- Думаю, у них был заготовлен ход в замок, - сообразил Ксантен.
- Нужно немедленно выбить их оттуда! - Хагедорн бросился вперед, словно намереваясь в одиночку атаковать меков. - Мы не можем позволить им грабить замок!
- К несчастью, - вздохнул Клагорн, - стены защищают меков от нас гораздо надежней, чем нас от них.
- Но можно использовать птиц! Клагорн с сомнением покачал головой:
- Они выставят стрелков. Даже если удастся высадить десант, прольется море крови. А ведь они превосходят нас численностью!
Хагедорн застонал:
- Одна мысль о меках, роющихся в моих вещах, убивает меня!
- Слушайте! - Сверху донеслись хриплые выкрики и треск разрядов.
- Смотрите, люди на одной из стен!
Ксантен бросился к птицам, напуганным и поэтому смирным.
- Поднимите меня над замком! - приказал он. - Повыше, чтобы нас не достали пули.
- Будьте осторожны, - предупредила одна из птиц, - в замке творятся страшные вещи!
- У меня крепкие нервы! Поднимайтесь!
Птицы взмыли в воздух, стараясь держаться за пределами опасной зоны. Одна из пушек стреляла, за ней столпилось человек тридцать - женщины, дети, старики. На всей остальной территории, куда не доставали пушечные выстрелы, роились меки. Центральная площадь была усеяна трупами - джентльмены, леди, их дети - все, кто предпочел остаться в замке.
За пушкой стоял Гарр. Заметив Ксантена, он издал бешеный вопль, развернул пушку и выстрелил вверх. Двое из птиц были убиты, остальные, сплетясь в клубок вместе с Ксантеном, полетели вниз и каким-то чудом четыре оставшихся в живых сумели у самой земли затормозить падение.
Совершенно обессиленный, Ксантен пытался выпутаться из привязных ремней. К нему бежали люди.
- Ты не ранен? - кричал Клагорн.
- Нет, только очень испуган.
- Что там, наверху?
- Все мертвы, осталось буквально несколько человек. Гарр совсем обезумел, стрелял в меня.
- Смотрите! Меки на стенах! - закричал Морган.
- О-о! Смотрите, смотрите! Они прыгают… Нет, их сбрасывают!
Страшно медленно, как в кино, маленькие фигурки людей и меков, сцепившихся с ними, отделялись от парапета и устремлялись вниз, навстречу гибели. Замок Хагедорн был теперь в руках меков.
Ксантен задумчиво рассматривал изысканный силуэт замка, такой знакомый, и теперь такой чужой!
- Они долго не продержатся. Надо разрушить солнечные батареи - и у них не будет энергии для синтеза сиропа.
- Давайте сделаем это немедленно, - предложил Клагорн, - пока они сами не догадались об этом. Птицы!
Вскоре четыре десятка птиц - каждая несла по два обломка скалы величиной с человеческую голову - тяжело поднялись в воздух, облетели замок и, вернувшись, доложили, что солнечных батарей больше не существует. Осталось только заложить выходы туннелей, чтобы меки не вырвались наружу.
- А что же будет с пейзанами? И с фанами? - тоскливо заметил Хагедорн.
Ксантен грустно покачал головой.
- Теперь мы все должны стать Искупающими - слишком много грехов.
- Меки продержатся не более двух месяцев, я уверен в этом. - Клагорн попытался как-то приободрить окружающих.
Но прошло почти полгода, пока однажды утром отворились ворота замка и наружу выбрался изможденный мек.
- Люди! - просигналил он. - Мы умираем от голода. Мы не тронули ваших сокровищ, выпустите нас или мы все уничтожим.
- Наши условия таковы, - отвечал ему Клагорн. - Мы сохраним вам жизнь, если вы приведете в порядок замок, соберете и похороните убитых. Потом вы почините корабли, и мы доставим вас обратно на Этамин.
- Ваши условия приняты.
Пять лет спустя Ксантен и его жена, Глис Лугоросная, находились по своим делам в окрестностях реки Сенц. Двое детей сопровождали их. Воспользовавшись возможностью, они посетили замок Хагедорн, в котором жили теперь всего несколько десятков человек. Среди них был и Хагедорн.
Он сильно постарел за эти годы. Волосы поседели, щеки ввалились. Трудно было определить его настроение.
Они стояли вблизи скалы с возвышающимся на ней замком, укрывшись в тени орехового дерева.
- Теперь это просто музей, - рассказывал Хагедорн, - а я в нем смотритель. Этим же, по-видимому, будут заниматься последующие Хагедорны. Ведь здесь собраны бесчисленные сокровища, их нужно беречь. Замок дряхлеет, уже появились призраки. Я сам не раз их видел по ночам. Эге-ге, какие были времена, правда, Ксантен?
- Да, - согласился тот, - но я бы не хотел их вернуть. Теперь мы стали хозяевами земли, а кем мы были раньше?
Они помолчали, оглядывая громаду замка, будто видели его впервые.
- Грядущие поколения - что они будут думать о нас? О наших сокровищах, книгах, искусных вышивках?
- Они будут приходить сюда наслаждаться, как это делаем мы сегодня, - задумчиво ответил Ксантен.
- Да, там есть, чем полюбоваться. Не пойдешь ли ты со мной, Ксантен? У меня еще сохранился запас старого благородного вина.
- Благодарю тебя, но мне не хочется тревожить старые воспоминания. Мы продолжим наш путь.
- Я понимаю тебя, Ксантен. Ну что ж, прощай, счастливого пути.
- Прощай, Хагедорн! - И они с сыном зашагали обратно в мир, снова принадлежащий людям.
Брайан Олдисс
Слюнное дерево
Нет языка, и нет наречия,
где не слышался бы голос их.
Псалом 18:4
- Ты знаешь, меня в самом деле очень беспокоит Четвертое Измерение, - произнес с подобающей моменту серьезностью светловолосый молодой человек.
- Угу, - ответил его товарищ, глядя в ночное небо.
- В последнее время оно ощущается на каждом шагу - взять, к примеру, рисунки Обри Бердслея. Тебе не кажется?
- Угу, - повторил его товарищ.
Молодые люди стояли на вершине невысокого холма в полутора милях к востоку от Коттерсолла - ничем не примечательного городка Восточной Англии, - глядели на звезды и поеживались на холодном февральском ветру.
Обоим - лет по двадцать с небольшим. Имя высокого светловолосого парня, чьи мысли заняты Четвертым Измерением, - Брюс Фокс; он служит младшим клерком в адвокатской конторе "Прендергаст и Таут" в Норидже. Другого, удостоившего нас пока лишь двумя "угу" (хотя именно ему предназначено стать главным героем нашего повествования), зовут Грегори Роллс. Он тоже высокого роста, у него темные волосы, серые глаза и красивое, одухотворенное лицо. Роллс и Фокс дали клятву посвятить свою жизнь Великим Идеям. Тем самым они отличались - во всяком случае, по их собственному мнению - от всех обывателей, живущих в Коттерсолле в эти последние годы девятнадцатого столетия.
- Смотри, еще один! - воскликнул Грегори, освободившись наконец от плена междометий и указывая рукой в перчатке на созвездие Возничего. По небу пронесся метеор - будто капля, оторвавшаяся от Млечного Пути, - и скрылся за горизонтом.
- Красота! - восхищенно вздохнули оба.
- Забавно, - сказал Фокс, высказывания которого часто начинались с этого слова. - Забавно, но между звездами и человеческим разумом существует некая взаимосвязь; так было всегда, даже в невежественные времена до Чарлза Дарвина. У меня такое чувство, что в делах человеческих звезды постоянно играют какую-то непонятную людям роль. К тому же звезды помогают мне размышлять о Великих Идеях. А тебе, Грег?
- Ты же знаешь, о чем я думаю, - о том, что некоторые из этих звезд могут быть заселены… Людьми, я имею в виду. - Он глубоко вздохнул, взволнованный собственными словами. - Людьми, которые… наверное, они лучше нас, они живут в справедливом обществе, они прекрасны…
- Ну понятно, социалисты! - фыркнул Фокс: в этом вопросе он не разделял идей своего друга. Он постоянно слушал разговоры мистера Таута в конторе и считал, что лучше, чем его богатый друг, осведомлен о том, какую смуту в размеренную жизнь общества вносят эти самые социалисты, о которых столько говорят в последнее время. - Звезды, где полно социалистов!
- По-моему, это лучше, чем звезды, где полно христиан! Да что говорить, если бы там жили христиане, они давно послали бы сюда миссионеров, чтобы проповедовать нам свои идеи.
- Интересно, будут ли когда-либо возможны межпланетные путешествия, о которых писали Нансоу Грин и месье Жюль Верн… - начал Фокс, но появление нового метеора прервало его на полуслове.
Как и предыдущий, этот метеор появился со стороны созвездия Возничего. Ярко-красный, он величественно плыл по небосклону, медленно приближаясь к тому месту, где стояли двое друзей. Юноши вскрикнули и схватились за руки. В небе вспыхнуло, разгораясь, ослепительное оранжевое сияние. Метеор пролетел над их головами (позднее они так и не смогли прийти к единому мнению о том, издавал ли он какой-либо звук), и исчез за ивовой рощицей. Окрестности озарила яркая вспышка. Ясно было, что он упал неподалеку.
Грегори первым нарушил тишину.
- Брюс, Брюс, ты видел? Это не обычный болид!
- Такой большой! Что это было?
- Может быть, нас наконец посетили гости с небес?
- Эй, Грег, он, похоже, приземлился на ферме у твоих друзей, Грендонов!
- Верно! Надо будет завтра нанести визит старику Грендону и выяснить, не видел ли кто из домочадцев, как это произошло.
Они топтались на одном месте, возбужденно обмениваясь мнениями и вовсю упражняя свои голосовые связки. Это была беседа молодых оптимистов со множеством умозрительных заключений, которые начинались с "Хорошо, если бы…" или "Ты только представь себе…".
Потом оба успокоились и посмеялись над своими фантастическими идеями.