- Черная вода, - сказал он… - Ее очевидные преимущества, надо думать, ускользнули от моего внимания.
- Возможно, она пригодится тем, кому все равно, чем мыться, - разозлился я.
- Умоляю, - сказал он. - Ты забыл о моей головной боли. Когда же начнет действовать аспирин? О чем мы еще говорили? Именно здесь должен лежать ключ к тайне.
- Давай примем еще по две таблетки, - предложил я. - Мы говорили о том, как все твои изобретения попадают под сукно, о том, что Колумб орудовал в портняжной мастерской, о Международном союзе историков и еще о ком-то, кто запретил твою машину времени. И…
- Ой-ой-ой, - произнес он, избегая смотреть мне в глаза. - Давай в самом деле примем еще по две таблетки аспирина. У меня предчувствие…
Он не закончил фразы.
- Что с тобой? - рявкнул я.
- Машина времени, - сказал он. - Тебе хотелось овладеть какой-нибудь уникальной профессией. Я понял, что он сейчас скажет.
- О нет, не надо, - попросил я.
От автора:
Если только мне удастся удержать этого парня от внешних контактов и скрыть его от Вилли Ли или Артура Кларка, считайте, что я - самый удачливый человек на свете. Я уже говорил, что после встречи с этим парнем мои рассказы отличаются особой правдивостью. Я единственный из писателей-фантастов, кто может похвастаться знакомством с человеком, который специализируется по ремонту машин времени.
Мак Рейнольдс
Печатается по изд.: Рейнолдс М. Эксперт: В сб.: Фантастические изобретения. - М.: Мир, 1971. Пер. изд.: Reynolds М. The expert: Fantasy and Science Fiction, 1955, № 1.
РАДИКАЛЬНЫЙ ЦЕНТР
Первые смутные подозрения должны были бы зародиться у меня еще в тот раз, когда я зашел в забегаловку на углу и сказал Джерри:
- Дай-кa мне пачку курева.
Джерри знал мой сорт. Вот уже пять лет он перебрасывал мне сигареты через стойку.
- Слушаюсь, сэр, - сказал он. - Получите, мистер Майерс.
Я уставился на незнакомую упаковку.
- Какого черта, что это? - спросил я, не прикасаясь к пачке.
Джерри изобразил идиотскую улыбку.
- То, что вы просили, - ответил он.
- Я курю "Счастливый удар" - это часть моего имиджа, - сказал я мрачно. Мы не были с Джерри друзьями, просто общались несколько лет. Кроме того, этим утром времени у меня было только на чашку кофе.
- Вы просили "Курево", - сказал он.
Я посмотрел на Джерри. Наконец я взял пачку. На этикетке было написано: "Курево".
Я фыркнул, как если бы услышал неудачную шутку клерка, и перевернул пачку - просто чтобы посмотреть, что там есть еще. На торце было написано: "Если от каких-то сигарет вы и заработаете рак легких, то от "Курева" вы получите его наверняка".
- Хорошо, - сказал я. - Попробую.
- Все так делают. - Джерри снова идиотски улыбнулся.
Я не тонкий ценитель табака. Для меня эти сигареты ничем не отличались на вкус от любых других. Скорее всего я купил их с мыслью, чтобы можно было, выудив пачку из кармана, со словами "держи курево" кого-то угостить. "Тонкая" шутка.
Я нашел место, где смог опустить свой "фольксаэро", и продолжил оставшуюся до редакции часть пути пешком.
На витрине винного магазинчика поменялась экспозиция. Пара плакатов была весьма далека от традиционного изображения прихлебывающего из высокого бокала мужчины, за которым с восхищением следит страждущая богиня, сочетающая красоту дюжины секс-символов стереовидения на текущий день.
Один из плакатов изображал трущобного вида типа, который расселся на мусорной куче, прислонившись к кирпичной стене. В одной руке он держал полупустую бутылку и был явно пьян в стельку. Пьян, но счастлив. Глаза его скатились к переносице, а нижняя губа отвисла. Надпись гласила:
НОВОЕ КУКУРУЗНОЕ ВИСКИ
изготовлено не в Кентукки и не в Мэриленде. Выдержано ровно настолько, чтобы изготовителя не оштрафовали. При. перегонке мы не используем какой-либо особой воды, и если сусло в чане 'прокиснет - мы этого даже не заметим. Но убедись сам - ты остолбенеешь от
НОВОГО КУКУРУЗНОГО ВИСКИ.
Самогон с похмельем в каждой капле!
На другом плакате была изображена вечеринка в завершающей стадии. Несколько гостей валялись на полу. Две или три бутылки были опрокинуты. Битые и полупустые стаканы разбросаны по всей комнате. Было сильно накурено, и по крайней мере одна сигара тлела на ковре. Смысл надписи был вроде предыдущей.
Я хмыкнул и пошел дальше.
Поднимаясь в отдел городских новостей, я столкнулся в лифте с одной из копировальщиц. Папка с заметками в руке, серьезное выражение глаз. которое они сохраняют первый год после окончания школы журналистов.
- Привет, Счастливчик, - поздоровалась она. - Будь сегодня поосторожней с мистером Блакстоном. Он вышел на тропу воины.
- Руфи, - сказал я, - мы вежливо-с ответим-с на его вопросы, и тучи-с рассеются.
- Да уж постарайся, - сказала она, выскакивая на третьем этаже.
Итак, Блакстон вышел на тропу войны. Подобное случалось и раньше, но последний раз это было сразу же после моего успеха с материалом о Долли Теттере, и я избежал снятия скальпа.
На этот раз все могло быть иначе.
Не успел я пересечь порог кабинета, как прогрохотал залп.
- Марс! - возопил он. - Счастливчик Марс!
- Он самый, сэр, - серьезно сказал я, приближаясь к его столу.
- Что за вопиющее безобразие, тебе что здесь - клуб? Где тебя носит? Ты можешь быть любимчиком Уилкинза, но мне-то вешать лапшу на уши не надо!
- Да, сэр, - сказал я ему. - Работаю.
- Работает! - проблеял Старая Головешка. - Кто работает? Вся твоя работа - назанимать у всех, кто не знает тебя получше.
У начальства свои преимущества. Я оценил его тон легким смешком. Затем, дабы не подвергаться риску, снова стал серьезным.
- Мистер Блакстон, я веду расследование, и, мне кажется, это будет еще один ударный материал.
- Сачок лепетал то же самое еще неделю назад. - В его глазах светилась злость. - Говоря по чести, Марс, ты не смог бы найти материал даже о пожаре в собственном доме.
Тут уж я не выдержал.
- Да, сэр. Но в этой газетенке я единственный репортер, которого угораздило получить Пулитцера. К тому же угораздило дважды.
- Не напоминай мне об этом. Марс. Хочешь меня задеть? Признаюсь, два-три раза тебе незаслуженно повезло. Поэтому-то Уилкинз и настаивает, чтобы тебя не выгоняли. Но Пулитцеровская премия…
- Две, - вставил я.
- … еще не делает тебя газетчиком.
Как бы то ни было, но обороты он сбавил.
- Что там еще за ударная история?
В голове бешено запрыгали мысли. Старая Головешка был старейшим сотрудником "Джорнал". Южанин, он начинал в провинциальных еженедельных газетах… Трудный путь. Он знал, что я не газетчик, и я знал, что я не газетчик. И что раздражало его больше всего, так это то, что его зарплата почти равнялась моей. Я был самым высокооплачиваемым репортером в штате.
- Мистер Блакстон, - осторожно сказал я, - пока мне хотелось бы оставить все при себе.
- Готов поспорить, что хотелось бы. Не юли, Счастливчик Марс. Приблизительно, над чем ты работаешь?
Старое заклинание не сработало. Он знал, что я не газетчик, но, с другой стороны, я выдал такие две сенсации, каких в здешних краях и не видывали. Где у него была уверенность, что я не сделаю этого снова? Мог ли он выкинуть меня, испытывая судьбу? А если я пойду в "Ньюз кроникл" и передам им сенсацию года?
Я все еще пытался что-нибудь придумать, но за секунду сделать это было трудно.
- Это - преступление? - низким голосом подозрительно пробурчал он.
Очевидно, он не мог забыть ограбление банка, совершенное Долли Теттером. Когда оно произошло, у меня хватило здравого смысла убедить их в том, что я раскапывал всю эту историю неделями, а не наткнулся на нее случайно.
Но о преступлениях в городском Центре я знал не больше своей малолетней сестры. Кроме того, от одного вида бедолаги, надежно упрятанного за решетку, со стальными браслетами на руках и двумя полицейскими по бокам меня пробирает по коже мороз.
Мне хотелось, чтобы у Блакстона и мысли не возникло, будто я что-то разнюхиваю о делах мафии в городском Центре.
- Нет, сэр.
- Ну хорошо, Марс, а что это? Балаболка, мне не не нужны детали. Мне было бы достаточно общей идеи того, чем ты предположительно занимаешься, чтобы отработать зарплату.
Я прочистил горло.
- Ну, это больше похоже на заговор, сэр, - сымпровизировал я и задумался. А потом добавил: - Да, сэр.
- Заговор! В городском Центре!? Послушай, Марс, в этом городе последний коммунист умер от старости три года назад.
- Ну, это так, мистер Блакстон, но они не совсем коммунисты, сэр. - Я поколебался. - По крайней мере я так не думаю.
Выражение его лица стало менее воинственным и более осмысленным.
- Угу. Правые радикалы, а?
Ох-ох. В эти дела я тоже впутываться не хотел. Владельцы "Джорнал" не то чтобы совсем либералы.
- Ну, не совсем так, сэр. Похоже, что это… э-э… новая группа.
- Ни левые, ни правые?