* * *
Когда он приблизился к шатру Шери, дородный мужчина с арбалетом шагнул ему навстречу.
- Ты куда? - проревел он.
- Хочу посмотреть на остальных из моей труппы, - с достоинством отвечал Вилл. - Я хозяин этой театральной компании. - Мужчина заколебался, а Вилл смело сказал:
- Я могу ходить повсюду, где захочу. Ваш первый консул меня заверил, что я в этом городе свободен.
- О, да, - мужчина улыбнулся и опустил арбалет. - Валяйте, идите.
Что-то очень много стражников было расставлено вокруг для удобства Вилла. Возле осветительного столика в трехслойном шатре Шери нервно посмотрела на него и со значением шевельнула левым плечом. Вилл посмотрел в ту сторону. Там стоял лучник, опираясь спиной об одно из знамен. Вилл успокаивающе похлопал Шери по предплечью и вышел. Другие стражники следили за рабочими сцены, когда те носили реквизит туда и сюда с кораблей. И еще один отделился от остальных и сопровождал Вилла всю дорогу до корабля. На причале стояли два арбалетчика и внимательно оглядывали всех проходящих.
- Это больше, чем почетная стража, Вилл, - шепнула ему Маргарет, когда он вернулся к последним сценам и к поклонам.
Аристофан произносил свой монолог. Публика встретила его горькую улыбку своей.
- Капоне не боится за нашу безопасность. Он просто не хочет, чтобы мы уехали.
- Чепуха, женщина, - отмахнулся Вилл. - Мне плевать на выражение лица этого человека, он меня не волнует. Я убежден, он попытается нас обмануть при расчете, как всегда делают другие господа и дамы - и на нижней Реке, и на верхней. Никто не ценит наше время, как будто бы все, что мы делаем, несущественно.
- Вилл, - перебил их Бакстер. - Вилл, они заплатили вперед!
Шекспир умолк на полуслове и посмотрел на исполнителя на рожке для подтверждения. Бакстер усиленно закивал, показывая на кипу узлов в кулисах. Это было почти беспрецедентное явление во всей их деятельности. Остальные повернули к нему заинтригованные лица.
- Вот теперь я встревожен, - выговорил Вилл.
Дэнни Бакарди, первый исполнитель на духовых инструментах, вставил свое замечание:
- До меня дошли слухи, когда мы ходили, торгуя, что Триумвират хочет нас здесь задержать с выгодой для себя. Им нужны наши корабли, Вилл. Они возьмут нас в рабство, заберут наши суда, и, что бы это ни значило, на борту "Лондона" есть телеграф…
- Они не получат мое оборудование, - сказал Уэббер.
- Или меня.
- Один из них ущипнул меня за… - пожаловалась Сонг Хай, показывая назад и краснея.
Остальные нашептывали друг другу истории о подобной же агрессии. Ханг Йи заставлял пьесу продолжаться на сцене, делая знаки и шипя на каждого актера перед тем, когда подходила его или ее реплика. Было просто невероятно, что кто-то мог сосредоточиться на роли, если учесть, что творилось за занавесом.
- Я тоже видел, - подтвердил Аристофан, когда сошел со сцены для короткого отдыха. - Женщина, которая пыталась защитить свою честь пощечиной, была опрокинута стражником на землю. Здесь женщин совсем не уважают.
- Что мы можем сделать? - задал вопрос Ирвинг. - Они между нами и пристанью.
Пьеса пришла к завершению. Ричард пал в битве с Ричмондом, который говорил с Дерби о будущем Англии. Во время долгой церемонии вызовов актеров Вилл напряженно думал. Он гримасничал, улыбался, кланялся и уходил за занавес, предоставляя звездам своего представления принимать долгие аплодисменты.
Ему удалось придумать один-единственный план, который был дерзким и требовал в качестве своей худшей стороны пожертвовать только одним актером. Нет причин, чтобы остальные страдали из-за его глупости, когда высадились здесь по его настоянию, не имея особо распространенной информации об истинной природе народа Алкаполандо - это ему нужно принять на себя все удары, а остальные пусть останутся свободными. Взамен за их преданность на нем лежала ответственность за их безопасность. Он шепотом сообщил свой план Маргарет и Хангу Йи, когда занавес упал в последний раз. Маргарет побледнела от удара, но невозмутимый Ханг Йи пообещал распространить новость среди остальных членов труппы.
* * *
Консулы подошли поздравить театральную компанию в конце пьесы, особенно расхваливая основного актера.
- Этот Аристокрасис - ценная собственность, о’кей, - сказал Капоне, похлопывая греческого драматурга по плечу.
- Завтра ты сможешь здесь еще что-то такое же замечательное, или, может быть, мы дадим тебе выходной день. Я еще не решил.
- Прошу извинить меня, сэр, - вмешался Вилл. - Завтра мы уезжаем, сразу после завтрака, как договаривались.
- Черта с два вы уедете, - рявкнул консул. - Вы нам понравились, вы остаетесь. Правильно? Мы… продлеваем ваш контракт до неопределенного будущего. Вам нужна публика - мы предоставим вам лучшую публику, каждый вечер, - маленькие светлые свинячьи глазки Капоне сделались мечтательными. - Я стану предметом зависти каждого дона вверх и вниз по Реке. Им придется приезжать ко мне, чтобы посмотреть на вас. - Он принял более деловой вид.
- Кроме того, я мог бы использовать ваши кораблики, так что я их конфискую. Не слишком быстры, зато устойчивы. И такие большие! Они мне нравятся. Их высокие борта выдержат много стрел, прежде чем потонут. Здорово для авангарда стражи. Так что вы остаетесь. Финал. Итак, что у вас имеется на завтрашний день?
Страхи Вилла подтвердились. Он отвел первого консула в сторонку.
- Поговорим о будущей программе позже, ладно? Если планировать заранее больше, чем на день вперед, может случиться неудача.
- О’кей, - согласился Капоне с беспокойством. И Вилл понял, что американец может верить большому количеству суеверий, как его народ. Это нечто, на чем он сможет сыграть в дальнейшем.
- Милорд, мы можем предложить кое-что более волнующее, чем "Комедия ошибок" на сегодняшний вечер. Надеюсь, вы извините замену.
Консул, кажется, был раздосадован.
- Что-нибудь, написанное вами? Я не хочу больше никакой иностранной ерунды. То есть, этот парень хороший актер, но все-таки… Этот громадный член вызвал у моих людей отвращение.
- Нет, сэр. Я уже отказался от произведения моего собрата сегодня, хотя, даю на отсечение мою голову, когда-нибудь вы придете к тому, что они вам понравятся, - сказал Вилл, излучая откровенность, которой он не чувствовал. Он устремил свои большие глубокие глаза на Капоне, желая, чтобы тот поверил его словам. Капоне с трудом стряхнул его чары, потом пожал плечами:
- Д-да, разумеется. И что это такое?
- Я бы сыграл для вас "Бурю", мою любимую пьесу среди других произведений, которые написал. А я сам, - добавил он с притворной скромностью, - буду играть Просперо. Лучшей роли нет. В будущем я, без сомнения, услышу ваши похвалы спектаклю сегодняшнего вечера.
- Потрясающе! - воскликнул его собеседник.
* * *
Обед проходил в подавленном настроении. Арбалетчики нависали на них с некоторого расстояния, когда труппа собралась на избранном ими склоне холма, разговаривая вполголоса.
- Ты не можешь предлагать это всерьез, Вилл, - сказала Сонг Хай, все еще всхлипывая. Она отказалась есть, хотя Ирвинг, бывший долгое время ее верным товарищем, пытался соблазнить ее отборнейшими кусками из обоих их обеденных сосудов. - Ты не можешь жертвовать собой.
- Я готов, - сообщил Вилл, - но, если все обойдется, мне не придется на это идти. Хитрость удастся, это должно так быть.
- План простой, - объяснил Ханг Йи, методично откусывая кусок хлеба. - В конце "Бури" сцена постепенно пустеет, освобождаясь от актеров. Когда каждый из вас заканчивает свою роль, он - или она - любым способом продвигается к кораблям и уносит с собой все, что может, чтобы не привлекать внимания. Наблюдают не за всеми кораблями. Самый большой интерес представляют, кажется, три крупнейших из них, стража стоит только на причалах, где они пришвартованы. За другими присматривают разве что из любопытства. Вы сможете тихонько прыгнуть в воду в любом месте берега - и проплыть или пройти по воде под сваями.
- Но нас слишком много! - возразил Аристофан. - Нам никогда отсюда не выбраться.
Его слова невольно прозвучали слишком громко. Стража, вероятно, уловила последнюю фразу, потому что они пододвинулись ближе. Вилл подтолкнул Сонг Хай локтем.
- Сцена вторая, - шепнул он.
Девушка, сидя, выпрямилась и продекламировала на самых громких нотах своего голоса:
- Если своим искусством, мой дорогой отец, ты смог заставить эти дикие волны так бушевать, успокой их!
Стражники застыли и, казалось, ничего не понимали.
- Репетиция, джентльмены! - объяснил Вилл. - Имеешь ли ты достаточно фантазии, чтобы ступить на борт?
Стражники моментально повернулись к труппе спиной. Худое лицо Ханга Йи сморщилось в улыбке без участия губ.
- Мы выберемся, - пообещал Шекспир. - Сыграйте свои роли - и идите каждый своей дорогой, и когда-нибудь мы еще будем вспоминать сегодняшний вечер и смеяться.