- Да, обманчивая картинка, - согласилась женщина и вдруг с ужасом посмотрела на мужа. - Свен, мне страшно. А вдруг это наша Земля, ее будущее?
- Поняла теперь, что случилось? Мы топтались на месте - и летели не в суперпространстве, а в супервремени и попали сначала на Окаянную…
- Ту страшную, что видели час назад?
- Ну конечно. То была не другая планета, а наша. Произошло то, что и должно было произойти. Пока мы сидели в концлагере, а потом топтались в супервремени, на нашей Земле, в ее будущем, полыхала ядерная война и смела все живое. И вот туда-то мы сначала и попали, когда концлагерная планета стала испепеленной Окаянной. Потом еще рывок в супервремени - и мы сейчас на зеленой Окаянной…
- Но ведь наши соседи, инопланетяне…
- Что инопланетяне? Да, они прилетали к нам. Но не через пространство, как они ошибочно полагали, а через вихри и потоки супервремени. Наткнулись по пути на Окаянную, как они ее прозвали, облетели ее на небольшой высоте, засняли фильм и потом показали нам. Вместе с нами они считали, что испепеленная Окаянная - это какая-то другая планета. Один лишь я на той памятной научной конференции высказал предположение, что это будущее нашей Земли. За это и угодил в концлагерь.
- Вот оно что… - Женщина в волнении, заламывая руки, ходила из угла в угол. - Выходит, что жуткая Окаянная - это ближнее будущее нашей покинутой Земли, а вот эта зеленая - будущее дальнее.
- Вот именно. Сквозь радиоактивный пепел проросли чудом уцелевшие семена, столетиями планета °Живала и стала нынешней зеленой красавицей. Но коварной красавицей, Окаянной. Растительный мир приспособился к чудовищной радиации, но нам здесь не выжить. Мы отремонтируем двигатель и улетим дальше.
Пока шел этот разговор, номер третий старательно обследовал травы, потом перевалил через холм и скрылся. Шастал, видимо, на планете, спускался на дно рек и морей, паучьими лапами цепляясь за камни, взбирался на скалы. Вернулся он часа через два, и почти в тот же миг в пилотскую кабину влетел ошеломленный Мистер Грей.
- Фантастика, шеф! Смотрите! - закричал он, подавая дозиметр.
- Невероятно! - воскликнул Свен. - Всего десять микрорентген в час. Что это, Асенька? Ошибка?
Послали в разведку еще двух роботов с другими приборами. Результат тот же - радиационный фон для жизни идеальный. Посовещавшись, муж и жена отпустили в поля Мистера Грея, и тот принес насекомых и растения с корнями. Женщина была биологом. Она исследовала живые образцы, просвечивала их лучами, рассматривала в микроскоп и наконец подняла на мужа растерянный взгляд:
- И в самом деле фантастика, Свен. Получается, что растения и насекомые за триста лет своего выживания начисто съели радиацию и остались прежними. Нет, чуточку изменились. Но в чем, не пойму. Здесь какая-то тайна.
- В элементарных многоклеточных? Тебе везде чудятся тайны. Ну-ну, не обижайся. - Свен обнял жену и поцеловал. - Все складывается прекрасно. Подремонтируемся и полетим дальше. К черту Землю, ставшую Окаянной!
Свен и Мистер Грей на лифте, миновав несколько этажей, спустились в кормовой отсек и крайне встревоженные вышли из корабля. Дела плохи, понял я, сле-1 дивший за ними. Две дюзы помяты, чуть выше в корпусе зияла огромная оплавленная дыра.
- Попали, негодяи! - Мистер Грей, потрясая кулаками, разразился такой витиеватой бранью, что я засомневался: робот ли он? Очень уж искусно копировал он человеческий гнев.
- Хватит, Грей. Руганью делу не поможешь, - хмурился Свен и, поднявшись в пилотскую кабину, посмотрел на жену с тревогой и жалостью: - Крепись, Асенька. Крепись, дорогая. Большая авария у нас. Дюзы смяты, в корпусе пробоина. Через нее вытекло почти все субсветовое топливо. Не только улететь, но и подняться над планетой не сможем. Мы пленники Окаянной.
Жена встретила эту весть мужественно и спокойно:
- Ну что ж, Свен. Не в таких передрягах мы побывали. Уж лучше быть робинзонами Окаянной, чем заключенными многолюдного концлагеря. Только вот как Катюша?
Но Катюша была в восторге. Она носилась на прилегающих к кораблю лужайках, радостно взвизгивала и кричала:
- Мистер Грей! Смотри! Васильки, ромашки, лютики совсем такие, как у нас дома.
- Внешне такие же, но внутри чуть другие.
- А не вредные они? Не ядовитые?
- Нет. Мама твоя объясняла, но я ничего…
- Ничего не понял! - рассмеялась девочка. - И я тоже. Давай выпустим сюда мелких зверюшек. Мышей, кроликов…
- А может, сразу лошадей и медведей? - насмешливо спросил Мистер Грей.
