Помните, никакого шума!
Вся большая семья лис незаметно прокралась через лес и через клубничную поляну. У самого двора Тутта Карлссон на минуточку исчезла в курятнике, чтобы предупредить о приходе гостей. Пока она была там, лисы прямо сгорали от нетерпения.
– А если они не согласятся? – беспокоилась мама Ларссон. – Да ещё вдруг наябедничают Максимилиану?
– Давайте пока спрячемся, – подхватили Линнеа и Лоттен, – только подальше от собачьей конуры.
Но тут в дырке появилась сначала головка Тутты Карлссон, а потом и вся она.
– Куда ты, куда ты, а ты, Лоттен, куда? – впервые в жизни закудахтала она. – Милости прошу!
Семья Ларссонов вползла в курятник. Малыши, ещё ни разу не видевшие, как выглядят эти дворцы изнутри, с любопытством оглядывались по сторонам. А папа Ларссон стоял посреди курятника и чувствовал себя немножко пристыжённым.
– Привет, карикатура! – сказал он, обращаясь к Петрусу Певуну. – Разрешите приветствовать вас!
Петух раскрыл крылья и высоко задрал клюв.
– Ку-ка-ре-ка-тура! Так они отвечают на гостеприимство! – возмутился Петрус Певун. – Надеюсь, господин Ларссон не думает, что мы станем для него ещё и обедом. Нет, вы только слышали – ку-ка-ри-ка-тура!
– Я хотел быть просто вежливым, – взял себя в руки папа Ларссон, он даже покраснел. – Давно я здесь был в последний раз, когда-то в молодости.
–Да, я помню, – поддержал разговор Петрус Певун. – Тогда я был ещё маленьким петушком. Удивительно, как мне удалось вырасти.
– Тогда у меня были другие гм-гм... заботы, – сказал папа Ларссон и пошёл на мировую. – А теперь я вообще уже не такой хитрый.
– Зато ваш сын – настоящая бестия, – заметил Петрус Певун. Лабан вытянулся, чтобы все его видели.
– Вы слышите, – прошипел он, обращаясь к Лассе-младшему и Лот-тен. – Даже эта домашняя птица знает, какой я хитрый.
– Я говорю о малыше Людвиге, – не обращая на него внимания, продолжал Петрус Певун. – Подумать только: чтобы лис явился предупреждать кур об опасности. Да ещё в шляпе. Я предлагаю троекратное кука-ре-рура-ура-ура! В его честь!
– Ура! Ура! Ура! Да здравствует Людвиг! Да здравствует шляпа! – запищали цыплята.
– Ваша дочь тоже очень способная, – похвалил папа Ларссон Тут-ту. – Если бы не она, нам бы туго пришлось. Я всегда говорил, что Тутта и Людвиг стоят друг друга. Они настоящие друзья.
– Ну, сколько можно стоять и расхваливать малышей, – закудахтала госпожа Наседка. – Давайте лучше позаботимся о наших гостях и устроим настоящий пир. Вы любите яйца?
Лисята так шумно запрыгали от радости, что самые маленькие цыплята, испугавшись, попрятались под крылышки своих мам.
– Конечно же, конечно, – продолжала госпожа Наседка. – Сегодня у нас будет большая яичница.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Вот это был праздник так праздник!
Никогда ещё никто не видел и не ел такую большую яичницу! После сытной еды семью лисов начало клонить в сон.
Но вскоре дети начали возню – лисята и молодые петушки затеяли борьбу и осторожненько покусывали друг друга.
А лисички и молодые курочки, собравшись у одной стены, бросались пуховыми мячиками и сплетничали о нарядах.
Мама Ларссон и госпожа Наседка сидели на мягких подушках и мирно беседовали на хозяйственные темы. Госпожа Наседка учила маму Ларссон, как нести яйца, потому что именно куры умеют это делать лучше всех. А мама Ларссон учила госпожу Наседку, как приобрести себе шубку на зиму, потому что именно это знают лучше всех лисицы.
Петрус Певун восседал на своей жёрдочке, а под ним лежал папа Ларссон. Оба чувствовали себя просто превосходно и вели мужской разговор.
– Представить себе только, как это вы, господин Петрус, управляетесь со всеми женщинами, – говорил папа Ларссон.