- Мерзко. И даже не из-за наших грядущих флотских проблем.
- А что может быть хуже?
- Шлиффен. И его генеральный штаб, набитый гвардейскими усами и шпорами.
- Ты думаешь, что…
- С их колокольни глядя, упустить такую возможность - просто преступление.
- А учитывая, что к нам, после такого позорища, многие в Рейхе станут относиться как к докучливым разорившимся родственникам, значит, самое время…
- Да. Безотлагательно разрешить силой давно навязший в зубах французский вопрос. А если Россия встрянет, хорошенько и ей накостылять для остраски, на будущее. Потому, что если дать русским очухаться, а англичанам позволить хитренько подлизаться к ним с утешениями - так можно запросто и до тройственной Антанты доиграться… Извини, я возможно, слишком цинично высказался, но…
- Нормально все. А что кайзер? Как ты считаешь, пошел бы он на поводу у своих генералов? И сам ты, какого мнения бы был?
- Для нас воевать с Россией - это форменное безумие. Исходя из общестратегических интересов нашего государственного существования. А не с точки зрения сиюминутной выгоды какого-то случайного момента. Дать англичанам стравить наши народы - это даже хуже чем преступление. Это ошибка. Так как-то сказал Талейран, хоть и по гораздо более мелкому поводу, но, по-моему, предельно точно.
За Императора, сам понимаешь, я говорить не могу. Но, насколько я его знаю… Он, скорее отправит Шлиффена в отставку, чем начнет войну против царя. Да и мое мнение, надеюсь, при принятии решений, им пока принимается в расчет.
- Спасибо, Альфред. За откровенность. Ох! Часы-то уже бьют полночь.
- Да, время летит. Смотри, как снег пошел. Сибирь все ближе и ближе, - усмехнулся Тирпиц чему-то своему.
- Подожди меня минутку, пожалуйста. Тут наклюнулось одно небольшое дельце.
- Ватерклозет - там!
- Не… у меня маленький вопросик к твоему адъютанту, Альфред.
С этими словами Руднев поднялся, и слегка пошатываясь, направился к двери в коридор, оставив хозяина пребывать в явном недоумении. "В самом деле, что могло ему понадобиться от Венигера? Я сам мог бы его вызвать, вообще-то, если надо еще закуски принести"…
На физиономии вернувшегося в салон Руднева была нарисована рафинированная легкой степенью опьянения ехидно-довольная улыбочка, не оставляющая сомнений в том, что ее хозяин задумал нечто эдакое, что сейчас должно неминуемо осуществится. В руках у него был длинный, узкий, темно-серый сверток из чего-то на вид мягкого и пушистого.
- Хм… Всеволод, а это - что?
- А это, Альфред, то, что кто-то решил зажать свой День рождения, не так ли?
- Ну… э… Экселенц собирался завтра, то есть…
- Ага. Сегодня, то есть. Ах, Альфред. А ты и не подумал, что мне было бы стыдно знать, что я был у тебя и позабыл поздравить? Как тебе не "ай-яй-яй"?
Молчи. И не думай оправдываться. Со мной такие штучки не проходят. Экселенц его хочет, видите ли. Мой тоже много чего хочет. Но?! Спят? Вот и пусть себе тихонечко поспят, а нам с тобой дадут спокойно вспрыснуть это дельце. Тем более, что у тебя там, - Петрович небрежно кивнул в сторону бара, - Я приметил еще пару занятных вещиц…
- Дорогой мой, все - что пожелаешь! Только скажи, и мои оттащат к тебе в вагон на первой же длинной остановке, - но столкнувшись с неумолимой решимостью, таящейся в насмешливых скифских глазах, германец инстинктивно заюлил, пытаясь вымолить себе пощаду, - Всеволод… может, хоть кофе сначала? Не? Мы же помрем до завтра…
- Фи!.. Сам звал? Сам. И не завтра, а уже сегодня. И не помрем, а примем рассолу, и будем - как новые. У нас его имеется. Первый сорт, кстати…
- Это та мутная гадость из-под огурцов!? - глаза немца начали округляться.
