А запатентовал йо-йо некий мистер Крэд, который продал патент одной из крупных фирм по производству игрушек за неизвестную сумму плюс выплаты роялти.
Только много лет спустя я узнал, что мистер Крэд и мистер Давстон – одно и то же лицо.
Йо– йо-мания явилась на свет и начала свое победное шествие. Происходило это по обычному сценарию: сегодня Брентфорд, завтра – весь мир. Конечно, были и проблемы. Архиепископ Кентерберийский осудил йо-йо как "пагубный языческий культ", и это безмерно способствовало увеличению продаж. Мэри Уайтхаус потребовала поднять вопрос о йо-йо в Парламенте, и вопрос былподнят. Член кабинета министров, выступая на лужайке перед Вестминстерским дворцом, заявил, что эти игрушки не наносят ни малейшего вреда здоровью, и репортеры засняли его дочь, играющую с йо-йо.
В желтой прессе, разумеется, появились неизбежные страшилки про смерти и самоубийства, вызванные йо-йо. Началась эпидемия "пальцевого синдрома йо-йо", вызванного слишком тугой петлей, пережимающей кровеносные сосуды, и миссис Уайтхаус снова бросилась к телефону с требованием размещать на упаковке соответствующее предупреждение министерства здравоохранения.
В свою очередь, тот же член кабинета министров снова появился на лужайке, в этот раз без дочери, которая, по всей видимости, была в больнице.
"БЕЗУМИЕ ЙО-ЙО", как теперь называли это бульварные газетенки, в конце концов умерло естественной смертью. Так оно обычно и случается. Мода приходит, мода уходит, и редко кто знает, почему. Если вообще кто-либо знает. Вот она есть – и вот, назавтра, ее уже нет.
А завтра принадлежит тем, кто способен его предвидеть.
Так что насчет Брентстока, спрашиваете вы.
Так вот – насчет Брентстока.
11
Если музыка – пища для любви, то я не знаю, что тогда сигара.
Нимрод Тумс
– Я собираюсь вернуть долги.
Так сказал Т.С. Давстон.
Мы сидели перед "Летящим лебедем". Был теплый поздний весенний вечер, и мне было невероятно тоскливо. Однако, заметьте, поскольку приближалось лето, в основной теме моей тоски начинали появляться нотки любви.
Солнце уже почти опустилось за газгольдер, и последние его лучи играли на кружках с пивом "Лардж", стоявших перед нами, и отражались в наших невинных голубых глазах.
– Вернуть долги? – переспросил я.
– Вернуть долги.
– Ну, не знаю, кому именно ты должен, но если мне – я рад, что ты вспомнил об этом.
– Не тебе, – сказал Т.С. Давстон. – Городу. Я здесь родился, здесь вырос, и теперь хочу расплатиться за все, что получил у родины.
– Мне нравятся жители Брентфорда, за редким исключением, – заметил я. – Не думаю, что стоит так злиться на них, и называть "уродинами".
Т.С. Давстон легонько двинул меня в ухо.
– "Родина", – объяснил он, – без "у".
Я поднялся с земли.
– Похоже, тут ты меня недопонял, – пробормотал я.
– Дела идут превосходно. – Т.С. Давстон допил пиво и уставился на донышко кружки. – Урожай собрали раньше намеченного. Скоро можно будет упаковывать табак, а потом пройдет совсем немного времени, и в ближайшем будущем сигары, сигареты и нюхательный табак в коробках и пачках с легко узнаваемым логотипом Давстона сплошным потоком пойдут по конвейерам. Кроме того, мне поклоняются как богу, что само по себе немало. И это не все. Мне повезло еще кое с чем. – Он вытащил из кармана йо-йо и принялся любовно полировать его о рукав.
– И ты хочешь вернуть долги?
– Да, городу.
– И что же ты придумал? Что-нибудь революционное? Довести зарплату своих работников до прожиточного минимума?
– Страшись кулака, в ухо твое летящего. Мои работники отправились восвояси, на поля Крэда в Чизвике. Я собирался устроить что-нибудь типа праздника.
– Вечеринку?
– Вроде того.
– Только не в моем доме, приятель!
– Да нет, я думал о празднестве покруче.
– Ну, клуб скаутов тебе больше не сдадут. Они знают, что это ты устроил взрыв, которым ему снесло крышу.
– А-апчхи! – сказал Т.С. Давстон. – Кстати, ты купил себе новую собаку?
– Нет, не купил и буду тебе благодарен, если ты не будешь об этом вспоминать.
– Я же сказал, что мне очень жаль.
– На словах сказал, а на самом деле…
– А что на самом деле – не имеет значения. Имеет значение то, что сказано.
Я допил свое пиво.
