщин. Это моя страна, на ее территорию вторгся дьявольский сброд, и вы им помогаете, но я буду защищать свою землю, черт возьми, всеми доступными мне способами. И вам, сэр, чертовски повезет, если я не отдам вас на растерзание своим индейцам. В пытках врагов они большие мастера.
- Вы не посмеете этого сделать.
- Сэр, не вынуждайте меня. - Оглторп тряхнул головой. - А лучше скажите, это вы отдали приказ об осаде форта Монтгомери?
- Разумеется.
- Великолепно! - Оглторп посмотрел на Джозефа. - Он оставил мне хотя бы глоток бренди?
- Самую лучшую бутылку я припрятал, сэр.
- Ну, неси ее сюда, и сам глотни горячительного.
- Слушаюсь, сэр.
- Что ты собираешься со мной сделать? - спросил граф Map.
Оглторп хранил молчание до той поры, пока в его руке не оказалась бутылка бренди, и он не сделал глоток.
- Ты же знаешь, я человек спокойного нрава, - наконец сказал Оглторп. - Ну, в молодости случались буйные выходки, но сейчас мне нужна выдержка, чтобы быть готовым к ожидающим нас в скором времени событиям.
- Каким событиям? Ты это о чем?
Воинственность покинула Мара, он сник и стал похож на жалкого, сморщенного старика. Как Джеймсу могло прийти в голову назначить этого болвана генералом?! Оглторп отставил бутылку.
- Теперь твоя жизнь и твое будущее в твоих руках. Если ты мне в деталях изложишь план осады Монтгомери - без вранья, все подробности, включая количество и места дислокации всех твоих дьявольских машин, - а сверх того, расскажешь все, что знаешь о военных силах претендента, их целях и задачах, в таком случае я буду обращаться с тобой как с джентльменом. Но если ты меня рассердишь, хоть самую малость, то я вынужден буду показать тебе, как с такими, как ты, принято обращаться в Америке.
На лбу графа набухли вены, он пытался сохранить на лице свирепость, подобающую генералу.
- Джеймс - твой законный король, - произнес он слабым голосом.
- Было время, когда я мог с тобой согласиться, - тихо сказал Оглторп, - и ты это знаешь. Но это было до того, как он отказался от Бога и поклонился Люциферу, проклятым московитам и прочему сброду. И сейчас ему служат только демоны и дураки. Ты, Map, к какой категории себя относишь? Демонов я на дух не выношу. В моей полевой сумке хранится голова одной из этих тварей. Мои индейцы горят желанием огнем выжечь из тебя дьявольский дух, и делать они это будут медленно, со знанием дела. Но если ты просто дурак, то у тебя есть шанс избежать такой участи. Теперь твоя жизнь в твоих руках.
- Можно мне глоток бренди?
Оглторп рассмеялся:
- Ну, если только глоток, разрешаю.
- Нет… я не то имел в виду… сейчас я хотел…
- Я знаю. Выпей. Вдруг это станет началом твоей праведной жизни, а может быть, последним глотком перед смертью, кто знает.
- Ты ведешь себя не по-джентльменски, твоему отцу было бы стыдно за тебя.
- Мой отец мертв, а его поместье превратилось в пепел, так что отвечай на поставленный перед тобой вопрос.
Граф опустил голову.
- Делай, что хочешь со стариком, - пробормотал он, - только индейцам не отдавай. Я устал и от этой страны, и от бесконечной войны. Я скажу тебе все, что ты хочешь знать. Только индейцам не отдавай.
Оглторп улыбнулся, как своенравный ребенок:
- Даю слово. Ответь на мой вопрос, и ты спасен. Джозеф, налей ему бренди.
- Слушаюсь, сэр.
Map залпом выпил поданное негром бренди.
- Знаешь, до меня дошли слухи, что ты погиб, - сказал Map. - Поступило донесение, что твоя армия наголову разбита.
- Все верно, только слухи о своей смерти я сам распустил.
- Да? Но войска генерала Симмона…
- Почти полностью разбиты. Но я воспользовался его полевым эфирографом и отправил сообщение в Чарльз-Таун, и ваш король-самозванец… Получился обратный результат. Думаю, сейчас они уже догадались, что их обманули, но они не знают, где я. И пусть у них есть летающие корветы, но они не знают, где меня искать. Но скоро я объявлюсь. Скажи, Нейрн в форте Монтгомери?
- Да.
- И ты держишь форт в осаде?
- Да.
- И как ваши успехи?
- Не очень… но я… - Неожиданно Map замолчал.
- Я же просил, все подробно, - подбодрил его Оглторп. - Не надо меня сердить.
- Я попросил подкрепления, - признался Map.
- И подкрепление идет пешком или его доставят воздушные корабли?
- Ни то, ни другое.
- Кораблями по Алтамахе? Сэр, не заставляйте меня гадать.
- Да, на кораблях, но на подводных, у московитов есть и такие.
- Да, да, Франклин рассказывал мне о них. Я их не видел, но думаю, скоро такая возможность представится. Какие силы брошены на осаду форта?
- Пятьсот человек и пятьдесят taloi.
- Пятьдесят taloi… - повторил Оглторп.
Пятьсот человек - это много, если учесть, что у него всего пятьдесят четыре. Taloi - машины из алхимического вещества с сидящими внутри демонами. На близком расстоянии с ними можно справиться, Франклин снабдил его depneumifier, который солдаты окрестили дьявольской пушкой, штуковина способна выгнать демона из укрытия. Но и противник не дурак: осознав опасность, taloi начали использовать как мобильную артиллерию, и это сделало их еще более опасными.
- Как ты считаешь, сколько у Нейрна сил?
- Сотни две, наверное. Но на стены с ружьями лезут женщины и даже дети.
"Похоже, тут Map ошибается, у Нейрна даже и двух сотен не наберется", - подумал Оглторп.
- И когда вы ждете прибытия амфибий?
Map глубоко вздохнул и пробормотал:
- К утру.
- Сколько их будет?
- Четыре. На каждой по пятьдесят человек.
- То есть еще двести человек. Итого семьсот человек, четыре боевых корабля и пятьдесят taloi. Что еще?
- Ничего. Форт Мальборо больше не дает.
- Получается, что и в узком месте Алтамаха под контролем. Спасибо за дополнительные сведения, Map.
"А у меня пятьдесят четыре человека", - сверлило в мозгу Оглторпа. И вдруг он улыбнулся: "Пятьдесят четыре человека и идея. Бывало, удача улыбалась мне и с меньшим количеством воинов".
4
Большая миля
Красные Мокасины провел пальцами по сухому стеблю кукурузы, взглядом обвел поля, огромными пятнами разбросанные по прерии, простиравшейся до лесистых холмов вдалеке, там дымок вился кольцами и тянулся к небу.
- Я чувствую себя привидением, - сказал он стоявшей рядом с ним девушке.
- Почему? - Взгляд ее темных глаз последовал за его взглядом, словно она старалась увидеть то, что видел он.
- Потому что я дома. Дом - единственное место, где оживают воспоминания. Здесь запахи и даже свет кажутся другими. Они заставляют меня вспомнить, что я чувствовал и о чем думал в пять лет, в двенадцать и в тот момент, когда покидал отчий дом. Все мои прошлые и давно умершие облики следуют за мной, как привидения.
Девушка не стала вступать с ним в философско-мистические рассуждения, а постаралась вернуть его на землю.
- Это твоя деревня? - спросила она.
- Да. Кови Чито.
- Что значит "Большая Пантера", - перевела она. Язык чокто был новым для этой красивой, но сурового вида девушки, называвшей себя Горе.
Красные Мокасины покачал головой: