Ему не приходило в голову, что он сильно изменился. Раньше он не был таким упрямым и агрессивным. В том, что не касалось его исследований, он был подобен другим людям, склонен позволить другим думать и решать за себя; больше он уже никогда таким не будет.
Спуск вниз к морю был изнурительным, но занял всего несколько дней.
Спустившись к ровной береговой линии, они почувствовали себя так, словно у них начались каникулы. По словам Эвери, Джугац утверждал, что до цели им осталось несколько дней.
В этом месте береговая равнина с трудом оправдывала свое название: она сужалась до километровой ширины полоски, покрытой травой и деревьями, а дальше начинались высокие скалы - подножие гор. Берег был похож на калифорнийский, широкая полоса прекрасного песка, собранного в пологие дюны и омываемого соленой водой. Но на Земле никогда не бывает такого яростного прибоя, ревущего и пенящегося у берега, не бывает и такого мощного прилива, который дважды в день заливает весь берег. Никакой добычи здесь не попадалось, и отряд питался травами и кореньями.
Лоренцен чувствовал, как в нем растет напряжение по мере того, как позади оставались километры пути. Еще несколько дней, и тогда ответ? Или новые вопросы?
Смерть посетила их, прежде чем они достигли конца путешествия.
В первый же день, когда они достигли места, где скалы круто обрывались прямо в море, их застиг прилив. Скалы и обветренные валуны лежали, наполовину погрузившись в песок и образуя невысокую стену поперек их пути; за стеной берег изгибался длинной узкой петлей, образуя залив, ограниченный десятиметровой высоты утесом. Вода в заливе была пробита зубами скал, разрывавших ее поверхность; устье залива в километре от берега было белым от яростных волн, разбивавшихся о линию рифов.
Лоренцен остановился на верху стены, неуверенно глядя вперед, на узкую полосу песка.
- В прилив этот песок заливает водой, - сказал он. - А прилив приближается.
- Не так быстро, - ответил Гуммус-луджиль. - Нам понадобится меньше получаса, чтобы перейти этот залив; мы даже не замочим ног. Пошли!
Он спрыгнул вниз на песок, Лоренцен пожал плечами и последовал за ним. Рорванцы шли впереди, двигаясь с грацией, которая стала уже привычна за последние недели.
Они были на полпути, прижимаясь к подножию скалистого берега, когда в залив ворвалось море.
Лоренцен увидел, как белый занавес внезапно вырос над рифами. Гул прибоя превратился в ревущую канонаду. Лоренцен отпрыгнул назад и побежал вдоль берега.
Волна приближалась с бешеной скоростью. Лоренцен закричал, когда ее ледяные зубы сомкнулись вокруг его колен. Вторая волна шла за первой, в зеленой и белой ярости, брызжа ему в лицо, и море захватило его по горло.
Он упал, вода сомкнулась над его головой; ему показалось, что кто-то кулаком сбил его с ног.
Барахтаясь в воде, он сопротивлялся, но его уносило отливом прибоя.
Сапоги тянули вниз. Вода проглотила и выплюнула его, гребень прибоя понес его к скалам.
Ухватившись за что-то в вспенившейся воде, он осмотрелся полуослепшими глазами. Впереди возвышался утес. Лоренцен старался удержаться на поверхности воды. Он услышал чей-то короткий предсмертный крик, и море вновь сомкнулось над ним.
Вверх… вниз… попытаться доплыть… скользкий камень не держался в руках. Волна подхватила его и понесла назад, потом вперед, под скалой, он сомкнул на ней свои руки и повис.
Вода шумела вокруг него и над ним, он ничего не видел и не слышал, ничего не чувствовал, он лежал слепой, глухой, немой, полумертвый, только воля к жизни удерживала его здесь.
Потом все кончилось, вода отступила с ревом. Он почувствовал, что его тело уже лишь наполовину погружено в воду, и с трудом взобрался на утес.
Когда он делал это, море вернулось, но он успел опередить его. Волна потянулась за ним, но он был уже наверху. Почти в истерике он убегал от волны и упал на траву. Здесь он долго лежал неподвижно.
Постепенно к нему вернулись силы и сознание. Он встал и осмотрелся.
Ветер бросал ему в лицо остро пахнущую пену, шум моря заглушал его голос.
Но здесь были и остальные, они безмолвно стояли рядом и смотрели друг на друга. Глаза людей и рорванцев встретились с выражением ужаса.
Наконец они пересчитали уцелевших. Не хватало троих: Гуммус-луджиля, Аласву и Янвусаррана. Силиш застонал, и это звучало, как человеческое выражение боли. Лоренцен чувствовал себя больным.
- Надо осмотреть все вокруг. - Эвери говорил громко, но в гневе моря они слышали лишь шепот. - Они, может быть… живы… где-нибудь.
Начинался отлив. Фон Остен вскарабкался на стену и осмотрел залив.
Две фигуры видны были на противоположной стороне. Они махали руками. Немец закричал:
- Гуммус-луджиль и другой живы! Они живы!
Силиш сузил глаза, пытаясь рассмотреть их в свете садящегося солнца и блеске воды.
