- Это правда. Но в первые дни Междуцарствия страх перед магией заполнил сердца людей, и тогда патриархи велели инквизиторам очистить страну от немереев. Конечно, они не могли рассчитывать уничтожить великих чародеев, которые могли бы ускользнуть с помощью своего искусства. Но многих невинных по ошибке объявили немереями и казнили либо просто разорвали на части руками толпы. Академия паладинов была отменена и уничтожена, невежество и страх охватили страны, бывшие некогда упорядоченным Содружеством.
Ана вздохнула.
- Но надо что-то сделать с этими зимбурийцами! - Дамион настойчиво хотел вернуть разговор к тому, что его беспокоило. - Я знаю, что они еще в Маурайнии. Их царь хочет получить тот клочок пергамента, что лежит вон у тебя на столе.
- Я знаю, - ответила она. - В прошлом месяце Халазар направил к королю Стефону посольство с предложением мирного договора в обмен на одну вещь - свиток пергамента, содержащий священные для зимбурийцев древние письмена. В предложении говорилось, что документ этот находится в распоряжении Королевской Академии, хотя последняя не имеет на него прав. Стефон послал людей за свитком, но они только доложили, что он, очевидно, украден. - Она слегка улыбнулась. - Посольство немедленно отбыло из Маурайнии - остались лишь несколько зимбурийцев, попросивших политического убежища и разрешения остаться в стране.
Дамион чуть не перестал дышать. Потрясение от совместного видения, история его родителей - все это отступило на задний план. Если все это правда, подтверждаются его худшие подозрения. Он снова посмотрел на свиток, старый и покоробленный, такой с виду безобидный.
- Его надо уничтожить, Ана. Что если они его найдут? Может быть, он сам по себе и бесполезен, но их царь готов ради него на войну…
- Это самый сильный твой страх? - перебила Ана. - Зимбурийцы - это еще наименьшее зло из всего, что нам противостоит, Дамион. Они всего лишь орудия темной силы, Модриана-Валдура, орудия его воли. А у него есть и другое оружие, подревнее и посильнее, чтобы пустить в ход против нас. - Серая Метелка вдруг выгнула спину и зашипела - наверное, среагировала на резкий тон хозяйки. - Именно этих великих сил и начал следует нам бояться, а не людей-зимбурийцев. - Лицо ее было мрачным. - Халазар - всего лишь заблуждающийся человек; быть может, истинному воплощению Врага еще только предстоит явиться. Халазар не опасен. Руками этого царя и подобных ему тиранов Валдур хочет извратить и разрушить мир. Один и тот же сюжет, та же старая сказка уже много веков: лицо нашего врага есть всего лишь маска Валдура.
- У вас, немереев, довольно опасные враги, выходит?
- Вряд ли я хотела бы видеть их своими друзьями, - небрежно ответила она и отошла к самодельному алтарю, глядя вниз, на свиток. - Нужнее всего мне сейчас корабль, чтобы отвез меня на крайний север. Я должна найти Тринисию и Камень. Так что, как видишь, я не могу сжечь свиток. Мне нужна карта и священные письмена. Делать копию - не решение, потому что и она может попасть не в те руки.
- Ана, тебе ни за что не найти капитана, который пойдет в арктический океан. Слишком много было невернувшихся экспедиций.
Она кивнула:
- Да, это серьезная проблема. Но я должна как-то туда попасть.
- Ты боишься, что зимбурийцы первыми захватят Камень Звезд? - спросил он и понял, что выразил собственную тревогу. - Халазар его найдет и увезет к себе, а потом попытается завоевать мир?
- Да, зимбурийцы будут его искать, но они хотя бы не знают, где он. Свитка они так и не видели. Другие наши враги - великие силы - тоже его желают, и они точно знают, где его искать. Я должна ехать в Тринисию. Приходит время Трины Лиа.
- Ты имеешь в виду Лорелин? Не думаешь же ты всерьез, что эта девушка и есть… и есть…
- Лорелин, - ответила Ана, - всего лишь имя, данное ей монахами Яны. У нее вполне может быть и другое. Истинное имя Трины Лиа - Элмирия. - Пленчатые глаза затуманились. - Это имя дала ей мать.
- А кто была ее мать? Богиня или смертная?
- Я бы сказала, что в некотором смысле - и та, и другая.
- Опять загадки! - простонал Дамион. Ана посмотрела задумчиво.
- Когда-нибудь, хочется надеяться, я смогу дать тебе прямой ответ. Правда в том, что я сама еще всего не знаю. А пока что я должна попросить тебя сдержать твое обещание и никому ничего не говорить об этом - вообще никому. Если об этом узнают зимбурийцы - узнают, что Лорелин - наша предсказанная предводительница, наша принцесса - сам знаешь, что они сделают.
Он смотрел на нее с растущим ужасом - ее слова постепенно доходили до сознания. Трине Лиа предназначено биться с князем тьмы, воплощением Валдура - и считается, что царь Халазар и есть это воплощение. Если Лорелин сочтут принцессой из пророчества…
- Да. - Ана, глядя на его лицо, кивнула. - Они ее убьют, Дамион.
В этот вечер Эйлию и ее одноклассниц отпустили на весеннюю ярмарку в Раймаре в сопровождении двух послушниц. Лорелин с ними не пошла. Она весь день держалась поодаль и витала в облаках, не отвечая сразу, когда к ней обращались. Будто ее мысли вообще не были настроены на восприятие реального мира, а бродили где-то в ином царстве, куда никому другому дороги не было. Когда Лорелин объявила, что не пойдет, Эйлия слегка забеспокоились, хотя не понимала до конца, почему. Но она подавила это чувство и присоединилась к группе, сопровождаемой двумя послушницами.
Когда девушки спускались к городу по крутой тропе, праздник уже был в разгаре. На улицах танцевал народ, звуки веселой музыки взлетали вверх по склону холма. Вертелись на ветру, посверкивая, звезды из золотой и серебряной бумаги, вдоль широких улиц висели на деревьях цветные фонарики. Сама ярмарка расположилась на главной площади города. Эйлия никогда до сих пор не видела открытого рынка: на Большом острове из-за вечно мерзкой погоды торговля и обмен велись в больших сараях, воняющих плесенью и рыбой. И такого разнообразия товаров она тоже никогда в жизни не видела. Леденцы и цукаты всех видов, украшения, вышивки, резьба по дереву, скульптуры из огромных кусков масла, причудливые заморские плоды и пряности из Маракора. И повсюду - яйца, символ Творения. Настоящие яйца, окрашенные или завернутые в золотую бумагу, яйца из сахара, из стекла, из фарфора. В праздник Тармалий было принято делать подарки в виде яиц. Детишки, которые находили по утрам подарок у себя на подушке, искренне верили, что он снесен Элмиром, птицей неба.
Под присмотром сестры Чистоты и сестры Надежды девушки шли от прилавка к прилавку, покупая дешевые безделушки и сладости, крашеные яйца, обходя уличных жонглеров и певцов, веселящийся народ в маскарадных костюмах. Свернув за одну лавку, Эйлия лицом к лицу столкнулась с принцессой давних дней. Рукава кремового платья доходили почти до лодыжек, на развевающихся темных волосах сияла корона из позолоты и стекляшек. Рядом шагал человек на ходулях в сопровождении толпы вопящих от восторга ребятишек. Чудеснее всего был рыцарь в очень правдоподобных доспехах - он ехал на крупном вороном коне в полном турнирном вооружении. Забрало у него было опущено, на шлеме - стальная корона, которую поддерживал дракон с расправленными крыльями. На щите и плаще - изображения вздыбленного красного Дракона, и такое же - на черном чепраке коня. "Принц Морлин, конечно, - подумала с восторгом девушка, провожая всадника глазами. - Как жаль, что Лорелин не пошла. Как бы она была рада!"
Обернувшись снова к прилавкам, она вдруг заметила кузена Джеймона и чуть было не окликнула его, как разглядела, что он не один. С ним была светловолосая девушка в крестьянском уборе, и Эйлия не могла не обратить внимание, как близко они друг к другу стоят - почти соприкасаясь плечами. У нее на глазах Джеймон взял девушку под руку без какого-либо протеста с ее стороны, и эти двое пошли дальше, потом остановились посмотреть на группу молодежи, танцующей вокруг маленького деревца - его еще голые ветки усыпаны были украшениями к празднику Танауры. Тела танцоров щедро украшали гирлянды, веточки фруктовых деревьев, срезанных и расцветших в сосудах с водой. Они смеялись и пели молодыми крепкими голосами под живую мелодию, которую наигрывал паренек на деревянной флейте.
Что-то в глубине души Эйлии откликнулось на эту музыку. Ритм ее забился в крови, подобно пульсу, подобно пробуждающемуся нетерпению самой весны. Она пристально смотрела на Джеймона и его девушку. Не столько это была ревность, сколько внезапное осознание. Но Эйлия отчаянно отогнала явившуюся мысль.
"Я не влюблена, - сказала она себе твердо. - Нет, не влюблена!"
Она давно и твердо решила не влюбляться. Любовь, как ей было известно, ведет неизбежно к браку и тяжелому бремени дома и детей. В романтических балладах и легендах любовь прекрасна, но в жизни - совсем другое дело. Ее собственная жизнь будет посвящена учению и наукам. И сейчас она глазела на смеющуюся светловолосую девушку, на ее крупную голую руку на плече у Джеймона, и с тревогой ощущала какой-то трепет под собственным костяным корсетом. С той девушкой она не поменялась бы местами: к кузену она испытывала лишь теплую привязанность, с раннего детства и до сих пор.
А если бы это был Дамион Атариэль? - шепнул ей внутренний голос.
Сердце прыгнуло вперед, а разум отпрянул от этой мысли. Нет, что за глупости! Так она опускается на уровень Белины и ей подобных.