***
- Мы сделали все, что могли, - заявил главный медик, как бы оправдываясь.
- Мы знаем. - Координатор вложила в эти слова столько одобрения, сколько было возможно.
- Но Рябиновое дитя ни с кем не разговаривает, - отметил губернатор расстроенно.
- Со дня трагедии прошло только десять дней, - успокоила его Камилла.
- И что, действительно не осталось никого из родных, кто мог бы утешить её? - спросил губернатор.
Координатор сверилась с докладами.
- У нас есть выбор - одиннадцать пар родителей со сходным генотипом, так как многие шахтеры происходили из одной этнической группы.
Штаб-квартира компании не хранит резервные файлы с информацией из их лазарета, поэтому мы даже не знаем, сколько детей родилось там за десять лет со времени основания лагеря. Так что ближайших родственников у неё нет. Сомнительно, что кто-то есть у неё и на Земле.
Губернатор прокашлялся.
- На Земле больше Талантов высших рангов, чем на любой другой планете.
- Давайте особо отметим в отчетах о сегодняшнем собрании, что…
Рябиновое дитя… - губернатор остановился, придумывая ей имя, - с этого времени является подопечной планеты Альтаир. Что ещё? - Он повернулся к Камилле.
- Она не может постоянно находиться в руках педиатров. - Камилла обратилась к главному медику.
- Мой старший терапевт сообщил, что девочка в основном оправилась от шока, - поспешил доложить медик. - Царапины и гематома, полученные в вертолёте, залечены. Удалось блокировать воспоминания о катастрофе, но до конца стереть информацию о том, что у неё были родители, а возможно, братья и сестры, мы не смогли. - Он развел руками.
Кто-то предложил применить более действенные меры.
- Нет… - не согласился главный медик. - Она же сирота, и хотя младший терапевт степени Т-8 справился с… общим телепатическим "шумом", контроль за ребёнком ограничен, а интервалы её сосредоточенности удручающе малы.
Все поморщились - планета до сих пор продолжала вздрагивать от вспышек плохого настроения Рябинового дитя.
Наконец губернатор поинтересовался:
- Она так же хорошо принимает информацию, как и передает?
Медик пожал плечами.
- Должна, иначе она не услышала бы Сиглен.
- А теперь о том, что действительно пора прекратить… - Губы Камиллы сжались в тонкую линию. - Наказывать ребёнка за самый обыкновенный, естественный…
- Но очень громкий, - вставил губернатор. - …избыток чувств, что может только приветствоваться после такого дикого плача, - все равно что собственноручно загубить Талант девочки.
Сиглен может быть Прайм ранга Т в степени Т, но в ней нет ни капли сострадания, и её равнодушие к ребёнку граничит с бессердечием.
- Возможно, Сиглен и не способна сострадать, - сказал губернатор, пряча глаза, - но она гордится своей профессией и уже подготовила двух Праймов для работы на Бетельгейзе и Капелле.
Кто-то цинично промычал:
- Более подходящей учительницы для Рябинового дитя в этой звездной системе не найти.
- Она стала подопечной Альтаира, - заявила координатор, оставаясь при своем мнении, - и никто не сможет оспорить это. Однако на Земле, в Центре, она найдет более доброжелательное отношение. О ней там позаботятся. Я настаиваю на том, чтобы послать её туда. И как можно скорее.
***
Подготовить девочку к путешествию поручили Лузене - экстрасенсу ранга Т-8. Лузена заботилась о малышке, играла с ней, учила её говорить, а не посылать телескопические сигналы. Когда ребёнок достаточно окреп и дозы успокаивающих лекарств были снижены, Лузена повела девочку на склад больницы, чтобы выбрать ей пуху.
Пухи, получившие своё название от воображаемого друга оставшихся без внимания детей, широко использовались в педиатрии, чаще всего в послеоперационный период и во время долгосрочного лечения детей, а также в запущенных случаях психологической зависимости.
Девочке была нужна своя собственная пуха. Программа игрушки разрабатывалась очень тщательно. Длинная, мягкая шерсть пухи скрывала рецепторы, следившие за физическим и психическим здоровьем девочки. Она могла, получив тревожные сигналы от хозяйки, успокаивающе заурчать, заставить ребёнка выговориться и, самое важное, усмирить внутренний "голос" девочки. Пуха всегда отвечала ласковым, урчащим мурлыканьем на тревогу и беспокойство малютки. Но хотя Лузена и педиатры и настроили программу пухи на пределе её возможностей, каждый экстрасенс на Альтаире услышал, как девочка назвала её Пурзой. Вместо надоевшего всем плача по планете разнесся серебряный смех ребёнка, и все облегченно вздохнули, радуясь за маленькую сироту.
Личный ассистент Сиглен, Бралла, экстрасенс, Т-4, делала все, что могла, чтобы сгладить дурной нрав своей начальницы, которая, по признанию Браллы управляющему станцией Альтаира Джероламану, могла вести себя ещё капризнее Ровены.