- Ю Янвусарран. - Голова его поникла.
- Что это было? - выдохнул Эвери. - Что это обрушилось на нас?
- Это место - ловушка, - заикаясь, проговорил Лоренцен. Конфигурация залива, крутой наклон дна… прилив наступает, как полчища ада. На Земле бывают подобные штуки… но здесь прилив гораздо выше… если бы мы только знали!
- Это рорванцы! - губы фон Остена побелели. - Они знали! Они хотели погубить нас всех.
- Не будьте дураком, - ответил Лоренцен. - Прилив погубил одного из них и чуть не погубил всех. Это был несчастный случай.
Фон Остен удивленно посмотрел на него, но замолчал. Прилив быстро отступал. Они в сумерках пересекли залив и присоединились к Гуммус-луджилю и Аласву. Рорванцы собрали плавник для костра, а турок передал сообщение о случившемся по своему чудом уцелевшему приемопередатчику. Нигде не было и следа Янвусаррана: вероятно, его унесло в море, а может, его тело плыло у рифов, дожидаясь рыб.
Рорванцы выстроились в ряд и опустились на колени. Руки они вытянули в сторону воды. Лоренцен слушал похоронное пение и был способен перевести большую часть текста.
- Он ушел, он исчез, он больше не ходит, для него нет больше ветра и света, но его (память?) жива среди нас…
"Их горе неподдельно", - подумал астроном.
Наступила тьма, лишь узкий круг света лежал вокруг костра.
Большинство спало: один дежурный рорванец ходил взад и вперед, Эвери и Джугац, как обычно, сидели и разговаривали.
Лоренцен свернулся поблизости от них и притворился спящим. Может быть, этой ночью, подумал он, он отыщет ключ. Вначале он не очень хорошо понимал, о чем они говорят, но потом поймал нить. Его словарь был уже достаточно велик.
Он понимал! Эвери говорил медленно и тяжело:
- Я (непонятно) не делать-думать остальных. Многие не (непонятно) смеются(?) над тем, что я говорю.
Хитрость заключалась в том, чтобы суметь перевести услышанное, устанавливая смысл незнакомых слов по контексту, и делать это нужно было быстро, чтобы не потерять нить разговора.
- Я надеюсь, что остальные не думают (или: подозревают). Они не очень рады тому, что я сказал им.
Джугац угрюмо ответил:
- Быстро (непонятно) их ты, (непонятно) время(?) к Зурле мы пройдем тени(?) они.
С необыкновенной ясностью мозг Лоренцена переводил:
- Ты должен быстро рассеять их подозрение, раньше, чем мы уйдем к Зурле и они увидят тень (или: обман).
- Не думаю, чтобы они подозревали. Почему? Кроме того, у меня есть власть(?), они будут слушаться меня. В худшем случае(?). Им можно сделать то же, что и первой экспедиции(?), но я надеюсь(?), что это не будет необходимо. Это не очень приятно(?) делать.
Резкий взрыв фанатизма.
- Если понадобится, мы сделаем. Тут ставка(?) больше, чем несколько жизней.
Эвери вздохнул и потер глаза, как бесконечно уставший человек.
- Я знаю. Пути назад нет. Даже ты не понимаешь, как много поставлено на карту(?). - он посмотрел на холодные острые звезды. - Возможно(?) все это - вся вселенная (?) - все время и все пространство. - В его голосе звучала боль. - Это слишком для одного человека.
- Ты должен.
- Иногда я боюсь…
- Я тоже. Но это важнее наших жизней (?).
Эвери невесело рассмеялся.
- Я говорил тебе, Джугац, что ты даже не понимаешь, сколько…
- Возможно. - Холодно:
- Но ты зависишь (?) от меня так же, как и я завишу от тебя, может быть, больше. Ты должен будешь подчиняться (?) мне в этом.
- Да. Да, я буду.
Лоренцен не мог понять остальной части разговора: он перешел на такие отвлеченности, для которых у него не было слов. Но он услышал достаточно!
Он лежал в спальном мешке, и его начинал бить озноб.
Глава 14
Горный хребет неожиданно изогнулся внутрь, в то же время становясь ниже; склоны стали более пологими. Появились пастбища, деревья, луга и бегущие между холмами ручьи. Рорванцы убыстрили свой ход.
Еще один представитель их расы, одетый и вооруженный, как и все, встретился им. Раздались свистящие крики опознавания; Джугац и Силиш подбежали к нему и быстро посовещались, затем рорванец кивнул и убежал.
- Он пошел предавать новость, - сказал Эвери, поговорив с Джугацом. Вся деревня захочет встретить нас. Они очень дружественно настроены, эти рорванцы.
- Гм. - Гуммус-луджиль внимательно взглянул на него. - Кажется, вы все-таки неплохо овладели их языком.
- Да. В последние несколько дней я нашел ключ, и все встало на свои места. Очаровательная семантика у этого языка. Я все еще не до конца понимаю значения слов, не могу перевести обычный разговор.
- Да? В таком случае кто эти парни с нами?