- А для чего мы их держим?
- Для чего, для чего, - ворчал Мистер Грей. - Хотели подарить жителям соседней планеты. Не получилось. Как были мы от них на сотни световых лет, так и остались. Эх, Катюша, застряли мы на Окаянной. Пропали мы.
Мистер Грей опустился на бугорок и горестно обхватил голову руками. Притворялся ли он или в самом деле страдал? Кто разберет этого полуробота-получеловека? Катюша присела рядом, гладила его по плечу, приговаривала:
- Не горюй, Мистер Грей. Красавчик ты наш добрый. Разве здесь плохо? И зверюшкам здесь будет хорошо. Отпустим?
Уговорила все-таки Катюша. Растрогала своими ласками Мистера Грея. Тот повеселел и расшалился, как дитя. Он влетел в раскрытый нижний люк корабля и вернулся с двумя какими-то ящичками. Открыл их и выпустил на волю, к восторгу девочки, пчел и бабочек. Потом вдруг опомнился и почесал затылок:
- Эх, и влетит же нам от шефа.
Но расстраивался Мистер Грей напрасно. Когда я, перевалив через холмы, ушел от корабля подальше и перестал слышать голоса девочки и Мистера Грея, то обнаружил в цветущих травах великое множество кузнечиков, пчел, стрекоз, бабочек. Так что лишний десяток не нарушит равновесие природы. Лишь животных и птиц не было здесь, а всего остального хоть отбавляй.
В голубой выси плыли тугие белобокие красавцы облака, внизу качались метелки трав, порхали бабочки и кружились золотые хороводы пчел. Я присел, не согнув при этом ни травинки, не спугнув ни единой пчелы. Призрак! И взвыл я от тоски и жгучих желаний. Господи! Окуни меня в шмелиный гул, в пахучую духоту клевера, в прохладу лесов. Дай мне все это. И не в призрачных чувствах, как сейчас, а в живых трепетных ощущениях, в земных звуках, в кружащих голову запахах.
Но глух остался тот, кто ведает моей космической судьбой. А кто ею ведает? Случай? Посидел еще немного я, с грустью полюбовался такой близкой и такой далекой земной жизнью. Потом, вздохнув, встал и невидимкой направился к кораблю. Покидать робинзо-нов пока не собирался. Помочь им я не в состоянии, но узнать могу многое. Услышать от них надо побольше о планете, на которой я когда-то, еще в мезозое, покуролесил и натворил что-то непонятное. Потом и старпом с Крысоедом, не без моей помощи, сделали что-то такое, отчего нормальная планета превратилась в безлюдную Окаянную.
Еще не доходя до корабля, с удивлением увидел над собой целые стаи птиц и услышал неожиданные звуки: кошачье мяуканье, поросячий визг. Я поднялся на холм, прошел сквозь высокие травы (как приятно было бы раздвигать их стебли настоящими, вещественными руками… но что поделаешь?), приблизился к кораблю и понял: робинзоны основательно устраиваются на планете. Для начала они решили заселить ее недостающей фауной. Мистер Грей выпустил на волю птиц, потом целую стайку мышей. В клетке маялись кошки, сидевшие до этого на диете, и горящими глазами смотрели, как убегает их такая лакомая, такая натуральная пища. Мистер Грей открыл клетку, и кошки тоже скрылись в траве. Потом он выпустил свиней.
- А если кошечки и хрюшки захотят кушать? - спросила девочка.
- Оставим на ночь кое-что в кормушках, - ответил Мистер Грей. - Но только немного. Пусть сами Учатся добывать.
Свена и его жену я нашел не в пилотской кабине, а этажом ниже, в большой куполообразной лаборатории. Женщина возилась с новыми живыми экземплярами этой планеты. Ее приборам был отведен доволь но скромный угол. Основную часть лаборатории занимали непонятные мне конструкции. Свен, высокий и сильный, управлялся с ними с поразительной легкостью, даже с каким-то изяществом. Его длинные и гибкие, как у музыканта, пальцы, видимо, давно привыкли к сложной компьютерной технике.
Муж и жена тихо переговаривались, и я не верил ушам своим: Свен строил машину времени! Он задумал проникнуть в далекое прошлое своей планеты, изменить ход ее истории. На ней, по его словам, не будет уже ни концлагерей, ни ядерных войн. Жена отнеслась к этой фантастической затее серьезно.
- Меня одно беспокоит: работа затянется, не вечные же мы с тобой. Да и тебе помощник нужен.
- О чем это ты? - удивился Свен и вдруг, улыбнувшись, подошел к жене, обнял ее и поцеловал. - Ты хочешь еще одного ребенка? А ты уверена, что у нас будет непременно сын?
- Почему-то уверена. Для него я и имя давно уже припасла.
- Знаю! Знаю! - рассмеялся муж. - Рудиан! Руди! Что ж, пусть будет по-твоему.
"Удачи им", - подумал я и покинул корабль, не подозревая, что здесь-то и поджидает новый виток в моей космической судьбе.