Они зовут её к назначенному часу на бычью арену и заставляют встать лицом к лицу с человеком. Смерть — сражающийся бык, вооруженный собственными рогами, — погибает от рукитореро. А люди смотрят, как смерть лишают её прав.
У Арканхело был свой собственный убийца смерти, Хуан Оливар. Для жителей города он был героем и волшебником. Хуан Оливар воплотил их мечту: победу человека над смертью. Старая пословица «нет ничего нового под солнцем» больше не подтверждалась.
Но однажды их убийца смерти встретил быка, который отказался уступить своё право. И люди Арканхело, у которых отняли их гордость, отняли волшебника, потеряли своего героя. А когда они его потеряли, каждый день сделался точно таким же, как предыдущий и последующий.
И теперь город Арканхело ждал, потому что герой оставил им сына, и тот рос, чтобы вновь встать с оружием против смерти. Они ждали, что сын будет похож на отца.
Глава 2
Как бы Маноло ни старался, он не мог вспомнить своего отца. Ему было только три, когда бык по имени Пататеро пронзил правым рогом его сердце. Ему было три, когда однажды две смерти произошли почти в один и тот же миг — смерть отца и смерть его убийцы, быка.
То, чего он не мог вспомнить, было единственным, о чём помнил город Арканхело. Город не просто помнил, он жил легендой о Хуане Оливаре. Казалось, само его существование зиждется на истории, славе и смерти одного человека. Больше Арканхело ничем не отличался от других испанских городков. При жизни, а особенно после смерти Хуан Оливар создал город, живший его именем.
Иногда Маноло казалось, что раньше города просто не было. Куда бы он ни взглянул, всюду что-то оказывалось посвящено памяти человека, которого он не помнил. В домах портреты его отца хранили вместе с изображениями святых. В каждом кафе отец присутствовал на сотнях фотографий и десятках плакатов — сражающийся, ожидающий нападения, стоящий над убитым им быком.
На главной площади Арканхело огромная, выше любого дома, статуя его отца с быком смотрела вниз на красные коньки крыш. Тонкие руки отца держалимулету, и казалось, вырезанная из камня ткань полощется на ветру. Печальные глаза взирали туда же, куда указывала шпага — на опущенную голову быка.
Другая, почти такая же большая статуя, стояла на кладбище, отмечая могилу отца. Тут быка не было, только один отец, очень прямой и тонкий, на фоне неба. Глаза его были подняты, и Маноло, стоя на земле, не видел, печальные ли они. В правой руке отец держал бычье копыто, хвост и два уха; в левой — букет цветов.
И еще был музей, здание, где обитало наследие легенды. Здесь были книги об отце и все статьи, которые о нём писали. Здесь была копия картины, висевшей у них дома, — огромный, в натуральную величину портрет отца в красно-золотомкостюме света, том самом, который был на нем в день смерти. Здесь была афиша, которую наклеили перед бычьей ареной Арканхело, оповещая о первойновильяде отца, когда ему было двенадцать.
И там же, в конце здания, в самом дальнем его конце, была голова Пататеро. Набитая. Почти живая. Пугающая в своей мощи: очень сильная шея, очень острые и длинные рога, открытые злобные глаза.
Маноло помнил, как люди Арканхело построили музей. Он был выстроен кирпич за кирпичом, каждый житель по очереди приносил по одному, длинная процессия одетых в черное людей с печальными глазами. То ли просто мама, то ли горожане заставили его стоять, ждать и смотреть. Так продолжалось весь день, он очень устал и уснул, потому что было ему только четыре, и он не знал ещё, что такое гордость.
Все, всегда и бесконечно говорили о Хуане Оливаре. О дедушке Маноло тоже говорили, но очень редко: хоть тот и былматадором, считалось, что он не был особенно хорош.