Один за другим они выходили на площадку, каждый в искрящемся ореоле и скафандре с голубоватым свечением. Площадка была большая, метров десять в длину и три - в ширину.
Провалившийся в болото "понятой" исчез из виду - его засосало. Самое страшное, что скафандр у него, как и у всех остальных, был герметичный, с системой очистки от углекислого газа, а кислорода в баллонах оставалось примерно на час. Однако он молчал, то ли потерял сознание, то ли, к его счастью, скафандр оказался негерметичным. Акимова тоже не было слышно, и Вадим понял вдруг, что и "понятой" и Акимов живы, а не слышно их потому, что закрылся этот чертов континуум.
Глава 8
АВТОМАТЧИКИ
Теперь можно было не торопиться, и они минут десять лежали вповалку, кто как упал, тот так и лежал. Потом Хмурый сказал: "Кислород, ребятки", и первый вскочил как ошпаренный. Вставать очень не хотелось, однако Вадим заставил себя. Господи, опять тащиться по этому вонючему болоту! Это занятие и здоровому-то в тягость, что уж тут говорить про больного. Вон и Завехрищев, этот тренированный здоровяк, которому пробежать десять километров с полной выкладкой раньше было раз плюнуть, кряхтел, сопел и потихоньку матерился. Уж он-то раньше проскакал бы по этим пенькам, как горный козел, не обидно ли теперь чувствовать себя жалкой немощью? Ему тоже были отпущены три недели, просто он не знал об этом и питал какую-то надежду, списывая сбой в организме на временные неполадки.
Эти люди сейчас целиком зависели от него. Нет, нет, сказал себе Вадим, лучше об этом не думать.
Сбоку вывернулся черный сфероид, и Вадим шагнул на просевшую под его весом кочку.
"Сколько ж можно? - думал он. - Когда же все это кончится?" Ноги дрожали и норовили соскользнуть с неверной опоры, лицо опухло и чесалось от жгучего пота, кальсоны были хоть выжимай, хотелось лечь и лежать, лежать, лежать, но болоту не было конца-края, а впереди ни леса, ни избушки какой-нибудь завалящейся.
- Уйди! - услышал он вдруг вопль шедшего последним "понятого". - Пошло прочь!
- Кес кесэ? - удивленно спросил идущий метрах в трех впереди него Верблюд.
- Петров, это, наверное, по вашей части, - утомленно произнес Хмурый.
Вадим остановился и осторожно, стараясь не потерять равновесие, оглянулся.
Над "понятым" висело что-то, похожее на черного электрического ската длиной метра два и с таким же примерно размахом крыльев. Вяло работая крыльями, скат реял в непосредственной близости от шлема "понятого", опускаясь все ниже и ниже и норовя накрыть собой "понятого", как скатертью, а тот, бедняга, орал от страха, приседая, и все старался ускользнуть, ну хоть куда-нибудь, вот только ускользать было некуда.
"Прекрати, - мысленно приказал Вадим, адресуясь к невидимому подсказчику. - Оставь человека в покое".
Какое там! Скат обволок скрючившегося "понятого", сжал его со страшной силой, так что в наушниках затрещало, и сжимал, ломая кости, пока не принял форму идеально круглого шара, после чего стремительно умчался назад к Объекту, почти не касаясь кочек. Продолжалось это максимум секунд пять, но показалось вечностью.
- Вот проклятье! - сказал Хмурый, судорожно сглотнув. - Вы пробовали остановить, Петров?
- Пробовал, - отозвался Вадим, кусая губы. В ушах все ещё стоял этот ужасный хруст.
- Вот так всех по одному, - зловеще заметил Завехрищев. - Молчать! крикнул Верблюд.
- Пятки будешь лизать - не помогу, - произнес Завехрищев.
Вот оно, брожение, началось. Верблюду бы попридержать гонор, а Завехрищеву смолчать - глядишь, и пронесло бы, а теперь уже слово сказано. Еще один идиотский окрик, и Завехрищев пойдет вразнос. Вон как дышит, бычина, такого, хоть он и хворый, только бульдозером остановишь. Верблюд это, кажется, понял и сказал примирительно:
- Извини, парень. Тоже, знаешь, нервы.
Завехрищев не ответил.
Еще с полчаса, вздрагивая от каждого чиха, они брели по болоту, затем неожиданно почва под ногами стала тверже, опостылевшие кочки кончились, и начался луг, покрытый все той же желто-зеленой травой и редкими озерцами и камышом. Проводник-сфероид исчез. Вдали появились крохотные серые избенки Марьевки.
- Кислорода осталось минут на сорок, - заметил Хмурый. - И ни рации, ни машины.
- А на хрена здесь кислород? - фыркнул Завехрищев. - Мы же не в эпицентре.
- Думаете, не опасно? - спросил Хмурый.
- Уже давно не опасно, - ответил Завехрищев. - Вот только ежели ветер с Объекта подует. Пыль принесет, песок, сучки разные. Тогда да, тогда нужен скафандр или противогаз.
- Сейчас бы ох как БТР пригодился, - произнес Верблюд, передернув плечами. - Прямо не верится, что выбрались.
* * *
Оврагов, глубоких и обрывистых, вокруг Марьевки была тьма-тьмущая, причем один плавно переходил в другой, и получался длинный нескончаемый овраг.
Они шли с полкилометра, пока не появилась искусственная песчаная перемычка с брошенными поверху бетонными плитами. Плиты лежали неровно, между ними росли лопухи. Вся насыпь обросла жесткой пыльной травой и лопухами.
Перемычка напрочь не состыковывалась с заброшенной дорогой, идущей вдоль деревни и убегающей вдаль, к трассе. От дороги, правда, остались одни воспоминания. Размытая дождями, она скорее угадывалась, но дорога есть дорога, связь с остальным миром, а вот зачем здесь нужна была насыпь оставалось только гадать.
Серые избенки хаотично стояли метрах в трехстах от оврага, поди-ка найди здесь ту самую, с железной кровлей, когда половина из них с такой крышей. Вадим остановился и начал искать раздвоенную сосну, но какое там. Завехрищев встал рядом, а Хмурый с Верблюдом, миновав насыпь, направились было дальше по заброшенной дороге, однако тоже остановились.
- Все, - сказал Вадим, - дальше идите без меня.
После чего, отстегнув зажимы, снял шлем. Легкий ветерок тотчас обдул его лицо, взъерошил волосы.
- Как то есть "без меня"? - вскинулся Верблюд. - Ты, парень, кончай шутить. Пойдешь как миленький.
Вадим выключил рацию. Верблюд, побагровев, орал что-то в микрофон, но шлем гасил звуки, и до Вадима доносился какой-то монотонный бубнеж.
Завехрищев тоже снял шлем и блаженно зажмурился.
- Красота, - сказал он, как бы ненароком отключив рацию. - Ты что придумал?
- Помнишь того мужика? - спросил Вадим, кинув шлем на землю. - Он был такой же, как мы с тобой, пока не превратился в Хозяина. Он сам попросил, чтобы я его шлепнул, потому что понял: быть Хозяином - беда. Это Хозяин убил Андрея и Велибекова. Чешите отсюда, ребята, пока не поздно.
- Постой, постой, - сказал Завехрищев. - Что-то я тебя не пойму. Какой хозяин?
- Ты же говоришь, что все видел. Там, на Объекте, - произнес Вадим, пристально глядя на него. - Видел?
- Ну видел. Только не понял, что это такое.
- Это то самое, что с нами расправляется по одному, - ответил Вадим. То самое, что провело нас через болото. То самое, что прихлопнет вас, как мух, если вы сейчас же отсюда не уберетесь.
- А ты что же? - Завехрищев часто-часто заморгал.
- А я остаюсь, - ответил Вадим. - Потому что меня назначили Хозяином.
- Вадик, - сказал Завехрищев ласково. - Ты, главное, не волнуйся. Ты поспокойнее. Бывает, знаешь, что смесь перенасыщена кислородом. Делаешься как пьяный, все до фени. Ты подыши поглубже и ни о чем не думай. Я сам чуть не навалил в штаны, когда увидел этих ублюдков. Ну, сам посуди - какой из тебя хозяин? Ты же еще сопля зеленая, рядовой, блин, необученный. Тебе, чтобы стать хозяином, надо еще лет десять в рядовых поишачить, пообтереться, набраться опыта. У тебя, Вадик, головка, случаем, не бо-бо?
- А кто вас через болото провел? - спросил Вадим, усмехнувшись. Пушкин? Я и провел с помощью этих самых ублюдков. Думаешь, я по этому болоту каждый день шастаю? Откуда мне знать, где брод? Ты что, не видел, как "понятой" утонул? Там ведь полшага в сторону - и каюк.
- Верно, - пробормотал Завехрищев, и рука его в огромной перчатке потянулась к затылку.
Хмурый и Верблюд, которые переговаривались о чем-то по рации, тоже сняли шлемы, и Хмурый сказал:
- Вам, Петров, никак нельзя здесь оставаться. Лучевая болезнь коварная штука, возможно временное облегчение, но это не повод для эйфории. Я вам, Петров, больше скажу: если вы не пройдете курс лечения, можете помереть. Учтите - я вас взял под расписку, так что отвечаю за вас головой.
Детский сад, особенно про расписку. Уржаться можно.
- С курсом, без курса - так и так помирать, - сказал Вадим. - Три недели осталось.
- Это не повод для дезертирства, - заявил Верблюд. - Знаешь, чем это пахнет? Так что давай без фокусов. Тем более что сюда летит взвод автоматчиков с собаками.
- Три недели? - переспросил Завехрищев, хмурясь. - Это ты точно знаешь?
- Источник тот же, - ответил Вадим.
- Ах вы, сволочи, - сказал Завехрищев, поворачиваясь к офицерам. Знали ведь про три недели, по глазам по паскудным вижу, что знали. Вам что за это - ордена дают? Или премии в сто минимальных окладов? Взвод автоматчиков! Уже вызвали, поганцы. Я вам покажу взвод автоматчиков.