Шапошников поправил очки в круглой оправе, провел ладонью по приглаженной прическе, разделенной прямым пробором. И только после этого сказал:
- Товарищ Сталин, победить мы можем. Но для этого придется войти в одну реку второй раз. Разрешите описать подробно?
- Разрешаю, - коротко бросил Верховный.
- План воздушного наступления строился на сравнении промышленного потенциала трех стран - Советского Союза, Коммунистической Германии и Британии. Но мы недооценили возможности Англии по мобилизации сил Канады, Австралии и других доминионов. Генеральный Штаб рассчитывал, что англичане прибегнут к их помощи, но ошибся в оценке ее объемов. Это была наша ошибка, объяснимая, но непростительная. И я полностью принимаю на себя вину за этот просчет.
- Не надо … самоуничижения, товарищ Шапошников. Вы просчитались, это понятно. Как можете исправить?
- Как я и сказал - мы войдем в одну реку два раза подряд, - Шапошников снова поправил очки. - Мы продолжим начатое.
- Что?.. - Сталина очень редко кому удавалось удивить, и это оказался как раз тот случай. Верховный чуть подался вперед, сверля штабиста холодным немигающим взглядом.
- Вы… предлагаете… продолжить? - с расстановкой, замогильным голосом спросил генсек.
- Да, - с обезоруживающим спокойствием ответил начальник Генштаба. В глазах Жукова на мгновение промелькнуло нечто схожее с лютой завистью. Хотя нарком обороны и сам был предельно тяжелым, неуступчивым и властным человеком, выдержать в такой ситуации прямой взгляд Сталина он вряд ли смог.
- Продолжайте, - вкрадчиво, почти мягко предложил Верховный.
- Товарищ Сталин, в целом стратегия была выбрана верно, но мы переоценили себя, недооценили врага и плохо продумали тактику. Мы целились в верхушку пирамиды, а надо было сокрушать ее самое. Целиком.
- Уточните свою мысль.
- Мобилизация, товарищ Сталин. Экономическое оружие сработает, но для этого использовать его надо без ограничений. Мы рассчитывали, что текущие возможности военно-воздушных сил и промышленности с лихвой перекроют возможности английского авиапрома. Теперь на стороне Англии доминионы, соответственно нам нужно сделать следующий шаг и превзойти эту новую силу снова. На данный момент…
Штабист осекся, вздохнул и поправился:
- До последних событий общая численность Воздушного Фронта составляла четыре-четыре с половиной тысячи машин, численность колебалась в зависимости от потерь и рабочего списания. Это совокупно, в семи воздушных армиях, наших и немецких. Как видим, этого оказалось мало. Следовательно, нужно восполнить потери, понесенные после их… 'Якоря' и поднять численность Фронта еще минимум на четверть. С упором на дальние истребители и бомбардировочную авиацию.
- Товарищи, - негромко и с некоторой робостью воззвал Поликарпов. - Это невозможно! Авиастроительная промышленность работает на пределе, ведь британский фронт - далеко не единственный, кому нужна авиация. Если поднять план еще больше…
Нарком воодушевился и повысил голос:
- Это, конечно, возможно, теоретически. Но таким образом мы добьемся лишь некоторого превышения производства, процентов на пятнадцать, может быть двадцать. Сможем удерживать такой темп месяц или два, а затем достигнем предела выносливости работников. Технику начнет корежить брак!
- Поэтому я и сказал о мобилизации, - сухо напомнил Шапошников. - Это действие охватывает все сферы жизни государства. Увеличить производство необходимой техники за считанные месяцы возможно, равно как и подготовку летного состава. Невероятно трудно, но возможно. И, разумеется, эти усилия должны быть совместными. И нашими, и немецкими. В одиночку не потянем.
Поликарпов взмахнул руками в жесте не то отчаяния, не то протеста, но сказать ничего не успел.
- У вас есть необходимые расчеты? - спросил Сталин, четко обозначив, в каком направлении должна развиваться дискуссия.
- Да, - Шапошников наклонился и достал из портфеля, прислоненного к ножке стула, тонкую серую папку. - Есть.
- Это все, что вы можете предложить? - осведомился Верховный.
- Нет, товарищ Сталин. Не все.
К первой папке присоединилась вторая. Сталин не сделал ни единого жеста, не попросил передать документы, поэтому начальник Генштаба пока оставил тощую стопку у себя.
- Расширенный базис военного наступления потребует изменения, как стратегии, так и тактических приемов. Немцы подсказали очень интересный метод, на который их натолкнули действия на море…
Шапошников кратко изложил суть идеи. Сталин нахмурился, но скорее в глубоком раздумье, чем недовольстве или отрицании.
- Это посильно, - вступил в разговор Жуков. - И не потребует развертывания каких-то особых мощностей. Дешево и массово. Может сработать.
- Ракеты тоже были дешевы и массовые, - брюзгливо заметил Верховный. - Сколько тысяч мы их отгрузили немцам? И чем закончилось?
