- Слушайте меня, Бедла, Кадла и Рудла, слушайте меня, - Кагула говорил на человеческом языке - очевидно, чтобы пленник знал его распоряжения. И Бах с уважением отметил, что Кагула говорит много лучше, чем при встрече за городом, даже скрипы в голосе почти не слышались - так быстро он перенял произношение и интонации, когда ожили на экране воспоминания Баха. - Будете охранять пришельца по имени Академик, по возрасту - археолог, по рангу - Бах.
Бах хотел было поправить рангуна, тот все же путал смысл хорошо выговариваемых слов, но удержался.
- Ваши три головы отвечают за его одну, ваши головы… Понятно?
- Понятно, Бессмертный! - одинаково лихо отрапортовали хавроны.
Кагула, удаляясь, дружески помахал Баху рукой - наверно, и этот жест он заимствовал из воспоминаний.
Бах расположился в кресле, похожем на древний трон, и не без внутренней усмешки подумал, что спать на троне древние властители не умели
- на тронах только красовались, а он найдёт трону новое применение. Но, бросив взгляд на Кун Канну, Бах выпрямился. Министр Прогнозов и Ведовства, весь сеанс воспоминаний смиренно просидевший за пультом, теперь, преображённый, стоял лицом к хавронам - важный, хмурый, на груди его сияла изумрудная звезда - видимо, знак министерского сана. Он мысленно заговорил со стражей, телепатируя Баху свои слова:
- Видите, кто я? - Министр показал когтистой десятипалой лапой на сановный знак. - Вам ясно моё значение?
Трое хавронов склонили головы, что-то мысленно ответили. Кун Канна продолжал - даже в визге, сопровождавшем, как у всех дилонов, его мысли, слышалась повелительность:
- Мне нужно провести тайный допрос пленника. Выйдите из зала и охраняйте дверь. Никого не пускать, кроме Бессмертных. Идите!
Было ясно, что приказ министра Прогнозов и Ведовства показался охране странным. Трое хавронов переглядывались. Визги в голосе министра зазвучали ещё повелительней - он повторил приказ.
Бедла повернулся к Баху, с колебанием произнёс:
- Хаврон. Бедла, - и первый пошёл к двери - так медленно, словно его толкали в спину и только потому он двигался.
- Хаврон. Кадла, - покорно сказал второй и последовал за Бедлой.
- Хаврон. Рудла, - угодливо воскликнул третий и поспешил за товарищами.
Кун Канна сделал знак Баху, во всех мирах имеющий одно значение: "молчи!"- и неслышно подобрался к двери. Там он постоял, потом воротился и четырьмя рядами зубов улыбнулся Баху. Бах показал на дверь.
- Что там происходит?
- Телепатня, - непринуждённо ответил пленный министр.
- Телепатня?
- Ну, болтовня, говорня, трепотня - так на вашем языке? Я боялся, что они поднимут тревогу. Но они не осмелились нарушить покой Бессмертных. И убеждают один другого, что, вероятно, допрос раскроет большие тайны, раз я не разрешил им присутствовать. Впрочем, в данном случае они не ошиблись, иновременник.
- Так меня называл погибший Рина Ронна, твой земляк, - грустно сказал Бах.
- Я видел его в твоих последних воспоминаниях, которые не подал на экран, когда ты говорил с презренным Ватутой.
- Ты сказал?.. Я не ослышался?
- Ты правильно услышал. Презренный Ватута, Верховный Злодей Рангунии. Впрочем, он гордится своим мерзким прозвищем. Ватута собирается тебя казнить.
- Кагула говорил, что меня обрекут казни, если коллегия Бессмертных захочет этого.
- Бессмертные захотят всего, чего захочет Ватута.
- А зачем Ватуте казнить меня?
- Незачем.
- Но если незачем…
- Пришелец, ты рассуждаешь слишком по-человечески. У вас для всего должны быть причины. Нет причины для действия, нет и действия - вот ваше понимание.
- Сколько знаю, у дилонов понимание такое же.
- Нет, иное. Чтобы проверить силу причины, мы противопоставляем ей первопричину. И только если причина выдержит опровержение, мы действуем согласно ей.
- Знаю, вы пытаетесь опровергать даже законы природы.
- И опровергаем! Вы мыслите точно, мы мыслим широко, рангуны не мыслят. У них позыв к действию, а не к пониманию. И они не любят действия по воле причин. Любая обоснованность им кажется принуждением. Беспричинные поступки для них - единственно приятные.
- Ватута разъяснял, что ему хочется делать бесполезное, а не полезное. А я доказал, что моя казнь ему будет полезна и потому он не должен меня казнить.
- Я слышал твой ответ. Ты нашёл отличный способ избежать смерти, я порадовался за тебя. Но обстановка переменилась. Я составил прогноз его поведения. Прогноз нехороший. Вы, люди, к чему-то стремитесь, вам всегда чего-то не хватает, вы ставите себе цели, вы меняете все вокруг ради исполнения цели. Это опасно. Вы можете внести полезную цель в бесцельное бессмертие рангунов. Это смертный приговор тебе.
- Какая странная логика в их бессмертии!
- Бессмертие и логика несовместимы. Бессмертие алогично. Завтра тебе предстоит доказать, что информация из твоих воспоминаний абсолютно бесполезна рангунам. Но тебя опровергнут. Твой план защиты развалится, как дом на песке.
- Кто меня опровергнет? Ты сам говоришь, что логика рангунам не дарована.
- Опровержение Ватута поручит мне, - сумрачно сказал дилон. - Я докажу, что в твоих воспоминаниях много полезного для Бессмертных.
- Значит, выхода нет? - Бах побледнел. В разговоре с Кагулой и Ватутой угроза казни воображалась чуть ли не шуткой, он не мог воспринять её серьёзно - игра слов, причуды обращения. Мрачный прогноз министра Прогнозов и Ведовства рисовал иную перспективу.
- Выход есть. Он опасен, но не более опасен, чем грозящая тебе смерть. И если удастся - реальное спасение. Много надо пережить мук, пока вырвешься на свободу.
- Смерть - единственное, чего не смогу пережить, - невесело пошутил Бах. - Все остальное - трудности. Трудности переживу. В чем выход?
- Защищайся оружием, а не словами.
- У меня нет оружия, Кун Канна.
- Я даю его тебе.
Пленный министр Прогнозов и Ведовства извлёк из кармана приборчик, похожий на пистолет. Бах с удивлением смотрел на дилона. Кун Канна стал выше ростом, уверенность заменила бывшее смирение, визг, сопровождавший мысли, стал громче и резче, - но ещё сильней переменились глаза. Пылают, сказал себе Бах. Из глубоко посаженных тёмных глаз лился красный свет - воодушевление и ярость.
- Бери, бери! - требовал Кун Канна, всовывая в руку Баха оружие. - Этот резонатор безотказен. Рангуны бессмертны, ибо их жизнь точно совпала с фазами двух светил. Но они разрушаемы. Удар извне может для каждого стать гибельным. Порази Ватуту!
- Ты уверен, что это гарантирует мне жизнь и свободу?
- Гарантии не дам, но возможность есть. Ватута испугается, когда увидит резонатор. А если ты убьёшь его, перепугаются все Бессмертные.
Бах долго смотрел на возбуждённого дилона.
- Кун Канна, почему ты стараешься мне помочь? Ведь это опасно и для тебя: Бессмертные допытаются, кто дал мне оружие…
- Не допытаются, если не скажешь. Я пленный. У пленных резонаторов быть не может.
- Ты украл этот резонатор?
- Я изготовил его. В их пустые головы не придёт, что я могу это сделать. Они решат, что ты украл оружие у хавронов.
- Ты не ответил, Кун Канна, почему помогаешь мне.
- Ненавижу рангунов, разве не ясно? - Визг в голосе дилона стал ещё резче и громче. - Посмотри на меня, пришелец. Неужели тебя не удивило, что министр Властителя такой униженный, такой покорный, такой угодливый? Разве ваши министры тоже так жалки?
- Твой внешний облик и твой ранг плохо вяжутся…
- Вот-вот, не вяжутся! Оскорбление и издевательство! Мой высокий ранг
- это моя голова, мои знания, моё постижение событий. Рангуны кичатся, что их бессмертие ни в чем не испытывает нужды. Но я им нужен - за это они ненавидят меня. На пленнике легко выместить ненависть!
- Значит, это они предписывают тебе покорность и угодливость?
- Я сам предписал себе быть таким. Иным я бы не выжил. Уже не один дилон попадал к ним в плен - где они? Не хочу увеличивать список погибших.
- У тебя нет надежды на освобождение, Кун Канна?
- Какая надежда? Уж кого-кого, а меня Ватута не выпустит. Он знает: среди своих я значил побольше, чем министр у рангунов! В моем нынешнем жалком облике ты не разглядишь того, кем я был в своей стране, - сперва самого выдающегося из Различников, потом самым глубокого из Стирателей. Я получил ранг Отца Стирателя Различий, когда по возрасту ещё во Внуки не годился. Великий Гуннар Гунна объявил, что передаст мне звание Старейшины Старейшин, вот каким я был! Подлые хавроны похитили меня сразу после его заявления. Ватута знал, что на таком посту я не потерпел бы их вечных нападений. Он презирает пользу, но опасается вреда - помни об этом!
- Никакой надежды на освобождение!..
- Никакой! Вечный пленник.
- Тяжело тебе жить, Кун Канна!
- Зато у меня есть одно животворящее чувство, одна одушевляющая мысль. Ненавижу рангунов! Ненавижу их бессмысленное бессмертие! Ненавижу их бездельную хлопотню! Ненавижу за отсутствие целей, желаний, просто мыслей, наконец! И особо ненавижу за то, что они заставили меня творить зло моей стране. Сколько бед я причинил собратьям! Сколько несчастий и бед!
Он помолчал, взволнованный. Помолчал и Бах, потом спросил:
- Ты считаешь их всех глупцами?
- О нет! Они не глупцы! Но их ум - пустота! Мысль ничего не стремится постичь. Воля не жаждет свершений. Страсть не требует удовлетворения. Да и нет у них страсти - ни к чему, ни к кому! Какое пустое существование! Какая чудовищная кража бытия у тех, кому так не хватает жизни!
Бах сказал задумчиво: