- Я никогда не видела его, - сказала Мэри. Этот тип перерезал мне горло сзади. Ничегошеньки не помню. Как и все вы, я умерла, а затем проснулась голая здесь, на песочке у воды. Первый день был чудной. Почти никаких британцев вокруг, а все больше эти египетские джентльмены и леди. Страсти какие: все нагишом и прочее. Я послонялась туда-сюда, пытаясь найти кого-нибудь, кто понимает по-английски. И тут наткнулась на Кэти. Даже без волос мы друг дружку мигом узнали. Я помнила, как она умерла, а поэтому сообразила, что Красный Джек, вероятно и до меня добрался. Казалось жуть до чего странным, что мы вдвоем опять ожили в одном и том же месте. Вообразите наше удивление, когда, поискав немного, мы узнали, что все пять жертв Потрошителя воскресли здесь неподалеку.
- Мне все это здорово не по душе, - вставил Крокетт.
- В первый месяц ничего не случилось, - продолжала Мэри, - разве что мы пытались привыкнуть к этому новому миру. Египтяне обходились с нами очень мило. Мы зажили припеваючи. А затем начались убийства.
- Потрошитель? - спросил Боуи.
- Он самый, - ответила Мэри. - Мы пятеро сразу узнали его работу. Оказывается, здесь воскресли не только жертвы, но и убийца. Этот паршивец убивал сзади, перерезая горло ножом. А затем уродовал трупы. Разрезал на кусочки, выпускал кишки и так далее. И, конечно, все убитые были женщины.
- У нас ушло шесть недель на то, чтобы поймать его, - сказала Кэти. - Шесть долгих недель мы его выслеживали и ждали, когда он ошибется. И наконец дождались и поймали его. Взяли с поличным голубчика - по личным причинам. - И она расхохоталась над своей нескладной шуткой.
- Там тоже было кровавое месиво.
- И кто же он такой? - спросил Мейсон.
- Да пошлый зануда из среднего класса, у которого папаня умер от триппера, - ответила Мэри. - Он винил в смерти старикана всех шлюх в целом и решил, что разрешит проблему своим ножом.
- А я думал, душевнобольные исцелились перед воскрешением, - сказал Боуи.
- Да не был он помешанным, - отозвалась Мэри, - во всяком случае, по его мерке. Потрошитель считал, что оказывает услугу обществу. И стал думать так же, когда возвратился к жизни. Треклятый маньяк был убежден, что женщины служат дьяволу. И считал своим святым долгом карать их за аморальное поведение.
- А таких кругом полным-полно, - ухмыльнулся Дейви Крокетт. - Ему поди, не продохнуть было.
- Он убил двенадцать женщин за эти шесть недель, - угрюмым голосом продолжала Мэри. - Как только мы его сцапали, этот гад попытался покончить с собой. Может, он и был немного не того, но не совсем придурок. Потрошитель знал, что на Реке навсегда не умирают. И что он родился бы где-то в другом месте, где никто о нем знать не знает. А чего еще мог бы пожелать убийца? Эта круговерть с воскрешениями означала, что может убивать всех, кого ему ни приспичит - и совершенно безнаказанно.
- Здесь смерть - это лучший способ ускользнуть, - подхватила Кэти. - Потому-то мы и не могли позволить ему загнуться. Фараон отдал Потрошителя нам, чтобы мы с ним делали, что хотим. По его словам, то, что мы пострадали от преступлений Потрошителя на Земле, дает на право наказывать его в загробной жизни. И Мэри придумала, что и как.
- Вы решили держать его здесь живым, - сказал Боуи, который начал кое-что понимать, - чтобы он не мог повредить кому-то еще.
- Именно так, дружок, - сказал Мэри. - Мы даже калечить его не собирались. Может мы и низкого рождения, но мы не дикари. А затем Потрошитель попытался убить Энии Чэпмен во время попытки к бегству. Тогда-то мы и отрезали ему все двадцать пальцев и вырвали глаза. И заперли его в этой клетке. С тех пор - никаких сложностей. Мы пятеро караулим его по очереди. Больше - чтобы не позволить ему покончить с собой. Не шибко какое удовольствие, но ведь кто-то должен это делать. - Женщина опустила арбалет. - Вы услышали мой рассказ. Все еще хотите освободить Потрошителя?
Боуи медленно покачал головой.
- Нет. Но должно быть лучшее средство справиться…
- Я жду, когда о нем услышу, - перебила Мэри. - Какие бы там боги нас ни воскресили, они не подсказывают нам, когда и как поступать. Ваш друг сказал мне, как называется ваш корабль. Ну, так я вижу и наше положение. Если мы позволим Потрошителю помереть, он возродится и снова станет убивать. А держать его живого - немногим лучше. И та и эдак он - незаконченное дело.
Дэйви Крокетт молча взирал на искалеченного мужчину, скорчившегося у дальней стены клетки. Потрошитель жевал жвачку грез, блуждая в мире своего бредового воображения. Техасский вояка покачал головой и отвернулся.
- А что вы делаете, когда его пальцы опять отрастают? - спросил он.
- Снова отрубаем, - сказала Мэри. - И еще раз, и еще раз, и еще раз.
На обратном пути к кораблю Сократ, который не проронил ни слова во время всей этой встречи, высказал мысль, которая вертелась в голове у каждого.
- Что бы это ни было, - печально провозгласил он, - но это не справедливость.
7
После встречи с Потрошителем и его тюремщицами, Дэйви Крокетт прекратил разговоры о Санта-Анне и отмщении. Очевидно, он более основательно призадумался о своей цели. Не раз и не два течение последующей недели Боуи заставал своего друга поглощенным беседой с Сократом. Во время этих тихих бесед Крокетт ни разу не улыбался.
Самая суть их предприятия оказалась под вопросом еще в тысяче миль ниже по Реке. "Незаконченное дело" причалило у китайской деревни, по обычным причинам. Спартанцы во главе с Лисандром прошагали в дальний конец пляжа, чтобы устроить атлетические состязания. Крокетт, Мейсон, Сократ и Торберг остались на борту, играя в бридж колодой самодельных карт. Историк научил этой игре остальных несколько недель назад, и с тех самых пор они играли при любой возможности. Исаак, как всегда молчаливый, наблюдал за ними.
Как обычно, Боуи потратил большую часть времени на встречи с деревенскими старейшинами. Каждая стоянка на Реке воспламеняла в нем желание узнать, что там дальше. При всех опасностях и неизвестностях путешествия, он больше не тосковал. А это в Мире Реки много что значило.
Возвращаясь на корабль ближе к концу дня, Боуи вдруг обнаружил, что рядом с ним идет явный индоевропеец.
- Месье Боуи, как я полагаю? - спросил незнакомец. И, хотя он заговорил на эсперанто, не было сомнений, что это француз.
- Я самый, - ответил техасец. - Я тебя знаю?
- Безусловно, нет, - ответил француз. - Я Морис Леблан, в прошлом математик из Тура.
- Весьма любопытно, - заметил Боуи, не сбавляя шагу.
- Но мне-то в этом что?
- Сегодня утром я видел, как прибыло ваше судно. Позднее, от друга из высокого совета я узнал вашу историю. Вы и ваши друзья посвятили себя, несомненно, благородному предприятию! Для меня было бы великой честью, если бы вы дозволили мне к вам присоединиться.
- Прошу прощения, - ответил Боуи, - но мы не подвозим. - Он подхватил эту фразу у Мейсона и часто ею пользовался. Половина тех, кого они встречали, желала попасть на борт "Незаконченного дела". - У нас нет места.
- Разумеется, разумеется, - закивал Леблан. - Но у меня, так сказать, свое незаконченное дело на Реке. И, помимо прочего, я желаю заплатить за проезд.
Боуи улыбнулся. Настойчивость француза невольно тронула его.
- Ничто так не ценится на Реке, как металл, - заявил он, осматривая Леблана сверху вниз изучающим взглядом.
- Которого у вас нет.
- Ага, - заметил Леблан с лукавой и торжествующей улыбкой. - Ваш материализм выдает вас, mon аmі. В этом нашем загадочном новом мире есть одно, что ценится больше, чем железо и сталь. Information.
- Продолжайте, - сказал Боуи. Они уже были в виду корабля, но он туда не спешил. - Что вы знаете такого, что я хотел бы услышать?
- Согласно словам моего друга из совета, вам нужны вести о некоем мексиканском государственном деятеле по фамилии Санта-Анна. Мне известно о нахождении генерала. В благодарность за провоз я с радостью сообщу вам все, что о нем знаю. Включая и то, где он теперь.
Боуи рассмеялся.
- А ты кого ищешь на Реке, французик?
- Другого математика, - ответил Леблан, - по имени Пьер де Ферма. Я бы хотел обсудить с ним известную теорему, его последнюю теорему, которая ставила в тупик математиков Земли, включая и меня, в течение веков. Я должен узнать истину.
- Странная причина для плавания вниз по Реке, - произнес Боуи, качая головой. - Сам-то я никогда не увлекался цифрами. Идем со мной, узнаем, что думают другие.
Никто не возражал против условий Леблана. На планете с тридцатью пятью биллионами населения искать одного человека было все равно что выискивать на пляже одну-единственную песчинку. Француз был прав. Знание стоил дороже чего угодно в Мире Реки, включая и железо. И все единодушно проголосовали за включение его в экспедицию в обмен на сотрудничество.
- Шесть раз я умирал со Дня Воскрешения, - провозгласил Леблан, располагаясь поудобнее на полуюте. - По натуре я человек тихий и замкнутый. Я не люблю борьбу и любого рода насилие. Однако я также француз, и время от времени оказываюсь вынужденным выступать в защиту своего собрата по человечеству от варварства. Превыше всего я верю в свободу, равенство и братство.
- Почем мне так трудно вообразить, будто ты - ласковая ручная зверушка? - спросил Крокетт, ухмыляясь. - ты в этом уверен, Леблан?
- Возможно, годы проведенные в Иностранном Легионе, выдают меня больше, нежели мне хотелось бы, - сказал француз, и глаза его блеснули. - Уверяю вас, я без веской причины не срываюсь.
- Мы два сапога пара, Леблан, - сказал Крокетт. - В лучшем случае, я держу себя в руках часика два в неделю.