Полицейские радировали в Сиркани. Шериф Филидис, поднятый с постели и злой, как сто чертей на фаншеров, приказал поднять ополчение.
Солнце уже поднялось довольно высоко, когда в Долину прибыло ополчение - большой отряд деревенских триллов. Они крепко недолюбливали треван, но знали, что они из себя представляют, и мирились с их существованием. Странные и непонятные фаншеры не вписывались в их круг представлений и, следовательно, были для них чужаками. Треване, переборов панику, последовали за ополчением в Долину в сопровождении скачущих вприпрыжку музыкантов, наяривавших пронзительные боевые мелодии.
Фаншеры отступили под защиту деодаровой рощи. Остались поджидать ополченцев только Джуниус Фарфан и несколько ближайших его помощников. Они уже больше не надеялись на победу. На них теперь обрушилась вся мощь государства. Вперед вышел командир ополчения и приказал фаншерам немедленно покинуть Долину.
- На каком основании? - спросил Фарфан.
- Ваше присутствие провоцирует беспорядки.
- Наше присутствие здесь вполне законно.
- Тем не менее, оно создает напряженность, которой раньше не существовало. Законность не должна вступать в противоречие со здравым смыслом, и ваше дальнейшее пребывание в Долине Зеленых Призраков как раз-то ему и противоречит. Я обязан убедить вас в необходимости покинуть Долину.
Джуниус Фарфан посоветовался с товарищами. Затем со слезами, струившимися по щекам - тяжело было осознавать крушение мечты всей жизни - отвернулся, чтобы отдать распоряжения тем фаншерам, что спрятались за стволами деодаров. Одурманенные рэкком треване больше уже не в силах были себя сдерживать. Они накинулись на ненавистного Фарфана. Брошенный одним из них нож воткнулся ему прямо в затылок. Фаншеры взвыли и с выпученными от ужаса глазами ринулись на треван и на ополченцев без разбору. Ополченцы, которым совершенно не хотелось принимать какого-либо участия в схватке, расстроили свои ряды и пустились кто куда. Треване же и фаншеры сцепились друг с другом, не желая уступать ни пяди противнику и стремясь нанести ему как можно больший урон.
Через некоторое время, по какой-то загадочной негласной взаимной договоренности, те, кому удалось остаться в живых, потихоньку расползлись в разные стороны. Треване вернулись к своему теперь громко причитающему по покойникам сборищу за холмистой грядой. Фаншеры только на несколько мгновений задержались в своем лагере, а затем понуро побрели к выходу из Долины. С фаншерадом было покончено. Великое начинание провалилось.
Несколькими месяцами позднее Вседержитель в разговоре с одним из своих министров упомянул о сражении в Долине Зеленых Призраков.
- Я находился неподалеку и был хорошо проинформирован о ходе событий. Трагическое стечение обстоятельств - вот что я могу сказать об этом.
- Вы никак не могли предотвратить столкновение?
Вседержитель пожал плечами.
- Мог, разумеется, призвать на помощь Гвардию. Я прибегнул к этому в одном довольно похожем на этот случай - с тамархистами на планете Рамнотис - но ничего этим не достиг. Неблагополучное общество напоминает человека, у которого несварение желудка. Стоит ему опорожниться как самочувствие его улучшается.
- И все же - многим пришлось поплатиться жизнью.
На чело Вседержителя легла тень.
- Мне нравится атмосфера товарищества, царящая в хорошей пивной, в деревенской гостинице, в припортовой таверне. Я много путешествую по планетам Аластора и повсюду обнаруживаю людей, которых нахожу обаятельными и достойными уважения, людей, которых я люблю. Каждый из пяти триллионов является сам по себе вселенной. Каждый по-своему уникален и незаменим… Бывает, что я нахожу мужчину или женщину, которые мне ненавистны. Я вглядываюсь в их лица и вижу злобность, жестокость, порочность. И тоща я думаю вот что: эти люди в равной степени полезны в общей системе мироустройства. Они выступают в роли тех образцов, сравниваясь с которыми может узнать истинную цену своей добродетели. Жизнь без контрастов все равно, что пища без соли… Как Вседержитель я обязан мыслить в рамках высокой политики. В этом случае я вижу только совокупного человека, лица которого не разобрать, так как в нем совместились пять триллионов лиц. К этому человеку я не испытываю каких-либо чувств. Вот как было со мной и в Долине Зеленых Призраков. Фаншерад ждала печальная судьба с момента его возникновения - чего другого можно было ожидать от такого слабака, как Джуниус Фарфан?
Многие из фаншеров тогда спаслись, но они перестали быть фаншерами. Некоторые сбросили характерные для движения одежды и снова стали обыкновенными триллами. Некоторые переселятся на другие планеты. Кое-кто из них, возможно, даже станет старментером. Несколько упрямцев сохранят привычки фаншеров в своей повседневной жизни. И все, кто участвовал в фаншераде, будут помнить великую мечту своей жизни и будут чувствовать себя обособленно от тех, кто не разделил с ними славы и трагедии.
