- Конечно, сэр, - сказал он. - Я думал об этом. Но мне кажется, я сделал все, что мог. Видите ли, в течение последних месяцев под прикрытием своего мандата, я распространял воззвание среди инженеров, технических специалистов, рабочих, всех образованных, компетентных людей в Трансбалкании. Вас бы удивило, как они принимали его. Мне кажется, что это обрушилось на них, как лавина. Я имею в виду то, что политики не в состоянии управлять промышленностью, и что если Союз Балканских Советских Республик добьется каких-либо успехов, то лишь после того, как произойдут необходимые перемены.
Первому не оставалось ничего, как со злостью смотреть на экран.
Иосип Пекич нервно потер переносицу и добавил на прощание:
- Я просто подумал, что должен позвонить вам с последним донесением. Ведь не я же все это начал. Это была не моя идея. Это вы и Кардель предоставили мне такую возможность. А я… ну… просто толкал. - Его грустное лицо исчезло.
Зоран Янкез долго сидел, глядя на темный экран.
Посреди ночи раздался стук в дверь. Но, в конце концов, Зоран Янкез всегда знал, что когда-нибудь это произойдет.
Печатается по изд.: Рейнолдс М. Толкач: в сб.: Иные миры, иные имена. - Л.: "Васильевский остров", 1990. Пер. шд.: Reynolds М. Expeditor: Analog № 5, 1963. c перевод на русский язык, Прокофьева А., 1993.
ЭКСПЕРТ
От автора:
Я передаю эту историю так, как ее услышал, не добавив от себя ни слова. Но должен признаться, что с тех пор, как я повстречал того парня, мои рассказы стали неотразимы для редакторов. Они настолько правдивы, что я и сам в них верю.
Ростом он был чуть повыше пяти футов, весил около ста пятнадцати фунтов, а глазами был схож с заблудившимся щенком. При взгляде на лохматую бороденку становилось ясно, что в ней обожает ночевать моль.
- Я с удовольствием выпью в вашей компании, - ответил я. - Празднуете что-нибудь?
Он покачал головой.
- Не совсем так. Топлю печали.
Я разрешил ему пожать свою руку.
- Ларри Маршалл, - сказал я.
Он потряс ее.
- Ньютон Браун. Друзья называют меня Ньют.
- Что ж, значит, у вас тоже неприятности?
- Хотите сказать, что я встретил родственную душу, что вы тоже приползли в этот оазис искать утешение в рюмке?
- Прямо в точку попали, - ответил я, не обращая внимания на изысканный слог собеседника. - Послушайте…
И я поспешил выложить ему свои неприятности, прежде чем он займется рассказом о своих.
- Это все главный редактор. Я хотел, чтобы меня перевели в корпункт в Париже, понимаете? Хотел переменить обстановку. Но вы думаете, он назначил меня?..
- И это неприятности? - прервал он меня с печалью в голосе. - Поглядите.
Он протянул мне желтый листок бумаги.
- Так вот, главный редактор, - продолжал я, равнодушно разглядывая листок… - С ума сойти! Десять тысяч долларов!
Листок оказался чеком, выписанным от имени Американской Ассоциации производителей полотенец.
- И так всегда, - жаловался он. - Никак не могу пробиться к народу. Всегда что-нибудь да случается. Не мог же я отказаться от этого чека. Теперь они, без сомнения, положат мое открытие под сукно.
- Кто что положит? - спросил я, не сводя глаз с этого желтого листочка, за которым маячила куча зеленых банкнотов.
- Ясное дело. Ассоциация производителей полотенец, - вздохнул он. - За эти деньги они купили у меня сухую воду.
- Что купили? - недоверчиво спросил я.
- Сухую воду, - повторил он. - В ней заложены безграничные возможности. Революция в ирригации. Воду можно таскать в сетках. Я натолкнулся на эту идею, экспериментируя с легкой водой. Кстати, я исследователь.
И добавил совсем печально:
- Самый настоящий гений.
Теперь уж я не мог остановиться:
- А что вы собирались делать с легкой водой?
- Вы, наверно, слыхали о тяжелой воде. Ну а я пришел к выводу, что, если удастся создать легкую воду, я решу проблему тучности и похудания.
На какое-то мгновение глаза его загорелись. Мечта преобразила его.
- Боюсь, что не совсем вас понимаю, - сказал я.
- Это же проще простого, - ответил он. - Вы должны знать, что человеческое тело на девяносто процентов состоит из воды. Ну а если я смогу обычную воду H2O заменить на легкую, люди будут весить куда меньше. Просто, не правда ли?
Несколько секунд я пытался представить себе последствия этого открытия. Затем тряхнул головой, чтобы прочистить мозги.
- Не знаю, - сказал я, чувствуя, что пора воспользоваться его приглашением и выпить. - Но чем кончились ваши эксперименты с легкой водой?
Он снова вздохнул.
- Их прекратило правительство.
- Правительство?
Ньютон Браун кивнул:
- Вы, конечно, слышали, что тяжелая вода очень важна в ядерных реакциях. Ну, это же… проще простого, не так ли? Один эксперимент ведет к другому, вот так я и добрался до ядерной антиреакции на легкой воде. Тут-то мои исследования и прикрыли.