– Вот и купи мне новую собаку, – сказал я. – И я это сказал, так что это имеет значение.
– Я что, похож на миллионера?
– Вообще-то похож. И если уж ты намерен возвращать долги горожанам, легко можешь начать это делать прямо сейчас.
Т.С. Давстон заказал нам еще пива.
– Слушай, – сказал он, приставив ладонь к уху. – Скажи, что ты слышишь.
Я прислушался.
– Это не Господь Бог, уже готовый воздать тебе за твою щедрость?
– Нет. Это музыкальный ящик.
– Ах да, – сказал я. – Точно. Музыкальный ящик, в котором стоят всего три пластинки, и все три – кустарно изготовленные записи группы, в которой играет сын хозяина паба.
– Именно.
Я глотнул пива.
– Разве ты не собираешься сказать какую-нибудь замечательную глупость?
Я покачал головой и пролил пиво на рубашку.
– С меня хватит, – сказал Т.С. Давстон. – Что ты скажешь, если я скажу, что собирался устроить рок-фестиваль?
– Во-первых, я спрошу, кто на нем будет играть. Потом, раз уж ты заговорил об этом, и если мне действительно захочется пойти, кто бы на нем ни играл, я спрошу, сколько будут стоить билеты. А потом, когда ты мне это скажешь, я буду биться головой о стену и скажу: – Да ты с глузду съехал, дружище! Вот что я скажу. Примерно.
– Я думал о том, чтобы устроить бесплатныйфестиваль.
– Да ты с глузду съехал, дружище!
– Я серьезно. Его можно провести на плантации. Там спокойно уместятся тысяча зрителей – две тысячи, если потесниться.
– И вытопчут все твои посевы?
– Какие посевы? Урожай собран, земля пустует. Замечательная возможность еще немного заработать.
– Мне показалось, ты говорил о бесплатномфестивале.
– Просто послушать – бесплатно. Но людям нужно что-то есть, так ведь? И где-то покупать сигареты и пиво. Мы сможем поставить там киоски, чтобы удовлетворить любые запросы.
– Кто это мы, о которых ты говоришь?
– Ну, естественно, тыне откажешься принять участие. В конце концов, ты мой биограф и доверенное лицо, разве нет?
– Ну да, – сказал я. – Я тщательно записываю все, что относится к твоим начинаниям.
– Ну, значит, больше и говорить не о чем. Доверяю тебе подбор групп. Заполучи каких-нибудь знаменитостей, типа "Битлз" или "Роллинг Стоунз", в общем, что-то такое.
Я посмотрел на Т.С. Давстона.
А Т.С. Давстон посмотрел на меня.
– Может, попробуем заполучить группу, в которой играет сын хозяина паба?
На самом деле все пошло намного лучше (что касается приглашения музыкантов), чем я мог ожидать. Наступило лето, и те группы, которые в обычное время запросили бы просто бандитскую плату за свои услуги, одна за другой начали, как миленькие, являться ко мне, готовые выступить бесплатно.
У нас в доме уже поставили телефон, и однажды, июльским утром, я положил трубку, ответив на международный звонок, и сказал маме:
– Приедет капитан Бифхарт.
– Капитан кто?– спросила она.
– Бифхарт, – сказал отец. – Известный также как Дон Ван Влиет, музыкант-авангардист с диапазоном голоса в четыре октавы, чей альбом "Копия маски форели" положил начало целому новому направлению и до сих пор считается одной из самых оригинальных записей во всей истории рока.
Я тихонько отозвал его в другую комнату.
– Чуть-чуть дополню, – сказал я. – Во-первых, "Маска форели" – двойной альбом. Во-вторых, она выйдет не раньше 1969 года. Я просто подумал, что это, в общем-то, имеет значение.
Отец задумчиво кивнул. И спросил:
– Капитан кто?
На самом деле наш капитан приехать не смог, но зато еще оставались "Джими Хендрикс Икспириенс", и Дженис Джоплин с "Биг Бразер энд Зе Холдинг Кампани".
– Попомни мои слова, друг мой, – сказал Т.С. Давстон, когда я сообщил ему об этом, – и Джими Хендрикс, и Дженис Джоплин умрут от наркотиков через несколько лет.
Я покачал головой.
– Насчет мексиканского квартала ты, может, и угадал, – сказал я, – но это – полная чушь.
Должен признаться, я здорово разозлился, когда за месяц до фестиваля и Джими, и Дженис были вынуждены отказаться от участия в нем без указания причин. Без всякого сомнения, я бы снова пустился в плавание по морю скорби, если бы не был настолько переполнен любовью.
– Насчет вашего мальчика и его группы, – сказал я хозяину "Летящего лебедя".