Впрочем, идея определенно увлекла Сталина, так что он не стал развивать претензию дальше. Генеральный секретарь задумался, откинувшись в кресле с высокой прямой спинкой и смотря в стену. После примерно минутного молчания он совершенно другим, очень спокойным и деловитым тоном произнес:
- Борис Михайлович, оставьте ваши записи. Вы свободны. Обсудите соответствующие вопросы с товарищем Жуковым. Только, пожалуйста, помните, что 'экономическое оружие обоюдоостро, и часто наносит одновременно себе такие же раны, как и противнику', - Сталин внезапно процитировал неуживчивого и точного в определениях Александра Свечина, одного из родоначальников советской стратегии, теоретика военной мобилизации.
- Завтра будем думать все вместе, с остальными ответственными товарищами - Маленковым и другими, - завершил совещание Верховный. - А вы, товарищ Поликарпов, останьтесь. Поговорим о самолетах.
* * *
- Конфузия у летунов вышла, - сказал Покойник, почесывая подбородок.
- И еще какая, - в тон ему отозвался Солодин, обозревая окрестности с видом орла на охоте.
Давным-давно здесь проходила железная дорога, построенная еще при царизме. Но после долгих лет верной службы началась Мировая война, после Гражданская. И так две нитки стальных путей пришли в запустение - грузоперевозки сначала сместились, затем вовсе прекратились, а после было сочтено целесообразным прокладывать новую трассу совсем по другому маршруту. Лес год за годом наступал на дорогу, вытягивая щупальца корней. Дожди облизывали рельсы ржавыми языками. Дорога ветшала и ржавела, приходя в запустение.
До тех пор, пока три месяца назад сюда вновь не вернулись люди. Теперь посреди леса, в отдаленных от городов, глухих местах, буквально из ничего возник полигон для тренировки личного состава очень особого и очень важного соединения, у которого не было даже номера. Только две коротких буквы.
'ГС'.
- Кстати, слыхал, как этот 'Ге' и 'Се' обозвали у тех… - Покойник мотнул головой в сторону, где на обширной вырубке возвышалась ровная линия одноэтажных деревянных домов. - 'Гнев Сталина'.
- Красиво обозвали, - искренне восхитился Солодин. - Прямо в точку попали. Пииты.
Трактор Иванович Покойник происходил из тульских крестьян. Почему семью прозвали 'Покойниками' давно забылось, а 'Трактором' назвал отец, за любовь к разным самодвижущимся машинкам. За пятьдесят лет крестьянский сын вырос в талантливого - от бога - механика, способного починить все, что угодно. Именно от Покойника Солодин перенял оборот 'веревочкой привязать, соплей приклеить' и именно Трактора Ивановича полковник вызвал в свое подчинение первым, исполняя приказ Сталина.
- Ну, да и бог с ними, и с 'Гневом', и тем более с летунами, - решительно сообщил Солодин. - Не наши заботы, своих хватает. Пока нет приказа об обратном, делаем, что должны.
- Зачем звал? - спросил Покойник. Небольшого роста, сутулый, он был похож на печальную обезьяну, но в узких глазах светились недюжинный ум и добродушие.
- Ты ведь любишь работу? - с дружеским ехидством вопросил инженер.
- Очень, я ее ем и сплю, - подозрительно отозвался механик. - Только у меня забот по уши, забыл?
- Нет, но сейчас ты мне нужен в другом месте.
По железке прогромыхал короткий состав, его тащил к ангарам трудяга 'ФД', пыхтящий и пускающий густой дым из трубы. Несколько вагонов с непонятными конструкциями были тщательно укрыты брезентовыми полотнищами и дополнительно закрыты маскировочными сетями.
- Пара не хватает, - машинально поставил диагноз Покойник. - Пароперегреватель винтить надо… Так что от меня надо то?
- Завтра едешь на границу с Польшей. Там груз из Германии.
- Чего? - не понял механик, почесывая в затылке. Короткий седой ежик скрипел так, будто вместо волос у Покойника была металлическая стружка.
- Завтра с утра я тебе вручу стопку разных предписаний и прочих бумаг. И поедешь ты с переводчиком и чекистами, будешь там технику принимать.
- Какую? - поняв, что речь идет о чем-то техническом, старый механик сразу успокоился, придя в состояние интереса и полной готовности.
- Мне нужны ихние танки, французские трофеи. Договорился с кем надо.
- Бисы, что ли? - не понял Покойник.
- Нет, А-Эм-Икс. Сороковые. Немцам не нужны, а нам пригодится.
- А, понял, это те, у которых вместо нормальной башни яйца какие-то. Я то приму, особенно если с переводчиком и состояние надлежащее… Но нам зачем?
- На них башен нет, то есть не будет, - задумчиво отозвался Солодин. - А нужны они нам, чтобы 'Гнев Сталина' гремя огнем, сверкая блеском стали, сеял страх среди врагов коммунизма. И вот, что нам нужно с ним сделать…
Часть третья
Ожесточение