- Да, Амальрик. Вот моя жертва, мой враг, мой друг, моя награда, давно обещанная цель моих стремлений, - зазвучал его голос. - Мы почти пришли. Это то, что ты хотел. Вот то, к чему ты стремился. То, что не пожелал бы и врагу. Пойдем… Пойдем… Он так давно ждет.
Мой провожатый засмеялся, и смеху этому вторил оглушительный рев откуда-то из темноты. Так реветь мог только тот, кто получал наслаждение лишь от боли. Звук рос, ему вторил этот жуткий вой из проклятого города, превращаясь в кошмарную какофонию. Я улыбнулся и шагнул вперед, раскинув руки, словно обнимая ожидающую меня и влекущую тьму.
Я просыпался, дрожа и задыхаясь, еще более измученный, чем перед сном. Поначалу я страшился, что этот сон является дурным предзнаменованием или проклятием в отместку за мое необоримое стремление к Мелине. Но если бы я признал это, тогда бы пришлось и восстать против себя, считая глупым безрассудством собственное поведение. И поэтому каждый раз, когда сон проходил, я отмахивался от него, вновь и вновь раздумывая, где же взять денег на подарки Мелине.
Наконец настал день расплаты. Отвергнутый друзьями, осмеянный врагами, рискуя быть лишенным отцом наследства, я сидел в своей комнате, осматривая убогую, еще не проданную мебель. Вечером, мне предстояло пойти к Мелине. Один из ее рабов принес мне на дом приглашение. На обороте карточки она собственной, любимой мною рукой написала: "Приходи пораньше, любовь моя. И мы проведем несколько драгоценных мгновений наедине". В груди моей и чреслах разгорелся огонь надежды и тут же погас. Мне нечего было продать, чтобы преподнести достойный ее дар. Я решился броситься в реку и отдаться на волю демонам течения.
А что, если забраться в сокровищницу и выкрасть золото? И тут я ужаснулся самой этой мысли. Обокрасть отца? Какой дьявол соблазняет тебя, Амальрик? Как ты допустил, что страсть зашла так далеко? Остановись. Одумайся. И кроме того, вдруг она опять отвергнет меня, и это после того, как я обворую человека, который даровал мне жизнь, который был так щедр и, несмотря ни на что, относился с пониманием к такому непутевому сыну? Этого я бы не перенес.
Но она должна стать моей, размышлял я. Я должен заставить ее стать моей. Да… но как? И у меня зародился дьявольский план. Мне становилось мерзко даже от одной мысли о нем, я отбрасывал этот замысел прочь и, бросившись на кровать, с головой прятался под одеяло от дневного света, льющегося в комнату.
На улице вскрикнула птица. Я мог бы поклясться, она звала: "Мелина… Мелина… Мелина". Ужасный замысел зашевелился вновь в моем мозгу. Если бы у меня было достаточно денег, я бы нашел те известные в Ориссе темные местечки, где, не задавая лишних вопросов и не требуя разрешения от воскресителя, вам могли продать любовное заклинание. С его помощью я бы заполучил ее душу.
Я понимал, что этот путь не только очень греховен, но он еще и незаконен. Я прекрасно знал, что строжайше запрещено давать любовный напиток гетерам. Все положение гильдии гетер могло рухнуть, а священная Бутала превратилась бы в предмет для насмешек. Наказания, предписанные Советом воскресителей, начинались с лишения гражданства, а могли быть и гораздо серьезнее. И ты становишься позором своей семьи, подумал я. А ведь твоя семья и до этого подвергалась жестоким гонениям со стороны воскресителей. И представь себе то ужасное разочарование, которое постигнет твоего отца.
Я пытался удержаться изо всех сил. Но видел перед собой лишь так долго отвергавшие меня губы, груди и бедра Мелины. Эти образы усиливались и тем обетом, который я дал после нашей первой с ней встречи. И с тех пор у меня не было ни одной женщины.
Похоть одолела. Рискуя жизнью и честью семьи, я ринулся осуществлять свой план.
Глава вторая
ЯНОШ СЕРЫЙ ПЛАЩ
В сумерках я уже расхаживал туда-сюда у дверей Мелины. В моем кармане лежала бутылочка волшебного любовного напитка. Все мои помыслы были устремлены к гарантированному эффекту магии. Теперь оставалось только дождаться темноты… и мужества. Серпик луны уже повис над зданием, когда оттуда вышел Лиго и, насвистывая веселую мелодию, отправился вниз по улице. Я знал, что в своей любимой таверне он застрянет на несколько часов. Мгновение спустя я взлетел по лестнице, позвонил в дверной колокольчик, а слуга провел меня в спальню Мелины.
- Это я, твой рыжеволосый раб, о моя прекрасная Мелина, - выговорил я отчетливо, несмотря на яростно колотившееся от волнения сердце.
- О мой любимый, любимый Амальрик, - сказала она, окидывая меня таким влекущим взглядом, что я подумал, не свалял ли я дурака, прибегая к помощи любовного напитка. - Я так устала, - сказала она, раскидываясь на постели столь обширной, что на ней могла бы разбить бивак целая когорта. - Мне так надоели эти пузатые старики с тощими ногами.