- Сиглен пошло бы на пользу самой обзавестись пухой, - шепнула как-то раз Бралла управляющему станцией, пока Сиглен раздраженно шипела, что этот детский лепет никак не даёт ей сосредоточиться.
Джероламан вздохнул:
- Девочка никогда не получит того сердечного тепла, о котором тоскует, - и снова вздохнул. - Несмотря ни на что.
Бралла отчаянно подмигивала ему, чтобы он попридержал язык.
- Сиглен вовсе не такой уж плохой человек, Джероламан. Просто…
- Слишком привыкла быть самой важной шишкой на планете. Ей не по душе соперничество. Помнишь тот скандал с Йеграни?
- Джероламан, она может услышать! - не выдержала Бралла. - Я ей скоро понадоблюсь. До встречи!
Однако пухе далеко не всегда удавалось удерживать трехлетку в рамках примерного поведения. Нетерпимость Сиглен, несмотря на все попытки Браллы сгладить её, слишком часто обрушивалась на Рябиновое дитя. В конце концов координатор решила, что должна поговорить с Прайм.
- Прайм Сиглен, дело безотлагательной важности, - обратилась к ней Камилла, как только Т-1 появилась на экране. - Мы смогли зафрахтовать пассажирский космолет, который завтра заберет Рябиновое дитя.
- Заберет? - удивленно переспросила Сиглен.
- Да, скоро мы освободим вас от неё. Поэтому будьте любезны последить за собой, чтобы её последние часы на Альтаире не омрачались постоянными выговорами.
- Последние часы на Альтаире? Вы с ума сошли! - Глаза Сиглен расширились от ужаса, а её пальцы перестали теребить ожерелье из морских камней. - Вы не можете подвергнуть ребёнка… такого маленького… такому испытанию!
- Это представляется наилучшим выходом, - мрачно возразила координатор, старательно скрывая настоящую причину.
- Но она не может лететь. Она потенциальная Прайм… - Сиглен запнулась, смертельно побледнев. Она бросила ожерелье и схватилась за пульт. - Она… она умрет. Вы и сами это отлично знаете. - Слова Сиглен напомнили, что происходит с настоящими Талантами в пространстве. - Вспомните, как было плохо Дэвиду, как страдала Капелла. Подвергнуть ребёнка… с неизвестным потенциалом… такой разрушающей мозг травме! Вы сошли с ума, координатор. Вы не можете! Я не позволю сделать это!
- Но вы не даете ребёнку развивать свой талант. На Земле, в Центре, она получит внимание специалистов и должную подготовку.
- Вы лишите ребёнка Альтаира, отошлете её от родных и друзей…
- Но у неё никого нет на Альтаире, - невольно вырвалось у Камиллы.
Внезапно она поняла, что Сиглен готова изменить её решение. - Прайм Сиглен, это приказ Совета. Подопечная Альтаира должна быть доставлена на Землю, в Центр, со всей мягкостью, на какую вы способны, на пассажирском космолете, который прибудет на Альтаир именно для этой цели. Всего хорошего!
Как только экран потух, координатор повернулась к главному медику и Лузене:
- Я думала, она вышвырнет ребёнка в космолет, не дав тому приземлиться.
- Это правда, что она говорила о Дэвиде с Бетельгейзе и Капелле? - спросил медик, нахмурясь. Десять лет назад он был ещё младшим медицинским администратором, которого никто не посвящал в подобные секреты.
- Да, ни один из Праймов не может безболезненно летать в космосе, и никто из них никогда не телепортировал себя на большие расстояния, - задумчиво ответила координатор, - но девочке будет намного лучше без дисциплины Сиглен.
- Я должна вернуться. - Обеспокоенная Лузена нервно поднялась. - Девочка спала, и я не хочу, чтобы, проснувшись, она не увидела меня рядом.
- Вы сотворили с ней настоящее чудо, Лузена, - улыбнулась Камилла. - Вы получите от Совета значительное вознаграждение, если доставите её на Землю живой и невредимой.
- Она удивительная и замечательная, эта малышка, - с любовью отозвалась Лузена.
- Хоть и немного странная - с этими седыми волосами и огромными карими глазами на узком лице, - поежился медик.
- Прекрасные глаза, прелестные черты лица, - быстро проговорила координатор, смягчая тревогу Лузены, вызванную замечанием медика. - Значит, завтра у вас все будет хорошо?
- Думаю, чем меньше шума, тем лучше, - отозвалась Лузена.
Однако без шума на следующий день не обошлось. Девочка ни за что не хотела входить в пассажирский космолет. Только взглянув на его главный вход, она сразу же начала упираться как физически, так и ментально. Её разум зашёлся в беззвучном вопле крайнего ужаса. А губы монотонно твердили: "Нет, нет, нет".
Девочка так крепко обхватила пуху, громко мурлыкавшую в ответ на стрессовое состояние хозяйки, что Лузена испугалась за её программу.
- Успокоительное? - предложил врач с космолета расстроенной Лузене, тщетно убеждавшей свою воспитанницу, что на космолете нет никакой опасности.