Глава 20
Глэй заявился на остров Рабендари в рваной и перепачканной одежде, с забинтованной рукой.
- Мне нужно где-то жить, - уныло произнес он. - Здесь, пожалуй, было бы не так уж плохо.
- Во всяком случае, не хуже, чем где-нибудь еще, - ответил ему Глиннес. - Как я полагаю, ты не удосужился принести с собой деньги.
- Деньги? Какие деньги?
- Двенадцать тысяч озолов.
- Нет.
- Жаль. Касагэйв величает сейчас себя лордом Эмблом.
Глэя это нисколько не интересовало. Его охватило полнейшее ко всему безразличие - мир стал серым и унылым.
- Предположим, он на самом деле лорд Эмбл. Это дает ему право на остров?
- Он, похоже, именно так и считает.
Гонг позвал Глиннеса к телефону. На экране появилось лицо Акади.
- О Глиннес! Я очень рад, что застал тебя дома. Мне нужна твоя помощь. Ты можешь немедленно отправиться на Акулий Зуб?
- А почему бы и нет, если вы уплатите обычный мой гонорар.
Акади раздраженно замахал руками.
- Мне сейчас не до шуток. Так ты можешь или нет?
- Ладно, ладно. В чем заключаются ваши трудности?
- Объясню, когда ты прибудешь.
Акади встретил Глиннеса у дверей своего дома и едва ли не рысью повел его в один из кабинетов.
- Позволь познакомить тебя с двумя служащими префектуры, которые настолько введены в заблуждение, что подозревают меня, усталого, жалкого человека в совершении правонарушения. Справа - наш высокоуважаемый шериф Бенко Филидис. Слева - инспектор Люсьен Даль, следователь, тюремщик и оператор прутаншира. Это, джентльмены, мой приятель и сосед Глиннес Халден, которого вы лучше, пожалуй, знаете как грозного правого ударного нападающего "Танхинар".
Все трое поприветствовали друг друга. Как Филидис, так и Даль с похвалой отозвались об игре Глиннеса на хассэйдном поле. На Филидисе, крупном широкоплечем мужчине с бледным, несколько грустным лицом и холодными голубыми глазами, был светло-коричневый габардиновый костюм, отороченный черной плетеной тесьмой. Даль был худой и костлявый, с длинными тонкими руками и продолговатыми пальцами. У него была иссиня-черная курчавая шевелюра, а лицо такое же бледное, как и у его начальника, но состоящее как бы из одних острых углов. Даль отличался крайней учтивостью манер и деликатностью в такой мере, как будто для него была совершенно несвойственной даже мысль кого-нибудь обидеть.
Акади обратился к Глиннесу в свойственной ему манере строго придерживаться точности и взвешенности в каждом произносимом им слове:
- Вот эти два джентльмена, являющиеся как компетентными, так и беспристрастными должностными лицами, говорят мне, что я вступил в преступный сговор со старментером Загмондо Бандольо. Они объясняют подобное обвинение тем, что собранные мной в качестве выкупа деньги до сих пор находятся на хранении у меня. В настоящее время я доведен до такого состояния, что уже сомневаюсь в собственной своей невинности. Ты можешь меня разубедить?
- По моему глубокому убеждению, - ответил Глиннес, - вы совсем не прочь получить лишний озол, но так, чтобы это не было сопряжено хотя бы с малейшим риском.
- Это не совсем то, что я имел в виду. Разве не ты объяснил посыльному дорогу ко мне? И не ты ли, прибыв сюда, обнаружил, что у меня серьезный разговор с неким Райлом Шермацем и что мой телефон был отключен?
- Истинная правда, - сказал Глиннес.
У заговорившего первым шерифа Филидиса голос оказался неожиданно кротким.
- Заверяю вас, Джано Акади, мы прибыли сюда главным образом потому, что нам просто некуда больше идти. Деньги попали к вам в руки, затем исчезли. К Бандольо они доставлены не были. Мы произвели гипно-допрос Бандольо, он не обманывает нас. По сути, он сейчас в состоянии говорить только правду и готов чистосердечно с нами сотрудничать.
- А каков был механизм передачи денег Бандольо? - спросил Глиннес.
- Ситуация в высшей степени любопытная. Бандольо работал с лицом фанатически осторожным, лицом, которое - позвольте вас процитировать - "не прочь заработать лишний озол, но так, чтобы это не было сопряжено даже с малейшим риском". Это лицо как раз и инициировало весь этот проект. Оно послало Бандольо письмо по каналам, известным только старментерам, что предполагает, что это лицо - назовем его "X" - то ли само было старментером, то ли имело сообщника из числа старментеров.
- То, что я никакой не старментер, общеизвестно, - с апломбом заявил Акади.
- И все же - я говорю об этом чисто теоретически, - произнес Филидис, - у вас много знакомых, среди которых могли бы оказаться старментер или бывший старментер.
Акади несколько смутился.
- Допускаю, что такое не исключено.