Я плюхнулся на ложе. На Мелине был лишь небрежно наброшенный халат. Она только что приняла ванну. Она приподнялась, положив голову на согнутую руку, и халат распахнулся. Я увидел нежную грудь с розовым соском, а когда она стала лениво запахиваться, я разглядел и мягкую складку на лобке, узрел тот долгожданный рай, ради которого готов был пожертвовать всем.
- Так позволь мне избавить тебя от всего этого, Мелина, любовь моя, - сказал я с наигранным весельем.
- Ты хотел бы взять меня в жены? - сказала она. В голосе слышалась легкая насмешка.
Но мне было не до шуток.
- Если бы я мог! - горячо сказал я.
- Не думаю, чтобы в качестве матери твоих детей тебя устроила бы гетера, - засмеялась она.
- Ты просто не знаешь меня, Мелина, - ответил я. - Ведь я люблю тебя так, как ни один мужчина не может любить. Я даже боюсь, что боги воспылали бы ревностью, если бы узнали, насколько велико мое чувство к тебе.
Мелина вздохнула.
- Ты такой милый и такой добрый, - сказала она. - Но когда-нибудь эти чувства тебе пригодятся, и ты встретишь достойную женщину твоего круга.
- Никогда, - сказал я с такой убежденной искренностью, на которую способна только юность.
- Кроме того, - сказала Мелина, - ты слишком юн для меня. Ну, ну, не дуйся. Ты же знаешь, это правда, - она похлопала меня по руке. - И не будем попусту тратить часы, отведенные лишь нам двоим. Моя спина так устала и так ждет, чтобы сильные юные руки погладили ее. - Мелина шаловливо подмигнула. - И потом… может быть, наступило время… Кто знает? Возможно, именно в эту ночь я узнаю, действительно ли ты рыжеволосый?
Сердце мое ухнуло вниз. Несмотря на это поддразнивание, а может быть, именно благодаря ему я впервые по-настоящему понял, что эта ночь никогда не наступит. Я понял, что со своими экзотическими рыжими волосами интересен ей лишь как средство к возбуждению полового чувства. Но не более. Ну и еще приятно иметь под рукой послушного юного раба, готового исполнить малейшую прихоть. И в конце концов, отобрав у меня все, чем я владею, включая и честь, она попросту отшвырнет меня в сторону.
Я изобразил веселье.
- Но для начала, - сказал я, - у меня есть маленький подарок.
Мелина взвизгнула.
- Ой как приятно! Надеюсь, это что-то необычное. Пожалуйста, ну, пожалуйста, покажи.
Я вытащил бутылочку. Мелина поскучнела.
- Что это?
- О, ничего особенного. Просто старое вино из подвалов моего отца. Я решил, что мы сначала попробуем этот напиток… а потом я уже покажу тебе и подарок. Очень редкая вещь… поверь мне.
Мелина выглядела любопытной, как маленькая девочка. Она села на постели, так небрежно закинув ногу на ногу, что у меня уже нервы не выдерживали. Я взял с подноса два бокала и наполнил их. Мелина взяла из моих бокал. Понюхала, изящно подрагивая ноздрями.
- М-м. Восхитительно! - сказала она.
И выпила содержимое одним глотком. Затем откинулась на подушки, как бы случайно широко раскинув ноги.
- Ну а теперь показывай подарок, - сказала она.
- А вина больше не хочешь? - спросил я.
- Нет. Хватит. Нет более отвратительного зрелища чем гетера-алкоголичка.
- А как ты себя чувствуешь? - встревоженно спросил я.
- Прекрасно. А что? - раздраженно спросила она.
- Так… Ничего.
В чем же дело? Неужели та ведьма с черной улицы обманула меня? И тут я вспомнил, что не проговорил заклинание, подсказанное колдуньей. Но, к моему ужасу, я начисто забыл слова.
- Ну? Где же обещанный тобою презент? - настойчиво расспрашивала Мелина.
И тут я вспомнил.
- Мое сердце - к твоему сердцу, - нараспев, тихо заговорил я, подражая монотонно бубнящему воскресителю. - Мой образ застыл в твоих глазах. Во тьме ночи я - свеча, освещающая твое лоно.
Мелина нахмурилась:
- Что это ты лепечешь? Какие-то глупые любовные вирши?
И не успел я придумать в ответ какую-нибудь ложь, как Мелина вдруг громко, со всхлипом вздохнула. Зеленые глаза смотрели на меня. Зрачки возбужденно расширились. Она облизнула губы.
- Бутала, во имя твое, - простонала Мелина. - Амальрик, ты так красив и юн, что сердце мое стучит все сильнее. Я верю, что ты можешь доставить наслаждение женщине, как великий мастер. Войди в меня… На всю ночь.
- Да… да… угу, - только и мог ответить я косноязычно.
- О, ради всех святых… возьми же меня! Возьми! - Она скинула халат и бросилась в мои объятия, срывая с меня одежду, вцепляясь в материю острыми ногтями. - Я все сделаю, чтобы тебе было хорошо, - стонала она. - Возьми меня. Как только пожелаешь. Любимый мой. Мой рыжеволосый красавец Амальрик.