Я было начал:
- Антиреакция… - но он поднял руку, останавливая меня.
- Простите, Ларри, но я дал слово эту проблему не обсуждать. Тема занесена Пентагоном в разряд "чрезвычайно секретных".
- 0'кей, - сказал я. - Но послушай, Ньют, чего ты не бросишь к черту эту воду? Сначала легкая вода, потом сухая. Ты выбрал себе узкую дорожку.
Он сунул чек обратно в карман и ответил со вздохом:
- Что-то в этой жидкости меня всегда привлекало. Должна же она хоть на что-нибудь годиться. Не пить же ее.
Ньютон Браун постучал кулачком по стойке, чтобы привлечь внимание Сэма, и добавил:
- Я буду счастлив предложить средство для потопления наших бед. Знаете, я ненавижу пить в одиночестве, но обычно никто не хочет мне помочь - даже мухи. Через несколько минут они начинают жаловаться на головную боль.
Я ответил несколько двусмысленно:
- Ведь я - газетчик.
Сэм подошел к нам, и Ньютон Браун сказал:
- Два Джека Потрошителя, пожалуйста.
Сэм глаза выпучил от удивления.
- Как? Снова? И в это время дня?
Я заподозрил неладное:
- А что делает с людьми этот Джек Потрошитель?
Сэм осклабился.
- Завтра утром вам покажется, что вас выпотрошили, как курицу.
- Не возражайте, Сэм. - сказал Ньют. - Два Джека Потрошителя. Это тот камень, к которому надо привязать грусть, чтобы ее утопить.
Когда Сэм притащил выпивку в громадных бокалах, каких я сроду не видывал, я сделал опасливый глоток и чуть не задохнулся.
- С ума сойти!
Ньютон Браун расплылся от удовольствия.
- Не правда ли, великолепно? Я назвал смесь в честь известного разбойника. Основные составные части - яйца, ром, абсент, водка и соляная кислота.
- Соляная кислота?
- Соляная кислота, - повторил он. - Проще простого. Кроме того, здесь…
- Лучше не говори, - сказал я с содроганием и заглянул в бокал. - Вроде бы там кусок яичной скорлупы.
- Разве? Обычно она к этому времени уже растворяется. Кстати ты так и не кончил рассказ. Что там у тебя с редактором?
Я отхлебнул.
- Он подонок. Сейчас я многое бы отдал за то, чтобы вообще избавиться от газетной работы. К сожалению, это единственное, что я умею делать с тех пор, как кончил колледж. Иначе я не могу зарабатывать на пропитание.
Ньютон Браун принял дозу убийственной смеси, я последовал его примеру.
После того как мы пришли в себя, он почесал бороденку и сказал:
- А что ты думаешь о моем суперцеребрографе?
И, прежде чем я успел ответить, он продолжал:
- Да, вернее всего, ты ничего не думаешь. Я же тебе о нем не говорил.
Я сделал еще глоток, чтобы подкрепиться, и сказал:
- Валяй.
- Это не совсем мое изобретение, - скромно заявил он. - Я натолкнулся на него, когда проводил опыты с моей машиной времени.
Я сочувственно хихикнул.
- Еще машины времени тебе не хватало. Наверно, сплошные разочарования.
- Проще простого. Я же тебе говорил - стоит мне изобрести что-нибудь путное, как они покупают у меня права и кладут вещь под сукно. - Он отпил еще глоток Джека Потрошителя. - Черт бы побрал этот Международный союз историков.
- Что-то я тебя не понял, - признался я.
- Купили. И положили под сукно.
В голосе его звучало озлобление.
- Ты хочешь сказать… Ну да!.. А почему?
Он пожал узенькими плечиками и попросил Сэма налить еще два бокала.
- Они чуть с ума не посходили. Между прочим, я доказал, что Колумб никогда не открывал Америки. Даже моря в глаза не видал. Всю жизнь трудился в своей портняжной мастерской в Генуе.
Я не смог удержаться от вопроса:
- Так кто же тогда открыл Америку?
- Один грек по имени Попандополус. Впоследствии он открыл ресторан на Кубе. И это еще не все. Я могу сообщить, что Наполеон…
- Постой, - в отчаянии перебил его я. - Расскажи лучше о своем супердуперграфе.
- Сколько угодно, - ответил Ньют. - Ты, наверно, слыхал о церебрографии, или гипнопедии. Это метод обучения во сне. Смысл его в том, что к уху прикрепляется миниатюрный динамик и, пока студент спит, ему несколько раз проигрывают лекцию. К утру он уже знает ее наизусть.
- А какое это имеет отношение ко мне? - спросил я, допивая бокал.
Ньютон Браун кивнул Сэму, чтобы тот принес еще два бокала.
Сэм скорбно покачал головой и сказал:
- Мне бы вывеску здесь повесить: "Клиентам запрещается выпивать больше чем полпорции Джека Потрошителя".
Ньют и ухом не повел и продолжал, обращаясь ко мне: