- Только если мы существенно снизимся, чего мы не сделаем. Мы будем лететь высоко, набрав воздуху в меру низкого давления. А обратно мы полетим низко, и у нас, таким образом, будет попутный ветер. Но, говоря о хороших новостях, я имел в виду плато. Это означает, что полюс на суше или хотя бы на льду - и куда более вероятно, что мы сможем добежать до него на лыжах, где бы нам ни пришлось сесть. Было бы слишком ожидать, что ветры доставят нас на самый полюс. - Он сделал паузу, затем мягко сказал. - Кроме того, если здесь ледяная шапка, значит, куда менее правдоподобно, что кто-нибудь тут живет.
- О, - произнесла Гресса, оглядывая Пири, который стоял у носового окна и смотрел на юг, как будто хотел стать первым, кто вообще увидит полюс. - Да, полагаю, это и впрямь хорошие новости.
Ночью, вместо того, чтобы опуститься, так как газовый шар охладился, и они утрачивали плавучесть, они сбросили балласт, дабы поддержать высоту в идущем на юг потоке воздуха. Пири отправился спать, в то время как Амундсен проснулся и заступил на вахту, а через несколько часов его сменила Гресса. Амундсен провел холодные часы раннего утра, сидя у переднего окна наблюдения, завернутый в спальный мешок, и слушая, как тихонько посапывают его товарищи. Ночью, когда солнечная машина не работала, это был единственный звук в гондоле. Пар от их дыхания непрерывно замерзал на окнах, и Амундсен приоткрыл переднее на несколько дюймов и выглянул в щель. Звезды давали как раз достаточно света, чтобы увидеть грубые очертания местности внизу. Там чередовались светлые и темные полосы: хребты заснеженных гор разделяли речные долины. Прежде в ночи речные берега усеивали крохотные рыжие пятнышки сотен костров, но теперь костры догорели, там, внизу, все спали.
Звезды непрерывно светились там, где их не заслонил большой шар. На такой высоте и при таком холодном воздухе нынче выдалась самая ясная ночь, какую до сих пор наблюдали путешественники. Амундсену показалось, будто они парят на краю самого космоса. Следя за тем, как медленно вращаются вокруг полюса незнакомые созвездия, он думал, насколько иначе сложилась бы его жизнь, родись он на пятьдесят лет позднее, чем родился. Столько всего случилось на Земле после его смерти. Человек прошелся по Луне. И добрался бы до других планет, может быть, даже - до других звезд, не останови экспансию человечества проект Мир Реки. И он был бы среди первопроходцев.
И все-таки, наверное, для него еще есть надежда. Кто знает? Жизнь в Мире Реки - полнейшая загадка. У смерти вырвано жало, и тем самым снят временной барьер. Они все остальное человечество могут быть сейчас пленниками на чужой планете, но кому известно, что может таить будущее? Звезды и здесь были в небе, и здесь манили, и Амундсен, по крайней мере, и здесь рвался к ним всей душой исследователя. И этого у него не могли отнять чужаки.
Тут уши его навострились, он оглянулся назад, на приборы и понял, что слишком долго витал в облаках. Воздушный корабль потерял высоту. Тихо, чтобы не разбудить ГІири или Грессу, он открыл мешок с песком и высыпал его через специально проделанное отверстие в палубе. Сверился со статоскопом, с более чувствительным альтметром, который регистрировал малейшие изменения высоты, и увидел, что показания на обоих по-прежнему падают. Опорожнил еще один мешок.
А они все падали. Озадаченный, он выглянул в окно и увидел, что поверхность планеты еще довольно далеко внизу, но видна менее отчетливо. Ее покрывал тонкий облачный слой.
Амундсен опорожнил новый мешок балласта. Статоскоп стабилизировался, даже показал некоторый взлет, но несколько минут спустя они опять начали падать.
Неужели в газовом шаре открылась течь? Амундсен опять высыпал песок, и шар восстановил нейтральную плавучесть. Затем проверил измеритель давления. Стабильное. Но через минуту они опять начали спуск.
Это не могло быть просто работой нисходящего потока - не на такой высоте. Ближе к земле кружат конвекционные потоки: теплый воздух поднимается от Реки, а холодный падает с ледяных горных вершин, но все это происходит лишь в нескольких тысячах футов над горами, а их корабль находится куда выше.
Впрочем, это ненадолго. Скорость спуска все нарастала, как заметил Амундсен. Он снова выбросил балласт, затем опять выглянул из окна. Облачный покров становился толще. Амундсен не хотел туда угодить. Тогда они понятия не будут иметь, где горы, и запросто могут врезаться в любую.
Тут его осенило. Если они не теряют водород и не попали в нисходящий поток, они каким-то образом стали набирать вес. А единственное, что могло произойти - это оледенение. Ночь ясная, планета основательно отдает тепло в космос, и внизу, на земле, воздух достиг наконец точки росы. Холодный газовый шар представляет собой превосходную поверхность для конденсации.
- Охо-хо, - сказал он вслух. Затем, топнув ногой по палубе, проорал. - Лед! Просыпайтесь!
ГІири вскочил, сев, точно кролик из детской книжки.
- Что неладно? - спросил он.
- Оледенение, - ответил Амундсен. - Давай, вышвыривай балласт. Я полез наверх сбивать лед. - Он выхватил лыжную палку из груды их имущества, обернул ее конец рубашкой и привязал ее, чтобы получилась мягкая дубинка, затем открыл верхний люк и вскарабкался вверх по снастям, находившимся между гондолой и шаром.
Пири выбрался из спального мешка и натянул тяжелую парку и леггинсы. Как только стало достаточно пространства для маневра, Гресса проделала то же самое, и оба начали опустошать мешки с балластом.
- Эдак у нас скоро весь балласт выйдет, - заметил Пири несколько минут спустя… - И, в любом случае, на хрен нам от этого пользы. Падаем, и все тут.
Они слышали, как Амундсен наверху лупит своим орудием по нижней части газового шара и ругается.
- А ну, пошел, у, зараза, давай отсюдова!
Осколки льда загремели по гондоле, когда ему удалось кое-что сбить, но он не преуспевал существенно заметней, чем двое, выбрасывающие балласт.
- Дерни за канаты рефлектора, - крикнул он через люк. - Наверняка удастся скинуть хоть сколько-нибудь этой дряни.
- Неплохая мысль, - согласился Пири. И потянул за регулирующие канаты, ведущие к лентам с магнитами, окружавшим шар. Сперва они сопротивлялись, затем поддались. Мимо окон пролетело куда больше льда, но аппарат продолжал снижаться.
- Вонючее падло все еще валится! - проорал он. И сказал Грессе. - Продолжай опорожнять мешки. - А сам схватил другую лыжную палку, обернул ее конец и вылез, чтобы присоединиться к Амундсену.
Пространство между гондолой и шаром заполнил лабиринт заиндевелых канатов, расширяющийся кверху и образующий сеть над шаром.
- Придется забраться на самую верхотуру, - сказал Амундсен напарнику. Используя сеть как лестницу, он, подтягиваясь, стал карабкаться, кистями рук и стопами цепляясь за веревки снизу, чтобы удержаться, и останавливаясь через каждые несколько ступеней, дабы поколотить своей мягкой дубиной по всему, что оказывалось в пределах досягаемости. Пири занимался тем же с другой стороны, двигаясь зигзагами взад-вперед, с тем, чтобы обползти как можно большую часть выпуклой поверхности.
Они думали, что лиха беда начало, пока висели, как пауки, под округлыми боками шара в нескольких тысячах футов от земли; но когда они одолели полпути, лед сделался куда толще, а осколки, которые они сбивали лыжными палками, забрызгали прямехонько по рукам и лицам. Вдобавок, холодный воздух проносился вверх мимо них - теперь, когда корабль падал, взметывая лед повсюду вокруг них. Туманный вал внизу вздымался им навстречу.
- Песок кончился! - Прокричала из гондолы Гресса. Ее голос чисто прозвенел в морозном ночном воздухе.
- Вышвыривай мебель! - крикнул в ответ Пири. - Выкидывай все, без чего мы можем обойтись!
- А как же люди под нами?
- А ну их в жопу! Ты не думаешь, что их куда чувствительней пришибет аппаратом?
Веревки заскрипели, и корабль колыхнулся у них под ногами - Гресса отворила дверь и выкинула в ночь стулья, но и эта мера не остановила падения. Пири и Амудсен, как безумные, колотили по шару, но лед на верхушке пристал к оболочке, словно клей, а в такелаже застревала немалая доля того, что им удавалось сбить. Гресса отодрала от стены стол и послала его следом за стульями.
- Что теперь? Еду или снаряжение? - прокричала она.
- Выкинь палатки, - велел ей Амундсен. - Мы сможем сшить новые из оболочки шара, когда приземлимся.
Гресса разинула рот.
- Палатки из оболочки? А как же мы попадем домой?
- Похоже, нам предстоит Экспресс Самоубийств, если только не повезет, и мы не заручимся помощью местных жителей, чтобы починить аппарат.
- Экспресс самоубийств? А стоит ли на это пускаться лишь для того, чтобы попасть к полюсу? Думаю, я бы предпочла просто вернуться домой обычным путем и попытаться все начать заново.
Пири фыркнул.
- Ха! Да попробуй поверни обратно из здешних краев! Выбрасывай палатки, и спальные мешки заодно! Построим иглу, и будем там спать одетыми. В крайнем случае, можно выкинуть и что-нибудь из еды: вся она нам и так, и эдак не понадобится при путешествии в один конец.
Воя с досады, Гресса начала выполнять его приказ, сверяясь со статоскопом всякий раз, когда через дверь отправлялся очередной груз. Аппарат ухнул в облака, и всех ужаснула вероятность расшибиться в лепешку о вершину горы, но в конце концов их судно замедлило спуск и остановилось, ни обо что не ударившись.
- Мы опять поднимаемся! - прокричала Гресса.
Пири и Амудсен прекратили лупить по шару.
- Как скоро? - спросил Амудсен.
- На несколько сотен футов в минуту. Стой, а теперь - быстрее.
- Ух-ху. Перестарались. Вероятно, придется выпустить немного водороду, а не то взлетим слишком высоко.