Джим Дэвис пересек помещение и стал прямо над ним.
- Ты не спишь?
Стив мгновенно принял вертикальное положение, широко открыв от изумления глаза.
- Успокойся.
Серые глаза Джима буквально излучали заботу.
Ничего не понимая, Стив часто-часто заморгал.
- Что случилось? - спросил он и обнаружил, насколько хриплым был его голос.
Джим присел на один из стульев.
- Это ты должен нам объяснить. Мы пытались пройти в рубку, когда корабль неожиданно пришел в движение. Почему ты не включил сигнальный колокол, чтобы мы могли пристегнуться? А как только в дверь вошла Энн, ты сразу же отключил привод. Потом потерял сознание.
- А что произошло с другим кораблем?
Стив изо всех сил пытался тоном своего голоса не показывать, насколько хочется ему знать об этом, но у него ничего не получилось. Крайняя степень тревоги звучала в каждом его слове.
- Почти все остальные члены нашей команды сейчас как раз там, изучают обломки, сохранившиеся от корабля инопланетян.
Стив почувствовал, как сердце замирает у него в груди.
- Я с самого начала опасался того, - продолжал Джим, - что этот инопланетный корабль может иметь враждебные намерения. Я ведь врач-психиатр, и к тому же изучал историю, так что, пожалуй, знаю несколько больше, чем другие, о подлинной натуре разумных существ. Слишком много надуманного, голословного в утверждении, что существа, способные преодолевать космические расстояния, безусловно, должны быть миролюбивыми. Я тоже надеялся на это, но действительность опровергает наши ожидания. Вот эти инопланетяне без стеснения прибегли к тому, в чем было бы стыдно признаться любому уважающему себя человеческому существу, даже если бы это ему привиделось в самом ужасном кошмаре. Бомбы с расщепляющимися веществами, ракеты для доставки таких бомб, индукционный проектор, воздействию которого они подвергли нас. И противоракеты. Вы понимаете, что это означает? А то, что у них есть противник - такой же, как и они сами, Стив. И притом, может быть, совсем недалеко. Нам и впредь придется защищаться.
- Значит, это я уничтожил их.
Все поплыло перед глазами Стива, хотя голос его оставался на удивление абсолютно твердым.
- Ты спас наш корабль.
- Это произошло совершенно случайно. Я просто пытался побыстрее унести ноги.
- Нет, вовсе не так.
Свой "обвинительный акт" Дэвис объявил настолько непринужденно, как будто описывал химический состав проанализированной им пробы мочи.
- Этот корабль находился от нас на расстоянии в четыреста миль. Тебе нужно было поймать его в окуляр телескопа, чтобы точно попасть в цель. Ты четко сознавал, что делаешь, кроме того, еще потому, что отключил привод сразу же после того, как сжег корабль инопланетян.
Мышцы спины больше уже не в состоянии были поддерживать туловище Стива в вертикальном положении. Он снова плюхнулся на койку.
- Ну ладно, значит, ты все знаешь, - сказал он, обращаясь к потолку. - А остальные?
- Весьма сомневаюсь. Убийство даже с целью самозащиты никак не уживается в их сознании. Хотя Сью, как мне кажется, догадывается.
- О-о-о!
- Если даже это и так, она воспримет это совершенно спокойно, - попытался утешить его Дэвис. - Во всяком случае, спокойнее, чем большинство остальных, когда они обнаружат, что вселенная полна вооруженных бойцов. Для них это будет настоящим концом света, Стив.
- Почему?.
- Слова мои, пожалуй, звучат несколько напыщенно, но такова суровая действительность. Подумать только - три столетия мирной жизни для всех без исключения жителей Земли! Эту эпоху назовут золотым веком. Три столетия без голода, без войн, без болезней, если не считать медленного старения, без каких-либо душевных болезней вообще, даже по нашим весьма строгим стандартам. Когда кто-нибудь старше четырнадцати лет пытается прибегнуть к кулаку для выяснения отношений, мы считаем, что он болен, и тут же излечиваем его. А теперь всему этому конец. Мир для нас утерял свое стабильное состояние.
- Я могу отсюда увидеть то, что осталось от корабля инопланетян?
- Да. Он как раз позади нас.
Стив скатился с койки и подошел к иллюминатору.
Огромный красный шар с уродливыми продолговатыми наростами, которые, казалось, были разбросаны по всей его поверхности чисто произвольно. Световой луч разрезал его на две неравные части, прошелся по нему, словно ножом по вареному яйцу. Стив внимательно наблюдал, не в силах отвести взор, за тем, как более крупная часть по мере своего вращения открывала взгляду свои внутренности, напоминавшие пчелиные соты.
- Пройдет совсем немного времени, - сказал Джим, - и наши люди станут возвращаться оттуда. Они будут очень напуганы. Кое-кто, по всей вероятности, даже станет настаивать на том, чтобы и мы сами вооружились, воспользовавшись оружием с этого другого корабля, ведь не исключено следующее нападение. Мне придется согласиться с ними. Некоторые сочтут, что я болен, - возможно, так оно и есть. Но это как раз та душевная болезнь, в которой мы теперь нуждаемся.
У Джима был совершенно разбитый вид, еще никогда он не казался таким несчастным.
- Нам обязательно нужно предупредить Землю…
На окраине системы
Пару месяцев я изображал туриста, путешествуя по обеим сторонам моря, Восточной и менее цивилизованной - Западной. На Джинксе гравитация в 1,8 раза меньше земной, и это налагает обоснованные ограничения на элегантность и оригинальность архитектурного дизайна. Приземистые и массивные здания выглядят одинаковыми.
Любопытство забросило меня даже на оранжевые пустоши Примари - близнеца Джинкса.
Но… большую часть второго месяца я провел между институтом Знаний и Камелот-Отелем. Туризм надоел. Для меня это необычно, я прирожденный турист. Правда, никогда не испытывал особого интереса к экскурсиям по фабрикам. Что касается побережий океана, то пребывание там предполагало охоту на бандерснатчей. Эти белые слизни величиной с гору, да еще и обладающие разумом, выигрывают в сорока процентах дуэлей. Я не хотел в этом участвовать.
Третий месяц я не вылезал из Камелот-Отеля, большинство номеров которого оборудовано гравитационными генераторами. Бели только меня посещало (довольно редко) желание покинуть отель, я отправлялся в путь в летающем кресле. Местные жители принимали меня за инвалида, по крайней мере, в их взглядах читалось откровенное сочувствие.
Залетев ненадолго в один из залов Института Знаний, я наткнулся на Карлоса By, точнее, это сделало мое кресло.
Смуглый, стройный, с узкими плечами и прямыми черными волосами, Карлос был гибким как обезьяна и прекрасно переносил любую гравитацию; но на Джинксе он почему-то также пользовался летающим креслом.
Итак, Карлос, склонив голову к плечу, ощупывал "прикасательную" скульптуру кдальтино. Их изобразительное искусство таково, что по-другому понять, как выглядят и что имели в виду авторы этих картин и всевозможных изваяний, невозможно. А я изучал знакомую спину, уверенный, что это не может быть он.
- Карлос, разве тебе не полагается находиться на Земле?
От неожиданности он подпрыгнул. Но когда его кресло развернулось кругом, я увидел на лице довольную ухмылку.
- Ба! А ведь про тебя можно сказать то же самое.
Мне ничего не оставалось, как пожать плечами.
- Я направлялся на Землю, но когда корабли начали исчезать, капитан передумал и повернул к Сириусу. А как насчет тебя? Как поживают Шаррол и дети?
- Шаррол прекрасно, дети - еще лучше. - Его пальцы продолжали блуждать по скульптурной группе Луби, которая называлась "Герои", в высшей степени необычное творение, кстати и с визуальными эффектами. Карлос изучал два человеческих бюста, а затем сказал:
- Это ведь твое лицо, не так ли?
- Да.
- Не скажу, что ты когда-нибудь в жизни выглядел так хорошо. Как кдальтино дошел до того, чтобы сделать Беофульфа Шеффера классическим героем? Как тебя зовут? И кто тот другой парень?
- Об этом как-нибудь в другой раз… Карлос, что ты здесь делаешь?
- Я… оставил Землю через пару недель, после того как Луис родился. - Он был смущен. - Я не был за ее пределами десять лет и нуждался в смене впечатлений.
Но он улетел как раз перед тем, как я собрался возвращаться домой. И… Разве не сказал кто-то однажды, что у Карлоса By была легкая фобия, связанная с другими планетами, - боязнь другого воздуха, протяженности суток, гравитации? Что-то здесь не так.
- Карлос, ты оказал Шаррол и мне ценную услугу.
Он криво усмехнулся, отведя глаза в сторону.
- За такие… услуги мужчины убивают других мужчин. Это было… тактично… улететь перед твоим возвращением.
Теперь я понял. Карлос был здесь, потому что Совет не облагодетельствовал меня родительской лицензией. Вообще-то нельзя винить Совет за использование любого предлога, чтобы сократить число родителей. Мы с Шаррол хотели друг друга, а также оба хотели иметь детей. Но моя жена не могла покинуть Землю, потому что тоже боялась - черного неба и звезд под ногами.
Единственное решение, которое мы нашли, - это обратиться к Карлосу By. Он был зарегистрированным гением, обладавшим невероятным иммунитетам ко всякого рода болезням, а также безграничной родительской лицензией - один из шестидесяти с чем-то среди земных восемнадцати миллиардов людей. Подобные предложения поступали ему каждую неделю, но он был хорошим другом и согласился помочь нам.
Шаррол родила от Карлоса двух детей, которые теперь ожидали на Земле, когда Беовульф Шеффер станет их отцом.