Но я опять впадал в ханжество. Тогда я подумал о своей жене, то, которую оставлял на Эдди-стрит с дочкой, в то время как сам уходил, чтобы в подпитии принимать восхваления Лилиан и ее лощеных друзей. Я был не в том положении, чтобы читать моральные проповеди даже мужлану вроде О’Брайена.
Он выхватил из моей руки стрелу и сказал:
- Будь я на твоем месте, я бы отсюда смылся.
- Не забудь о том, что я тебе сказал. Арда хочет, чтобы ты оставил ее в покое.
- А я считаю, что это других не касается.
Он тут же развернулся и, подобрав лук, пустил стрелу прямехонько в твердую, отполированную сердцевину дерева. Нетрудно было вообразить, как он стрельнет в меня.
4
Следующие двадцать минут я брел по тропе, которая завела меня в самую лесную чащу. Наверное, скорее, от тоски, нежели по иным причинам, я принялся исследовать различные тропинки, проверяя, куда они выходят.
В нашем прежнем мире я всегда изучал уйму карт, особенно когда работал на Пинкертона на различных железных дорогах, и, будучи прирожденным следопытом, получал от этого немалое удовольствие.
В любом случае, как я уже заметил, Мир Реки не изобиловал возможностями для захватывающих занятий.
Я широко шагал по тропе, бежавшей под тяжелым кровом из ветвей и листвы, когда заметил женщину. Она лежала на земле лицом вверх.
Даже издалека я увидел, что она неряшливая и какая-то чудная. Мне также бросился в глаза кровоподтек на ее лице сбоку, который понемногу смывали капли дождя, проливавшиеся с листьев наверху.
Я подбежал поближе, встал рядом с не на колени и стал переворачивать ее, чтобы лучше разглядеть сморщенное и грязное лицо, когда… Когда со мной сыграли одну из самых почтенных разбойничьих шуток.
Оставьте беспомощную женщину любого возраста на тропе, и какой порядочный мужчина не подойдет выяснить, что случилось. Я и подошел, как любой другой - и как раз тогда кто-то вышел из-за дерева и лихо огрел меня по макушке. Я только и успел ощутить, что краткую вспышку боли, а затем меня обступила тьма.
5
Я очнулся в большой хижине. Огонь горел в яме посреди глиняного пола. От пламени исходило приятное тепло. Но вот только воняло в этом месте изрядно. Кто бы здесь ни жил, я не назвал бы их чистюлями.
Две женщины сидели по другую сторону от пляшущего огня и наблюдали за мной. В отсветах пламени кожа их приобрела оттенок, каким отличаются индейцы, а яркие черные глаза еще усиливали впечатление. Они сидели под целой грудой полотенец. У одной из уголка рта торчала трубка. Та самая неряха. Ее сестра - я предположил, что они сестры из-за их весьма примечательного сходства - трубки не курила и была совсем лысой. На ее блестящем черепе плясал алый и золотистый свет.
- Вы мистер Хэммет.
- Как будто.
- Мы рады познакомиться с вами, мистер Хэммет.
- Нетрудно догадаться по тому, как вы меня грохнули.
- Нам просто требовалось убедиться. - До сих пор со мной говорила только лысая.
- Убедиться в чем?
- Что вы подходите для нашего поручения. - На этот раз подала голос седоволосая. - Кстати, я Елена, а это моя сестра Стефания.
Я не без усилия сел. Елена протянула мне чашку с чем-то дымящимся. Я заглянул внутрь и не увидел, чтобы на дне что-то ползало. Так что я начал прихлебывать. Это оказался чай. И хороший. Просто отменный.
- Знаю, вы, вероятно, думаете, что мы индейцы, но это не так, - сказала Стефания. - Мы вообще-то французы. Наши родители явились в Балтимор из маленького городка недалеко от Парижа. И во всяком случае мы попали в Мир Реки с мистером По и другими. К несчастью, у нас не было ничего общего с ними там, дома, и здесь тоже нет ничего общего.
Я поглядел на Елену.
- Это вы - Лесная Ведьма?
Ее сестра захихикала.
- Не поощряйте ее. Она как раз этого и хочет. Она уже начинает верить всем тем выдумкам, которые наплели вокруг нее люди, - заметила Стефания.
- Значит, она не ведьма?
Стефания снова прыснула.
- Едва ли. - Улыбнулась. - Хотя, поспорю, мистер По желает, чтобы это было правдой.
- Почему? - полюбопытствовал я.
- Потому что однажды ночью Елена застукала его в лесу с другой женщиной. Будь она действительно ведьма, мистер По мог бы попросить ее наложить чары на Арду, так, чтобы Арда не злилась на него из-за его неверности.
Я подумал об Арде, о ее печальном маленьком личике и глазах, и о том, как драматично представляет По свою верность ей. Но даже с Ардой он не мог не обращать внимания на других девушек.
Я снова пригубил чай и сказал:
- Вы собирались объяснить, зачем меня стукнули.
- Объяснение достаточно простое, мистер Хэммет, - ответила Стефания. - Мы хотим, чтобы вы кое-что украли для нас нынче ночью и всего лишь желали убедиться, что вы крепче, чем кажетесь.
- Мы слышали, что вы работали Пинкертоном, но, честно говоря, ваш вид не показался нам воодушевляющим.
- Ну, возможно, ради вас я согласился бы прибавить несколько фунтов.
На этот раз засмеялись обе мои собеседницы.
- И что я должен для вас украсть?
- Мы в точности не знаем, - ответила Стефания. - В этом-то и сложность.
Елена предложила мне еще чаю. Я согласился. Елена сказала:
- Есть один маленький мальчик по имени Роберт, который живет здесь, в лесу.
- Да, я с ним знаком.
- Ну, так Роберт вообще-то очень славный парнишка, но у него есть тайна.
- Тайна?
- Да, и он не желает ею с нами поделиться, - сказала Стефания.
- Тогда откуда вы о ней знаете?
- А оттуда, что как-то ночью мы увидели, что его бьет мистер О’Брайен.
- Бьет Роберта?
- Да, - сказала Стефания. - Мне нравится бегать по лесу ночью - то есть, изображать ведьму. Это дает людям повод для сплетен, к тому же само по себе забавно. Короче, я бежала лесом и увидела Роберта, привязанного к дереву, и мистера О’Брайена, который ударял его снова и снова. Я попыталась остановить мистера О’Брайена, но он просто-напросто прогнал меня. Похоже, он не боится ведьм.
- Это потому, что ты - не ведьма, - напомнила ей Елена.
- Одним словом, он все требовал и требовал, чтобы Роберт открыл ему свою тайну. Но Роберт не открыл. Он очень храбр для такого маленького мальчика, - она вздохнула. - Затем он взял что-то у Роберта. Кусок бумаги. Вытащил из кармана и побежал. Я пряталась в кустах, и все это видела. И когда он исчез, я подбежала и отвязала Роберта.
- И Роберт не сказал вам, что украл у него О’Брайен?
- Нет. И мало того, когда я об этом заикнулась, мальчик разревелся и убежал.
- Так что вы хотите, чтобы я украл…
- Клочок бумаги, который мистер О’Брайен отнял у бедного маленького Роберта в ту ночь.
- Превосходно, - заметил я. - Итак, у меня уже два клиента.
- Вы иронизируете, мистер Хэммет, верно? - сказала Елена. - Насчет того, что превосходно иметь двух клиентов?
- Разумеется, иронизирует, Елена. Пинкертоны всегда иронизируют.
- Разве вы не хотите помочь бедному маленькому Роберту, мистер Хэммет? Разве не хотите? - произнесла Елена.
Ну и что я ей должен был на это ответить?
6
Весь остаток дня ушел у меня на то, чтобы найти Роберта, и все-таки я нашел его по чистой случайности, приблизившись по тропе к огромному каменному грибу, где он стоял, глядя на Реку.
Я подошел к нему настолько осторожно, насколько мог. Я не хотел его спугнуть. Но он учуял меня, развернулся, увидел, кто это, нахмурился и припустил прочь. Он помчался по тропинке вдоль Реки. Дождь сделал бег по ней небезопасным. Несколько раз он поскользнулся, удирая. Несколько раз, преследуя его, поскользнулся я.
Я знал, что окончательно упущу его, если не прибегну к чему-нибудь недостойному. Я остановился, нагнулся и подобрал камешек. Бросил его с восхитительной точностью и угодил мальчику прямехонько в подколенную ямку. Боль от удара была достаточной, чтобы он упал, и, как раз когда он шлепнулся в грязь, я налетел на него.
Когда я рывком поднял его на ноги и прислонил к ближайшему дереву, он был весь в грязи. Он выглядел так, как если бы гримировался, чтобы представлять негра. Он здорово сбился с дыхания, я тоже, и вот мы стояли, и косой серебристый дождь смывал с него грязищу, а мы оба, приоткрыв рты, издавали прерывистое "хы-хы-хы" в лицо друг другу.
- О’Брайен отнял у тебя клочок бумаги как-то ночью, - сказал я. - Я хочу знать, что там было.
- Не твое дело.
- Малыш, я могу сломать тебе руку.
- Ломай. Мне начхать.
- Кто-то пытается убить Арду. Тебе и на это начхать?
- Я люблю Арду.
Подавляющее большинство мальчишек так запросто об этом не сообщило бы. Мальчишки, как правило, слишком робки и замкнуты, чтобы нечто такое выдать. Но было столько отчаяния и боли в скорых словах этого сорванца, что я понял: ему нужно произносить их вслух и часто.
- Ты ей тоже нравишься. Она мне сказала.
Его глаза обшаривали глинистую тропу, по которой мы сюда прибежали.
- В этом-то и беда.
- В чем?
- Я люблю ее, но ей только нравлюсь.
Тут я поступил так, как обычно поступают взрослые, когда говорят с ребятишками о романтической любви.
- А ты не думаешь, что она малость старовата для тебя?
- Она может быть старовата для меня, но она слишком молода для этого По.
- Полагаю, здесь ты попал в точку.
Его лицо стало печальным, и я пожалел, что так повел разговор и не подумал, как следует, что же ему сказать.
- Тебе нравится жить в Мире Реки?
Он передернул плечами.