- Это - не гадость. Это - реанимация… - радостно хохотнул Петрович.
- Что!?
- Ну… потом объясню.
- Укрепи меня, Отец Небесный! - драматически возвел очи горе немец.
- Так. Друг мой Альфред… - Петрович принял подобающую моменту реноме-позу, - Короче. Я тебя поздравляю с Днем рождения. Желаю всего-всего, да побольше. Здоровья, успехов у дам, авторитета у кайзера, вечного рукоплескания бездельников из Рейхстага, перетопить все утюги Джека и… вообще всего, чего тебе самому еще захочется.
А вот это вот… это вот - тебе от меня. Не-не-не, это он так завернут. В оренбургский платок. Пуховый. Дамы твои будут в восторге, кстати…
Владей, мой дорогой. Везу его от самого Токио. Это клинок из Сагами, а скован он был еще до того, как португальцы впервые приплыли в Японию. Сейчас ничего подобного уже не делают. Стой! Осторожнее… и имей в виду: бритва в сравнении с ним - просто тупой тесак ленивого ординарца.
- Потрясающе!.. Какая красота. Спасибо, дружище!.. И так сохранился…
- Ну, ножны, рукоятка и весь прочий оклад, кроме цубы, гарды тоесть, скорее всего, моложе. Но сам клинок - да, эпоха Муромати…
- А как он к тебе попал, прости за нескромный вопрос?
- Вручил маркиз Ито. Как я предполагаю, он посчитал, что, то ли я слишком жестко вел с ним переговоры, то ли - наоборот. Непонятно, что именно он там подразумевал, за своими экивоками. Эти японцы, вообще-то, очень непростой народ…
Я ему ответил, что более чем удовлетворен нашим мирным договором, и от их Ниппона и ниппонцев кроме добрососедства и спокойствия на наших общих границах больше ничего особо и не хочу. Но он, бедолага, почему-то расчувствовался, Русин сказал - "надо брать", и пришлось принять, чтоб не обидеть.
- Но это же не совсем правильно?
- Альфред, у меня еще один есть. Пока. От их молодого принца презент, - Петрович понял смущение щепетильного германца и тут же разрешил душевные муки Тирпица со свойственным ему неподражаемым тактом, - Так что, дружище, не отнекивайся, что, мол, дареное не дарят, и все такое. Принимай подарок, и наливай! Обмоем… иначе у меня все равно Василий их оба отнимет.
- Василий?
- Ну, да. Балк мой. Который первый абардажник и кровопивец нашего православного воинства. А теперь, ко всему прочему, не только закадычный друг бывшего наследника престола, Великого князя Михаила, но еще и лицо, лично и публично обласканное обоими нашими императорами.
Отнимет ведь, как пить дать!.. Хотя у самого в бауле - аж три такие железяки лежат, а ему все мало. Но - шишь вот ему, обойдется! Этот - тебе!
- Всеволод, я просто не нахожу слов от восхищения. Когда я был в Китае, тоже кое-что привез в таком роде. И толк в этих делах знаю, - наконец обрел дар речи именинник, - Ведь этот тати - подлинный шедевр! Настоящее сокровище…
- Ай, перестань. Ну, голову снести им можно, этим сокровищем. В Кунсткамеру сдать или на стенку куда повесить - тоже шикарно. Да вот еще на память хорошему человеку подарить - самое то. Вижу по твоей реакции…
А по мне - Люгер, вот это реально классная вещь! А еще - крупповская 12-дюймовка в 50 калибров. Заставишь их для меня сваять такую пушечку скоренько? Дубасов говорит что-то шибко артачатся господа эссенцы. И по времени, и по деньгам. Три новых станка нам в цену заказа вогнать хотят. Не правильно это. Тем более, что и самому тебе она оч-чень скоро понадобится…